Заговор в Древнем Риме

Форум обратился в один сплошной рев. Началась столь невообразимая давка, что в этом столпотворении я вполне мог затеряться, если бы не сторонники Клодия, которые, сидя на памятниках, балконах и крышах домов, указывали, где я нахожусь, тем, кто жаждал моей крови.

Мы пересекли мощеную площадь и выбрались на улицу, ведущую к Субуре, но и здесь еще не могли чувствовать себя в безопасности. Жители Священной дороги обрушили на нас с крыш домов град черепицы. Когда один из обломков угодил мне в макушку, я чуть было не упал на колени. В глазах вспыхнул яркий свет, и я едва не обронил лошадиную голову. Теперь кровь хлынула из новой раны и, намочив шарф, потекла по глазам. Мои защитники хватали доски, отрывали оконные ставни, используя их в качестве щитов против импровизированных метательных снарядов.

Я видел, как один кусок черепицы, благополучно миновав самодельные щиты, уложил на землю бородача Тория. Значит, люди Катилины и впрямь были на моей стороне. Интересно, где мог находиться Тит Милон? Его людей больше всего не хватало рядом — на случай если придется совсем плохо.

Когда мы миновали первый перекресток, на нас напала толпа жителей Священной дороги, и отряд моих защитников рассыпался на отдельные дерущиеся группы. Я почувствовал, как кто-то схватил меня сзади: это Клодий преградил мне путь, пытаясь вырвать конскую голову из моих рук. Однако крепко вцепиться в меня ему не удавалось, ибо к этому времени я пропитался маслом, медом и кровью, как своей, так и конской, отчего у моего врага скользили руки. Кроме того, я был покрыт крошками и ячменной мукой. Сильно и весьма метко пнув Клодия ногой в пах, я, пока он падал, резко двинул локтем назад. Раздался сдавленный стон, и сжимавшие меня руки ослабили хватку. Освободившись от их плена, я кинулся в сторону аллеи, попутно съездив Клодию ногой в лицо, чтобы воздать ему сполна.

Немного пробежав по одной аллее, я свернул на другую, уходившую влево и упиравшуюся в лестницу, которая вела к святилищу Квирина. Хотя я сумел оторваться от преследователей, но потерял при этом и своих защитников. Более того, я совершенно сбился с пути и остановился, чтобы сориентироваться. За святилищем я обнаружил небольшой фонтан, в котором смыл кровь. Мое тело напоминало о себе невыразимой болью, которую приходилось стоически терпеть. Любой звук мог привлечь внимание Клодия.

Я постучал в ближайшую дверь, и она, к моему удивлению, отворилась. На меня изумленно уставились глаза бородатого мужчины явно иноземного происхождения, в длинном полосатом одеянии. Мне повезло! Ибо все римляне наверняка были на празднике.

— Прошу прощения. Я квестор Деций Цецилий Метелл Младший. Ты не мог бы подсказать, как добраться до Субуры?

Когда самообладание вернулось к нему, бородач отвесил мне поклон:

— Конечно, мой господин. Тебе надо спуститься вниз по лестнице, а потом свернуть направо…

— Боюсь, это невозможно. Там меня могут убить. Или по меньшей мере отобрать вот это. — Я слегка приподнял конскую голову, вес которой, казалось, удвоился с тех пор, как я взял ее с алтаря. — А другого пути нет?

На мгновение он задумался.

— Если войдешь в мою скромную обитель, я проведу тебя через заднюю дверь на дорогу, идущую в нужном тебе направлении.

Еще раз поклонившись, он жестом пригласил меня в дом.

— Мне очень не хотелось бы испачкать тебе пол.

— Пустяки. Прошу, господин, проходи.

Смущенный таким гостеприимством, я все же не преминул им воспользоваться. Едва вошел, как заметил мелькнувшую вдали фигуру окутанной вуалью женщины, которая исчезла в другой комнате, тихо затворив дверь. Внутреннее убранство дома было хотя и скромным, но далеко не убогим, и к тому же везде царила безупречная чистота.

