Закат

***

Закат открыл глаза. Пару мгновений непонимающе смотрел в окно, за которым медленно розовело небо. Прокричали первые петухи. В кулаке был зажат оникс — так крепко, что отпечатался на коже. Немилосердно ныла спина, затекшая от сна в неудобной позе. Внизу Горляна уже раздавала указания насчет завтрака для рыцарей, и Закат на всякий случай не стал заходить на кухню, пошел сразу во двор. Наскоро размялся — в комнате боялся что-нибудь снести, размахивая руками. Заметил из-за забора заинтересованный взгляд чернявой селянки, отвернулся.

— Эй, Закат! Идешь?

У калитки уже ждал Щука — травинка в зубах, топор на плече. Закат забрал из сарая инструмент старосты, выданный ему на время работы, улыбнулся, выйдя на улицу. Зашагали рядом. В дворе заржал конь, Закат хмыкнул, увидев, как Дьявола, оказавшегося батраком наравне со своим хозяином, пытаются запрячь в телегу. Свистнул тихонько — конь тут же повернул голову, поставив уши торчком. Заржал, возмущаясь и переступая с ноги на ногу, но лягаться перестал.

Щука смотрел на все это с веселым интересом.

— Злющий коняга! Зато верный, все одно что пес. А зовут как?

— Дьяволом, — ответил раньше чем подумал и опустил голову, гадая, слышал ли Щука о коне Темного властелина.

Видимо, нет, так как только рассмеялся:

— Подходящее имечко!

Забор старосты остался позади, прошли дом Щуки, где над огородом висели разномастные сети. Его жена, низенькая кругленькая женщина, помахала им вслед.

— Ты к нам как, надолго?

— Посмотрим, — Закат неопределенно пожал плечами. — До страды, наверное, останусь.

Щука кивнул, задумчиво грызя травинку. Сплюнул на землю.

— Посмотри… У нас, вишь ты, теперь новые господа будут. Светлые, чтоб мне утонуть, никогда не думал, что под стенами у тьмы снова на этих рыцарей налечу.

— И чем тебе не угодил свет?

Щука пожал плечами, так же, как до того Закат. Почесал нос.

— Да просто все. Тьма чего от тебя хочет? Ну, по крайней мере наш-то чего хотел?

Закат промолчал, так как представления не имел, как его запросы выглядели для крестьян. Щука ответил сам, назидательно подняв палец:

— Овса! Понимаешь? Просто несколько мешков овса. Что мы там кроме овса делаем — его не интересовало! А эти, из своей обители, разве что в постель к тебе не лезут. Говорить надо так, есть эдак, девок выбирать как свет велит, а не как душа лежит. Виру еще назначают за все подряд, тьфу!

— Вроде они только убивать и воровать запрещали, — неуверенно удивился Закат, не припоминавший особых ограничений в попавшем к нему несколько смертей назад своде светлых законов. Щука отмахнулся:

— Это понятно! Но они чем дальше, тем больше с ума сходят. Медведь, староста в смысле, говорил, они на него так смотрели, будто прикидывали, не порубить ли нас всех просто за компанию с Темным. Мол, чего это мы так близко к замку живем, а рыцарям в ножки не падаем.

— Но их победу вы отмечали.

— Отмечали. Традиция, вроде как. Но ты смотри, вот Репка, баечник наш, про Темного властелина шутки шутил? Шутил. И ничего! А про светлых попробуй пошути…

Закат покачал головой. Звучало все это, на его взгляд, дико.

Из-за частокола высунулся Лист, мрачный, как и вчера.

— Хорош лясы точить! Мы вам, лоботрясам, еще бревен привезли. Обтесывайте.

