Заговор
Шрифт:
Я уже знал, что эти послы в Петербурге. Формально я и был вызван именно для того, чтобы принять участие в решении вопросов с венецианцами, Триестом, ну и с другими товарищами и территориями.
— Действительный статский советник Михаил Михайлович Сперанский волей его императорского величества Павла Iполучает следующий чин тайного советника. Сие за то, что внедрил новый судебный устав его императорского величества, — отнюдь не торжественно, а несколько заунывно, с ленцой, читал по бумажке статс-секретарь Петр Алексеевич Обрезков.
Я испытал двойственные чувства. С одной стороны, весьма льстило и прибавляло чувства удовлетворения,
— За содействие вызволению от республиканского гнета вольных городов Триеста, Венеции и за содействие русскому победоносному флоту адмирала Федора Федоровича Ушакова, тайному советнику Михаилу Михайловичу Сперанскому его императорским величеством даруется золотая шпага, — Обрезков продолжал зачитывать указ императора.
Вот же жмоты. Зажали бриллианты. Шпага только золотая, ни о каких бриллиантах не сказано. Однако, вот именно она и стала сюрпризом для меня, приятным сюрпризом.
— За должное исполнение приказа командующего русской армии фельдмаршала Александра Васильевича Суворова по освобождению города Милана и за участие в баталиях, мужество и храбрость, проявленные под командованием генерал-лейтенанта Леонтия Леонтьевича Бениксена, генерал-лейтенант Михаил Михайлович Сперанский награждается орденом Святого Владимира третьей степени, а за общий вклад в развитие Отечества, составление гимна Российской Империи, тайный советник Михаил Михайлович Сперанский награждается орденом Святого Иоанна Иерусалимского третьей степени, — еще более заунывно читал Обрезков.
Что покоробило, так это то, как умудрился Бениксен примазаться к моим наградам. Если мне, как его подчиненному дали Владимира III степени, то как бы этот гад не получил Владимира II или Iстепени. За что? За бессмысленную погибель части воинов-калмыков? Но такова реальность, ничего не поделаешь и сразу ее не исправишь, если такое исправление вообще возможно.
С другой стороны, порадовало упоминание Суворова. Это говорило, что Александра Васильевича ждут очень даже существенные плюшки. Пусть меня награждают в том числе и за гражданские заслуги, не военные, но нельзя в своих наградах опережать Суворова. Военная общественность подобное не оценит.
Странновато звучало и упоминание меня, как генерал-лейтенанта. Да, тайный советник может быть генерал-лейтенантом. Если меня повысили до тайного советника, то повышают и армейский чин. Но вот меня сильно озадачило мое будущее. О назначении опер-гофмаршалом не было ни слова.
А после начались поздравления. Возможно, с ними бы и повременили, в высочайшем присутствии это не принято, если только сам император не укажет. Но на последних словах указа императора, тот самый государь-император поспешил даже не уйти, а чуть ли не убежать из тронного зала, чем вновь смутил присутствующих. Поговорить бы с лейб-медиком Павла, что бы какого пустырника ему дал или собрал консилиум врачей и подумал, как вывести государя из явного психологического расстройства.
— Позвольте вас поздравить, тайный советник, — первым ко мне умудрился подойти…
Нет, он подошел все-таки не первым, но те, кто был рядом расступились и дали возможность сказать именно Петру Алексеевичу Палену.
— Рад с вами встретиться, ваше превосходительство, — отвечал я, лишь обозначая поклон.
—
Неожиданно… — Пален посмотрел на меня оценивающим взглядом, демонстративно от макушки до пят, будто какую диковинку увидел. — Французы пишут, что вы для России находка. Англичане… Лишь мы не рассмотрели. Благо, государь у нас все видит, все знает и умеет быть более чем щедрым.— Если у его величества рядом есть еще и ваши глаза и ум, то безусловное величие нашего монарха обзаводится дополнительной скрепой, опорой. Но вот, нужна ли помазаннику Божиему дополнительная опора, если его власть от Бога и никто не смеет лишить его трона. Даже помыслить об этом нельзя, — ну, не сдержался я.
Скажу, словно ребенок: отчего это он? Он первый начал. Но было приятно смотреть на лицо Палена, который, возможно, думает, что «спалился». А я не только намекнул на заговор, чтобы как-то съязвить петербуржскому генерал-губернатору, я хотел посмотреть реакцию Палена. Он явно не ожидал подобного от меня, потому не сразу взял эмоции под уздцы. Понятно, что заговор есть.
Последовали другие поздравления, особенно старались приглашенные на прием представители Милана, Венеции, Триеста, чуть сдержанно себя вели мальтийцы и представители Ионических островов. В какой-то момент подошел Безбородко и в процессе своего поздравления шепнул мне:
— С Паленым так разговаривать было нельзя.
Я не подал вида, тем более не вступил в диалог с канцлером. Если вдруг даже Петр Алексеевич начнет против меня серьезные боевые действия, у меня есть ядерная бомба против такого товарища.
Вчера встречался с Янушем. Бывший бандит очень меня удивил. Во-первых, он рассказал про историю с инженерами, которых у меня хотели украсть, переманить. Теперь все они должны быть в Нижнем Новгороде и общаться с «ля мужик» Кулибиным. Во-вторых, именно барон остался в Петербурге курировать тех повзрослевших, поумневших, превратившихся из сирот в бойцов и разведчиков, ребят, которые смогли отследить часть агентурной сети английского посла Чарльза Уитворта. Улыбнуло упоминание про оставленное на теле купца-шпиона слово «Zоrrо». Фильм с Бандеросом и с шикарной Кетрин Зета-Джонс я пересматривал много раз.
Так вот, у нас есть письмо, три письма, от Уитворта, адресованные премьер-министру Великобритании Уильяму Питту-младшему. Уже эти писульки уничтожат Уитворта, как посла в России. Но есть еще Яша, Яков, которого в криминальном Петербурге некоторые зовут Писарем. Вопреки моим ожиданиям он не еврей, но и не русский. Однако, это не имеет значения. Важны его навыки. Этот человек, занимавшийся подделкой документов и умеющий копировать любой почерк, роспись, подделывать печати, способен быть очень полезным. Мы можем такого написать от имени Уитворта, подложить к трем письмам четвертое, что, того и гляди, император Павел решит организовать совместный с французами десант на британский остров.
Потом был прием, но уже не императорский, а, скорее, Аннушка Лопухина решила несколько разбавить ситуацию. Императрица тоже присутствовала. Она держалась, как по мне, молодцом. И даже в какой-то момент стала играть первую скрипку в фальшивом играющем оркестре. В центре внимания была также и моя очаровательная супруга. Сегодня утром в газете «Петербуржские ведомости», пусть и на пятой странице, но вышла заметка о том, что можно купить замечательную книгу, написанную семейной четой Сперанских под названием «Граф Монте Кристо». Три экземпляра были привезены и на прием.