Закат Российской Империи

Глава 20. Крах надежд

На поверхности выл ветер.

Его порывы чувствовались даже здесь, на первом ярусе низинного города. Воздушный поток проникал сквозь зубчатую брешь в потолке. Ту самую брешь, что простиралась вглубь низинного яруса и была найдена нами во время первого рейда к очистным сооружениям.

Обойдя ближайшие к общине низинные улицы, мы утвердились во мнении, что самой оптимальной точкой для выполнения задания является именно это место.

Шли вторые сутки разведки. За спиной была заваруха с выжившими и беспокойная ночёвка в вентиляционных трубах, прерванная под утро одним из людоедов. Странным слепым ублюдком, медленно ползущим по шахте и издающим щёлкающие, горловые звуки.

Он был замечен заранее, но не убит. Мы решили не поднимать шума и спешно ретировались, не вступая в схватку. Но его ужасный облик до сих пор стоял перед моими глазами. Уродливая мутация продолжала бурлить в ползущем теле и трансформировала его конечности в нечто неописуемое. Неподвластное анализу и теориям. Обесформленное и оставляющее за собой мокрый, слизистый след.

Дождь наверху закончился, но вода всё ещё прибывала. Многочисленные потоки, стекающие по иззубренным краям «рваной раны», сузились и обмельчали.

Низинный город кишел заражёнными (или облучёнными?) мутантами. От многочисленных стычек нас спасала лишь слабая освещённость и наличие технических средств, способных обернуть темноту нам на пользу. Выродки, ещё не так давно бывшие людьми, оказались не лишены наших слабостей. Их органы чувств были по-человечески несовершенны, но живучесть этих созданий была явно выше, чем у обычных людей. Да и грубой физической силой проклятые существа оказались не обделены.

Смотря на их оплывшие тела и дёрганные движения, я часто задумывался о том, как долго это продлиться? Как скоро эти чудовища погибнут от голода и болезней. Ведь их организмы, пусть и подверженные неизвестному воздействию — всё ещё человеческие. А человек не сможет выжить, пожирая всё что шевелиться в сыром виде и без конца рыская в темноте.

Или сможет?

Я видел слишком много раздутых животов и дремлющих стоя фигур, чтобы вполне законно сомневаться.

Вместе с Борзом мы устроились в тёмном углу, на самом краю разрушенного перрона, наблюдая как внизу, на втором ярусе, копошатся сотни фигур. Зрелище было завораживающим.

Как думаешь, почему они это делают?

Я смотрел на гору обломков под своими ногами и видел, как твари роются среди камней, копают грязь и оттаскивают камни. Что привлекло такую ораву именно в это место? Что заставляет их стягиваться к руинам на втором ярусе низинного города? Туда, где обломки с поверхности и нашего, первого уровня, остановили свой бег и застыли безобразной грудой, по которой бегут многочисленные ручьи дождевой воды.

Отвечая на мой вопрос, Волк бросил взгляд вниз и отвернулся:

Быть может, строят себе норы?

Я так не думал, но промолчал. Перед глазами до сих пор стояли чумазые люди, отсечённые обвалом от остального подземелья. Что если здесь мы видим ту же картину? Что если где-то там, внизу, есть выжившие, и чудища знают об этом?

В наших планах было подняться на поверхность, но перед этим мы решили сделать краткую остановку. Подумать и дать отдых ногам. Рейд подходил к концу, оставалось лишь выбраться, глянуть одним глазком что там твориться в Приморьеве и сразу обратно… На шумный транспортный узел, полный спёртого воздуха.

Я хотел узнать, насколько велики шансы моих близких на выживание. Хотел взглянуть на знакомые улицы и надеялся увидеть в них надежду. Ведь район, где воевал чеченец это ещё не весь город. Но сейчас мои мысли неизменно возвращались к копошащимся в опасной близости выродкам.

Встряхнувшись, я отправил снайперу новое сообщение:

Если бы я оказался блокирован где-то ПОД или ЗА завалом, в отсечённых от остального города внутренних помещениях, знаешь, что бы я сделал?

Борз снова пожал плечами:

И что же?

Я кивком указал вниз:

Если бы я не знал о том, что здесь твориться… Я бы шумел. Например — стучал. Как думаешь, привлекло бы это внимание хищников?

Брови снайпера от внезапной догадки выгнулись дугой. Похоже, моя теория имела все шансы на жизнь. Но Волк быстро подавил своё удивление:

Мы ничего не сможем сделать вдвоём. Нужно скорей возвращаться. Расскажем всё Кардиналу и Шило. Оба этих завала под самым боком у транспортного узла. Нужно лишь совершить рывок и заблокировать очередной участок тоннеля.

Я усмехнулся:

Легче сказать, чем сделать… ты как? Готов двигаться дальше?

Борз сбросил на землю рюкзак:

Заберусь по стене, но за раз вряд ли осилю. Остановлюсь на том карнизе отдохнуть. — Снайпер ткнул рукой в выпирающие из стены обломки. — Потом поднимусь выше и скину трос, сначала подниму тебя, потом вместе поднимем рюкзаки. Не забудь их привязать брат, спускаться туда-сюда под боком у этих шайтанов совсем не хочется.

Я предостерёг напарника:

На поверхности темно, сумрачно, но пролом ясно видно на фоне даже такого, затянутого тучами неба. А значит нас тоже будет видно. Двигайся аккуратно друг.

Волк кивнул и покрутил кистью в воздухе указывая на падающую воду:

Сделаем всё тихо. Шайтаны не задирают головы к потолку, главное не привлекать их внимания.

Взбираться над толпой бодрствующих выродков, по самому освещённому месту в округе — даже звучало опасно. Но, к собственному удивлению, я не испытывал страха.

Привычка — бич человеческих инстинктов.

Чтобы Волк забрался по стене, закрепил трос и помог мне подняться, пришлось пожертвовать сорока минутами реального времени. Ещё десяток мы отдыхали и только затем поднимали рюкзаки. Шум срывающейся вниз воды пусть и не был оглушающим как у водопада, но всё равно отлично маскировал звуки.

Оказавшись на краю пролома, мы пустили штурмовую камеру выше и увидели в транслируемой картинке, что дыра является дном своеобразного котлована. Воронки, от удара чего-то тяжёлого. Способного проникать сквозь колоссальную толщу бетона и разрывать его на куски.