Загробные миры
Шрифт:
Яма был прав: с каждым переходом между мирами, каждым путешествием по реке призрачный мир все больше заявлял о своих правах на меня.
Но что это означало? С его же слов, я для этого родилась. У меня даже возникли сомнения, а нужна ли ему теперь, или та размолвка на острове посреди бушующего океана стала концом нашего знакомства.
Входная дверь была приглашающе открыта.
– Мне не страшно, – пробормотала я. – Я здесь своя.
Сегодня в коридорах царила тишина. Призрачные детские песни то ли выцвели, то ли их спугнули, и звуки моих шагов медленно затухали, перекликаясь
– Ты еще здесь? – позвала я, чувствуя, как пересохло во рту.
Никто не ответил. Внезапно я поддалась панике. На мгновение личные шкафчики учеников поплыли перед глазами, словно от пола поднимался жар пустыни.
Я затолкала страх подальше, потушив его в том холоде, который леденел внутри меня.
– Это я, мы встречались на днях. Ты последовал за мной домой. Ты еще говорил, что хочешь ученицу.
Спустя минуту где-то сбоку мелькнуло движение, и из-за спины раздался смех.
Я развернулась, но обнаружила лишь знак на стене «Бег запрещен».
Это был не старик в куртке из лоскутов. Меня спугнул обычный призрак давнего запрета за нарушение дисциплины.
Я вздохнула.
– Ты меня очень достал…
Я не ожидала ответа, но получила… по коридору ко мне приближался звук ногтей, царапающих пол. Он настойчиво пощелкивал в зазорах, вызывая такое чувство, словно мне за шиворот забросили сосульку.
Когда он прошелся подо мной, я подпрыгнула, засучив ногами, и еще долго вздрагивала.
– Эй! – обратилась я к пустому коридору. – Я здесь, чтобы попросить о помощи.
– Тебе нужна услуга? – донесся из-под пола ответ. В голосе слышалось такое удовлетворение, что я едва не бросилась к выходу, а на периферии зрения замелькали цветные пятна.
Сделав глубокий вздох, чтобы удержаться на обратной стороне, я сказала:
– Мне нужны кое-какие сведения.
Теперь сквозь трещины в полу и зазоры между шкафчиками начала, пузырясь, просачиваться черная нефть. Она, как голодный зверь, подступила к моим ногам, и я принялась погружаться в реку, приготовившись к новому столкновению со стариком в лоскутной куртке.
Сейчас его кожа сияла в темноте. А может, я просто увидела его в истинном свете: ведь я совсем недавно привыкла к мерцанию, которое излучаем мы, психопомпы. Но нынче я даже различила скользкие воспоминания, плавающие в реке, они колыхались на волнах подобно клочьям сумрака на фоне тьмы.
– Что за милый сюрприз, – произнес старик. – А я было начал думать, что тебе не нравлюсь.
– Не стесняйся, думай так и дальше. – Я опустила руку в задний карман, где лежал прихваченный из дома нож.
Он проследил за моим движением.
– Грубовато для просительницы об услуге.
– Что поделаешь, – заявила я. – Ты вроде хотел меня кое-чему научить. У меня есть к тебе вопросы.
– Вопросы? – удивленно повторил он. – А твой темнокожий друг чего-то не знает?
Я решила пропустить его реплику мимо ушей.
– Есть один мужчина, убийца. Я думаю, жертвы похоронены в его палисаднике. Они неотступно
торчат возле дома.– Ты предлагаешь мне парочку маленьких привидений? Как мило, – улыбнулся он, однако выражение его блеклых глаз не изменилось. – Увы, я весьма избирателен.
– Ничего я тебе не предлагаю. Я собираюсь с ним разобраться.
– Ты говоришь о возмездии.
– Не совсем. Дело вот в чем… – Я запнулась. Слова о поисках справедливости звучали высокопарно. Я бы не возражала, если бы убийца страдал, но, в основном, я стремилась исправить ту жуткую ситуацию. – Я хочу, чтобы моя подруга перестала бояться.
– Твоя подружка-призрак, – хмыкнул старик. – Малышка, что была с тобой при нашей первой встрече.
– Ага, та самая, которую ты хотел добавить в свою коллекцию, – отрезала я, недоумевая, чего ради потащилась к старику за помощью. Но мне больше было не к кому обратиться. – Он и ее убил. А вдруг он охотится за людьми до сих пор? В общем, я должна его остановить.
– Интересно, – протянул старик с любопытством. Похоже, он не был ни шокирован, ни обескуражен. Он просто проявил любопытство.
Я продолжила:
– А у меня появились новые способности. Я могу попадать в нужные места, вижу прошлое. Знаю, что он сделал, а доказать не могу.
– То есть ты не в силах ничего изменить, – резюмировал он, пожав плечами. – Люди вроде нас не занимаются изменением мира, мы лишь избавляемся от отбросов.
– Никакого «вроде нас» нет. Мы с тобой разные! Но ты говорил, что тебе необходима ученица. Научи меня, как все исправить.
Он ухмыльнулся. Причем его улыбка всегда появлялась медленно, будто пузырек воздуха, поднимающийся в битумной яме.
– У твоего смуглого друга есть от тебя секреты? Поэтому ты и приползла ко мне на коленях.
Я разозлилась и готова была пырнуть его ножом, но сдержалась.
– Он думает, я слишком быстро меняюсь, и намерен меня защитить.
– Тогда он дурак. В неведении нет безопасности. Когда тебя призовут впервые, тебе пригодятся любые уловки.
– Призовут? – переспросила я. – Кто?
– А ты сама как думаешь? Смерть.
Я вытаращилась на него, чувствуя, как далласский лед в моей груди превратился в айсберг. Каждый раз, стоило мне подумать, что я освоилась в загробном мире, тот еще больше усложнялся.
– Объясни!.. Смерть же… не человек, верно?
Он расхохотался, и из его полупрозрачных глаз выкатились поблескивающие слезинки.
– Ты о старухе с косой? Вряд ли. Даже если она и есть, мы с ней не знакомы. Может, смерть – всего лишь сила природы, а может, у нее есть зачатки разума. Но когда ты оказываешься у нее в когтях, она использует тебя для своих целей.
– То есть?.. – уточнила я.
– Во вполне очевидных местах: пожар, резня, война… Когда меня призвали впервые, мне досталась вся троица. Погибал целый город, к чему я был не совсем готов.
– Ясно, – пробормотала я, и меня осенило. Яма возник в аэропорту именно в тот момент, когда там расстреливали восемьдесят семь человек. Наверняка он явился в зал ожидания не для того, чтобы сесть на рейс. – Значит, когда погибает множество людей, психопомпы легки на помине?
Он содрогнулся.