Закат в раю

— Я совсем не хотел сказать, что вы нуждаетесь в подачках. Боже мой, вы просто несносны! — с досадой пробормотал он, идя следом за ней. — Чего-чего, а уж самолюбия у вас что-то слишком много.

Ева резко обернулась и едва не упала. Она с трудом сдерживала слезы, и это нестерпимо злило ее.

— А почему бы мне не быть гордой? — выкрикнула она. — Вы хотите сказать, что раз я хромая, то...

— Я этого не говорил, — перебил ее Джордан. Он почувствовал, как краска приливает к лицу.

— Не было случая, вот и не сказали.

— А вам не кажется, что вы уж чересчур горды, Ева?

— Нет, не кажется. Вы ведь сами сказали, что я могу быть только прислугой. Меня уже просто тошнит, когда я слышу, что я... инвалид. Может быть, я делаю что-то медленнее, чем другие... Но я могу делать все то же, что и они! Вот разве что ездить верхом не в состоянии.

Джордан вдруг решил сменить тон и поговорить с ней по-другому.

— Уверен, что можете. Но вы сами видите, как много здесь работы. Поймите, Ева, мне сейчас нужны рабочие, в особенности столяры и плотники. И хороший повар. Вот если вы умеете плотничать или готовить, то...

— Я когда-то помогала моему дяде делать деревянные игрушки для сиротского приюта... и готовить я тоже могу.

Джордан откровенно растерялся при этом неожиданном ответе.

— Если вы умеете стряпать, я беру вас, — поспешно сказал он, чувствуя в глубине души, что поступает очень опрометчиво.

К тому же выходило так, что девушка просто вынудила его предложить ей эту работу. Но Джордан тут же рассудил, что Ева явно намерена остаться здесь, и в таком случае, пожалуй, имеет смысл пристроить ее к какому-нибудь делу.

Ева медлила с ответом, она решила, что не стоит говорить сейчас Джордану о том, что ее обычный обед состоял из бананов и манго, которые росли на плантации, да еще из рыбы, которую ловил и жарил на костре старый Нибо.

Джордан молчал — он с большой досадой чувствовал, что, не успев провести дома и пяти минут, уже сумел порядком осложнить себе жизнь. Однако нарушить данное слово он не мог. Оставалось только одно, последнее средство — попытаться напугать эту странную девушку возможными трудностями.

— Позже я найму прислугу для работы по дому, но сейчас мне нужен повар — для меня и для моих рабочих, а их будет не меньше двадцати, — сказал Джордан. — Так что имейте в виду: работы у вас будет полно, и времени на то, чтобы осаждать редактора газеты просьбами у вас не останется.

Ева зло посмотрела на Джордана, отлично понимая, что он желает от нее отделаться.

— Да, работа на кухне — это не мое призвание, — ответила она и сразу подметила искру облегчения, блеснувшую в его глазах при этих словах. — Но я готова работать у вас.

Джордан, мысленно примирившись с неизбежностью, кивнул в ответ.

— А как насчет жалованья? — вдруг осведомилась она.

«Крепкий характер, — подумал Джордан. — Сущий чертенок!»

— Три фунта. Плюс стол и постель. Вот вам мои условия. Выбирайте — да или нет?

— Да.

Джордан внимательно осмотрел ее с ног до головы.

— Вижу, вы не слишком хорошо тут питались. Пожалуй, иная курица будет поупитаннее вас, — неожиданно сказал он и усмехнулся.

Ева почувствовала, как ее охватило крайнее раздражение. Как он смеет говорить, что она тощая? Все всегда в один голос говорили, что у нее очень изящная фигура. Джордан развернулся и направился к дому. Ева, прихрамывая, пошла за ним.

— Если все же решите здесь задержаться, решайте сами, будете ли вы по-прежнему спать под вашим навесом. Хотя он расположен за домом, и я не думаю, что ваша репутация сильно пострадает, — произнес Джордан, не оборачиваясь.

— Уверена, что вам скорее придется жаловаться на мой скверный характер, а не на мои моральные устои, — тихо ответила Ева.

Джордан задумчиво смотрел на дом. Казалось, он не расслышал ее слов.

— Да, работы тут предостаточно, — сказал он самому себе. — Пойду, пожалуй, поговорю с Нибо, можно ли нанять рабочих и плотников, — добавил он, искоса посмотрев на девушку.

— Он будет счастлив вновь увидеть вас, — ответила Ева. — Знаете, он много лет ждет этого дня...

Джордан ушел, а Ева, глядя ему вслед, размышляла о неожиданной перемене в ее жизни. До этого дня она тихо и спокойно жила в обществе Нибо. Теперь же в Эдем вернулся настоящий хозяин, и Ева со страхом подумала, что Джордан Хейл не будет столь же прост и покладист, как старый Нибо. В особенности когда познакомится с ее стряпней.

Глава 2

Жилье для рабочих, напоминавшее армейскую казарму, находилось в двухстах ярдах позади дома. К нему вела узкая тропинка, извивавшаяся, подобно змее, среди буйно разросшихся трав. Пробираясь по ней, Джордан с удивлением спрашивал себя, как Нибо сумел прожить здесь в одиночестве десять лет. И почему старик решил остаться в Эдеме? Джордан вспомнил о своей, полной роскоши и богатства, жизни в Брисбене и почувствовал угрызения совести. Как Нибо мог жить здесь, в этом старом, совершенно непригодном для жизни бараке, сильно пострадавшем от урагана и с тех пор только продолжавшем разрушаться? Как он существовал здесь, не имея никаких доходов — ведь нужно же было ему покупать какую-то еду и одежду?

До Джордана донесся запах костра и жареной рыбы. Он остановился и прислушался. Воспоминания детства вновь нахлынули на него. Нибо всегда очень любил мальчика. Джордан хорошо помнил, что когда ему не хотелось тревожить отца своими детскими горестями и неприятностями — сломанной удочкой или порванной обувью, он всегда шел за помощью к Нибо. Старик никогда и ни в чем не отказывал ему, и мальчику всегда казалось, что на свете не бывает такой беды, в которой Нибо не мог или не захотел бы помочь.

Подходя к жилищу Нибо, Джордан приготовился к самому худшему и все же был поражен видом старого барака. Спутанная чаща вьющихся растений совершенно скрыла постройку из вида. Банановое дерево, поваленное когда-то бурей, привалилось к стене и повредило крышу. Вокруг дома стеной стояли одичавшие манговые деревья, пальмы-папайи, а трава поднималась выше пояса. Неожиданно в темном дверном проеме, больше напоминавшем вход в пещеру, появился Нибо.

— Кто там? — хрипло крикнул он. Не услышав обычного приветственного возгласа, которым Ева всегда предвещала свое появление, старик с тревогой смотрел на Джордана, жмурясь от бившего в глаза солнечного света.