— Не изволит ли господин пройти сюда…

Мужчина провел меня сначала в другую комнату, где стояли письменный стол и ларец со свитками, а потом на кухню.

— Откуда ты родом? — поинтересовался я у незнакомца, который был явно восточного происхождения.

— Из Иерусалима.

Я почти ничего не знал об этом городе, за исключением того, что Помпей года два назад хорошо нажился на его грабеже. Хозяин сделал знак отойти в сторону, а сам, открыв кухонную дверь, выглянул на улицу. Посмотрел сначала направо, потом налево, а затем обернулся ко мне.

— Там никого нет, — сказал он. — Если идти направо, вверх по холму, то можно добраться до Субуры за несколько минут.

— Очень любезно с твоей стороны, — поблагодарил его я, выходя на улицу. — Буду рад тебе чем-то помочь. Если возникнет в том необходимость, можешь смело ко мне обращаться.

— Господин слишком добр ко мне, — ответил он, отвешивая очередной поклон.

— А как твое имя?

— Амос. Сын Елеазара. Скромный счетовод купца Симона.

— Хорошо. Кто знает, может, и я тебе когда-нибудь пригожусь. В свое время, может быть, стану претором по делам иностранцев. Если, конечно, сегодня удастся добраться до Субуры живым.

— Желаю моему господину всяческих благ, — еще раз поклонившись, отозвался он и закрыл дверь. Чрезвычайно вежливый и услужливый иноземец.

Теперь, когда удалось восстановить дыхание, я двинулся по улице быстрым шагом. Руки, сжимавшие тяжелую конскую голову, затекли. Если мне посчастливится избежать столкновения с толпой со Священной дороги, то через несколько минут я окажусь в Субуре, а следовательно, в полной безопасности. Издалека доносился неистовый рев толпы.

На ближайшем перекрестке кто-то меня заметил и кринул: «Вот он!» Я бросился бежать. От преследователей меня отделяло всего несколько шагов. Они мчались за мной что было духу, выкрикивая проклятия в мой адрес и подстегивая друг друга. Мой взор выхватил какой-то предмет, блеснувший металлом. Несмотря на полное изнеможение, это подхлестнуло меня, и я понесся во весь опор, точно у меня на пятках, как на сандалиях Меркурия, выросли крылья, ибо за мною с обнаженными кинжалами гнались бандиты Клодия.

Внезапно улица сузилась и перешла в череду ступеней. Когда удалось их одолеть, мои легкие свистели, как кузнечные меха. На вершине лестницы я свернул вправо, в переулок, который вел к площади Вулкана, неотъемлемой части Субуры.

Вдруг что-то ударило меня в плечо. Я ощутил обжигающую боль и увидел, как некий блестящий предмет пролетел мимо и с лязгом упал на булыжную мостовую. Нож, который метнул один из преследователей, ранил меня. Однако я не отважился обернуться. Впереди тоже виднелись люди, и мне стало ясно, что конец близок. Крепко прижав конскую голову к груди и втянув свою собственную в плечи, я ринулся прямо на них. Какова же была моя радость, когда выяснилось, что это люди Милона и они на моей стороне!

Лишь миновав их, я позволил себе оглянуться. Парней Милона, вооруженных только палками и дубинками, было от силы человек десять. Но все они были дюжими бывшими гладиаторами и не страшились острой стали. Никогда в жизни вид шайки уличных громил не радовал меня так, как тогда. Хруст черепов под их тяжелыми деревянными дубинками звучал для меня как поэзия Гомера. Улица все больше устилалась поверженными телами и оброненным оружием.

Я снова поспешил в сторону площади, но внезапно меня остановил громкий крик откуда-то сверху. Подняв глаза, я увидел, что с балкона на меня летит что-то большое. Память надолго запечатлела это лицо: сплошная кровавая маска, сведенный гримасой ярости рот и совершенно безумные глаза. Даже в полете Клодия было трудно с кем-нибудь перепутать.