Закат
Шрифт:
— Шило, сын Кости. Убил гвардейца, возвращавшегося со службы!
Темный властелин хмыкает, подбрасывая кинжал и ловя снова. Если гвардеец не справился с каким-то мужиком — что он делал в гвардии?
Список недолог, завтра тела вывесят на башне в назидание остальным. Вот только отчего-то чем больше смутьянов казнит Темный властелин, тем больше их становится.
***
Закат проснулся от грохота, сотрясавшего стены так, словно кто-то ломился в двери с тараном. Спросонок даже не сразу понял, где оказался — каменный пол и узкое ложе сбили, запутали, на миг заставив подумать, что он почему-то уснул в комнате Пая… Только таких ярких
— Откройте именем света!
Внизу уже стоял старый Лис, бормотал что-то, отодвигая засов. Закат остановился на лестнице, и Яся, выглянувшая из кухни, торопливо перебежала к нему. Споткнулась на крутых ступеньках, Закат едва успел помочь ей подняться, спрятаться к нему за спину.
— Светлого вам дня, добрый рыцарь, — смиренно поздоровался Лис с не то чтобы нежданным, но неприятным гостем. — Чем мы обязаны такой чести?
На пороге стоял юнец, рыцаря в котором можно было узнать только по белой котте с гербом — ладонями с разгорающимся меж ними пламенем. Юноша попытался было шагнуть в дом, но Лис якобы случайно преградил дорогу, закашлялся, опираясь на косяк.
Отталкивать старика рыцарь все-таки постеснялся.
— Я требую выдачи живущей здесь девушки!
— Моей внучки? — Лис очень естественно удивился. — Но ее нет дома, она еще до света ушла на рынок. А что, ей надо явиться в Цитадель?
— Нет, — на миг смешался рыцарь, но тут же исправился с прежней наглостью. — Да! Она оскорбила меня и я требую должных извинений!
Закат почувствовал, как девушка за его спиной задохнулась от гнева, сжал ее руку. Выходить, чтобы отстоять свою невиновность, было не лучшей идеей.
Однако рыцарь и так заподозрил обман.
— Я не верю тебе, нечистый старик! Пропусти меня и я лично убежусь в том, что преступница не прячется от правосудия.
Закат вслепую оттолкнул Ясю подальше от лестницы, спустился вниз. Рыцарь, успевший-таки прорваться в дом, остановился, ошеломленный — светлого на Закате были одни штаны, и они же оставались единственной одеждой. Пробежал взглядом по шрамам от медвежьих когтей, поднялся к прядям черных волос, лежащим на плечах.
— Э… Вира? — неуверенно скорее спросил, чем потребовал рыцарь.
— Я здесь не живу, — вежливо ответил Закат. — Только гощу. На улице волосы закрываю капюшоном плаща.
Рыцарь так растерялся, что даже забыл на время о цели своего визита, чем и воспользовался Лис, осторожненько проводив его обратно к двери. По счастью, Яся на втором этаже сидела так тихо, что, кажется, даже дышала через раз и в ладошку.
Но выставить гостя без проблем все-таки не вышло. Уже на пороге он обернулся, вспомнив, зачем пришел, возмутился:
— Вы не сможете вечно скрывать ее от света!
— Вы так думаете? — тихо спросил Закат, невольно повторяя запомнившуюся фразу Принца.
Увы, он не был вождем бродяг и за ним были только старик и девушка, а не вооруженный караван.
— Я вернусь завтра! — пообещал рыцарь. Добавлять, что вернется он не один, не требовалось.
***
— Вам нужно уехать из города, — сказал Закат, когда они с Лисом закрыли дверь и вернули на место засов. — Сегодня, пока еще есть время.
— А вдруг это ловушка? — подала голос Яся, успевшая спуститься к ним и теперь стоявшая на последней ступени лестницы, обнимая себя за плечи. — Вдруг он пришел сюда шуметь как раз для того, чтобы я попыталась сбежать, как куропатка, вспорхнувшая из кустов!
— Куропатку из кустов правда не достать, —
вздохнул Лис, — а наш дом, увы, убежище ненадежное. Но как мы уйдем? И куда?Конечно, старик не мог бросить внучку. Они смотрели на Заката с затаенной надеждой, будто его совет в самом деле мог их спасти. Будто случайный прохожий стал шкатулкой, хранившей ответ на вопрос, как жить.
Закат вернулся за стол наверху, сел, вплетя пальцы в собственные волосы. Он не мог, не имел права решать за них. Но какой у него был выбор? Зажмурился, пытаясь вспомнить карту — не раз же видел как Принц разворачивал ее на сундуке. Разглядывал с интересом, думал, каким причудливым змеиным следом изгибается их путь. Каждый раз находил взглядом Светокамень, прикидывал, за сколько дней добрался бы напрямую. Должен был запомнить окрестности столицы во всех подробностях!
— Бродяги сейчас пойдут на юг вдоль берега, дальше и дальше от города, — пробормотал Закат, размышляя вслух. — Интересно, можно ли их догнать? И нужно ли?..
— Нужно! — Яся прижимала руки к груди, вцепившись в пушистый кончик косы. — Очень нужно. Я портнихой была, но сейчас ко мне никто не ходит. На огороде я возиться все равно не умею, а бродягам наверняка нужно что-нибудь шить да штопать?
Лис только кивнул молча, соглашаясь с внучкой. Закат смотрел на них, уже почти не удивляясь. Только интересно было, если спросить у каждого горожанина светлой столицы, тихонько, так, чтобы не подслушали рыцари, сколькие захотят уйти? И почему не уходят сами?..
— Вот только, добрый человек, — замялась Яся, не решаясь что-то спросить. Закат молча ждал, и девушка, вздохнув, спросила: — Как же я догоню этих бродяг?
— У нас есть деньги, на лошадь хватит, к свадьбе же готовились, — взялся объяснять Лис. — Но как ее купить? Я стар, сам до конюшни не дойду, а Ясе опасно выходить…
— Я куплю, — даже чуть неловко пожал плечами Закат. — Если вы доверите мне деньги.
Яся от радости разве что не запрыгала, побежала в спальню, ни мгновения не сомневаясь. Вернулась с увесистым кошельком, рассказывая, где находится конюшня и как выбирать лошадь.
— Даже если с норовом — не страшно, я управлюсь как-нибудь!
Закат, припомнив Дьявола, улыбнулся невольно — если все сложится хорошо, скоро Яся должна была познакомиться с самым норовистым из всего конского племени.
***
Он шел по городу, опустив голову. Яся помогла зачесать волосы в хвост на затылке, но и без черных выбивающихся прядей Закат выглядел чужаком. В светлом городе на каждой улице стояли большие и малые сторожки, перед которыми люди осеняли себя широким кругом, странно выворачивая ладонь. В светлом городе было много людей в белых мантиях, которым глубоко кланялись, подходили, просили благословения.
— Тебя что-то беспокоит, сын мой?
Закат поднял глаза на преградившего ему путь сторожа. Покачал головой.
— Нет… Отец.
Неприятно было называть так напыщенного толстяка, в чьих глазах читалась жажда наживы, а не сочувствие. Вспомнился мужик из полузабытого прошлого, чью жизнь оборвала молния, и хотя сейчас Закат сожалел о той яростной ненависти, в то же время понимал — она была заслужена.
Эти светлые сторожа вызывали похожие чувства.
Интересно, были ли среди них другие? Те, которые в самом деле стремились понять любого прохожего, с кем хотелось бы поговорить, кто умел бы не только налагать виру, набивая свой карман, но и искренне разделять с названными детьми горести и сомнения?