***

В середине дня пришла жена Листа, подав этим сигнал к обеду. Работники уселись под стеной ближайшего дома, чья хозяйка, пожилая ворчливая женщина, позволила им умыться из бочки с дождевой водой. Вскоре подтянулись остальные жены. Закату в этот раз принес обед Пай, оставшийся у Горляны на правах мальчика на побегушках. Постоял рядом с женщинами, с жалостью глядя на своего господина, сидящего на одном бревне с пятью крестьянами и жующего постную кашу. Щука довольно уплетал двойную порцию ухи, которой жена наказала поделиться с Закатом, если тому опять нечего будет есть. Вытер миску ломтем хлеба, спросил задорно:

— Что, Лист, закончим сегодня?

Лист ответил не сразу, выполняя завет не трепаться за едой. Доел не торопясь, сходил еще раз к бочке, сполоснул руки. Глянул на забор, в котором недоставало еще шести кольев.

— Если заседать тут не будем, закончим.

Поднял свой топор и пошел к оставшимся бревнам, подавая остальным пример. Встал Закат, отдал свою миску дожидавшемуся Паю. Тот вздохнул тихонько:

— Господин, может, помочь хоть?..

Закат улыбнулся, потрепал юношу по голове.

— Топором махать? Не нужно. Иди лучше обратно к Горляне, ей ты сейчас больше поможешь.

Пошел к забору, собираясь присоединиться к обтесыванию бревен…

— Эй, чернявый!

Он не обернулся, только едва заметно сбился с шага. Мало ли тут чернявых. Нормальный селянин не считает, что рыцарь обязательно обратился именно к нему.

Сзади процокали подкованные копыта, на плечо легло древко копья.

— Глухой, что ли? Не слышишь, с тобой говорят!

Закат остановился, глубоко дыша. Обернулся, улыбнуться не смог, только брови чуть приподнял в притворном удивлении.

Рыцарей было трое. Знакомый мальчишка, полноватый мужчина с арбалетом у седла и немолодой силач с наскоро выправленными вмятинами на шлеме. Три пары глаз осмотрели его — бегло, недоверчиво, цепко. Главным в тройке был старик, он и спросил отрывисто:

— Кто такой?

— Закат, — ответил спокойно, негромко. Но рыцарю ответ не понравился.

— Плевать мне на твое имя! — Шевельнулось копье на плече, будто пригрозило — отвечай по делу, а не то… — Что тут делаешь?

— Забор чиню, — не удержался, усмехнулся уголком губ. Рыцарь выступил из окружающего мира рельефней, ярче, затмевая остальную картину. Вспомнилось — а ведь пнул умирающего именно этот старик. Закат выше поднял голову, глянул прямо, холодно и жестко. Даже оставшись безоружным против троих, одного рыцаря он успеет прихватить с собой. Нужно всего лишь вырвать так глупо опущенное копье, ударить пяткой древка в горло…

— Эй, светлые, вы чего к человеку пристали? — Между рыцарями и Закатом угрем ввинтился Щука, улыбаясь во все зубы. — Наш он, троюродный брат мой из Зорек. Там у них с мужиками перебор, вот и подался к нам побатрачить годик!

Щука болтал что-то еще, а Закат медленно, через силу разжимал невесть когда стиснутые кулаки. Только сейчас заметил, что мгновение назад взор застилала кровавая пелена. Вздохнул. Послушал пустопорожнюю болтовню, в которую превращался любой разговор с Щукой. Отвернулся, возвращаясь к работе. Поймал неодобрительный взгляд Листа, кивнул едва заметно — понял, мол, нарываться больше не буду.

Но даже размеренно обстукивая колья, не мог перестать думать — а если бы он убил рыцаря, отличил бы потом крестьян от врагов?

***

О случае с рыцарями ему не напоминали — ни Лист, хлопнувший вечером по плечу и поздравивший с первой законченной работой, ни Пай, тенью ходивший следом полдня, ни Щука, таки затянувший к себе обмыть новый забор. За очередной кружкой Закат спросил его сам:

— Зачем ты соврал рыцарям?

Щука отмахнулся.

— А чего они лезли?

Закат опустил глаза, покрутил в руках опустевшую кружку. Щука, неправильно поняв жест, кинулся подливать, одновременно объясняя: