Заклинатель 2

Торговец на мгновение замялся, махнул рукой куда-то назад.

— Пол дня отсюда, не деревня, а постоялый двор. Там и живность, и припасы можно пополнить. Хозяин внятный, сильно цену не дерет, — косноязычно поведал мужичок и добавил: — И путников привечает.

Ну это понятно, чем еще заниматься в таких далях от оживленных путей.

— Хорошо, на всякий случай мы все же возьмем немного еды у тебя, вдруг не успеем до постоялого двора засветло добраться, — сказал я и резко осекся. Замер, уставившись на повозку.

Нильс мгновенно насторожился, миг — и арбалет вновь смотрит в грудь возницы. Тот замер, не смея пошевелиться.

— Ваша милость… — проблеял он растерянно.

Я резким взмахом велел заткнуться, прислушиваясь к ощущениям. Что-то не так.

Еще недавно лениво моросящий дождь усилился, пошел ливнем. Мы сидели в седлах посреди заполненной грязью дороги, напротив замерла повозка старьевщика, а я все не мог понять, что же привлекло внимание. Пока в голове вдруг не щелкнуло — из повозки шло магическое излучение. Слабое, почти незаметное, но все же явственно ощущаемое.

— Что там у тебя? Что внутри? — спросил я. Голова с капюшоном качнулась, указывая на повозку.

Возница нахмурился, пожал плечами.

— Да ерунда всякая, везу на продажу…

Я не дал договорить, перебив:

— Покажи, хочу посмотреть.

Глава 9

9.

Мужичок вытащил доску, откинул часть боковой стенки, повозился внутри повозки и растянул тент, укрепив его на подпорках. Получилась импровизированная торговая лавка, какие встречаются на базаре.

— Ловко, — оценил Нильс.

Но арбалет не убрал, продолжая отслеживать каждое движение старьевщика.

— Не пристрели его случайно, — проворчал я. Театральная исполнительность следопыта раздражала, он словно показывал с каким тщанием заботится о безопасности.

С другой стороны, при таких случайных встречах по-другому нельзя. Мало ли кто мог скрываться под личиной бродячего торговца. Для лазутчиков и наемных убийц это неплохое прикрытие.

А мужичок между тем споро выкладывал на прилавок — кусок ровной доски, установленный вдоль борта повозки, — свой нехитрый товар. Которого, к слову, оказалось неожиданного много.

— Ну и хлам, — хмыкнул Нильс, брезгливо разглядывая выставленные на продажу вещи.

В нос ударил запах затхлости и сырой ткани. Средневековый мобильный торгмаг и правда не мог похвастать качеством товаров, зато с лихвой перекрывал ассортиментом. Чего тут только не было. Точнее, какого только барахла. И посуда с подозрительными пятнами, и воняющая старьем и сыростью одежда, и дрянного качества ножи, дешевые украшения, катушки ниток, иголки, ржавые серпы, парочка кривых кос, которые придется выправлять перед работой, и еще куча всего, едва пригодного к применению.

— И ты это продаешь? — слегка удивился я. Кто станет покупать такой мусор? Разве что действительно крестьяне из удаленных деревень, куда не доходят купеческие караваны, а до ближайшего города несколько недель пути.

— Да, ваша милость, — мужичок виновато развел руками, как бы прося прощения за качество выставленного товара.

Понятно почему таких как он не грабят, тут взять просто нечего. Это же рухлядь. Точнее целая куча, в которой придется возиться век, в бесплодных попытках найти что-нибудь стоящее.

Я прислушался к ощущениям, цепкий взгляд просканировал лежащие на доске предметы. К этому моменту мы с Нильсом спешились, и теперь стояли под навесом, сапогами утопая в грязи.

Понадобилось несколько секунд, чтобы зацепить источник магического излучения.

— Что тут у нас, — я небрежно разбросал бытовую мелочь из иголок и огарков свечей. Под грязным куском тряпки, на которой лежали последние, обнаружился потертый кулон.

Достаточно невзрачный, дабы не привлекать внимание, давно нечищеный, с обычной на вид цепочкой. Вытянутая овальная форма, в центре непонятный тусклый камень, заключенный в рамку из неизвестного металла, слишком тяжелого для обычной стали или железа.

— Откуда это у тебя? — спросил я, поднимая кулон за цепочку.

Торговец растерянно пожал плечами.

— Не знаю, добрый господин, где-то купил или подобрал, уже и не упомню.

В глазах мужичка поселилась грусть — подумал заберем приглянувшееся бесплатно.

— Я покупаю это, — сказал я. — Сколько хочешь?

Мужичок открыл рот, подумал и захлопнул обратно. Сомнения понятны, назовешь слишком много — обзовут сквалыгой и отберут, слишком мало — будешь после жалеть, гадая, что мог запросить больше. Но главное он и сам не знал точной стоимости представленного товара и скорее всего цену называл разную, глядя на реакцию покупателей. С нами такой фокус не прошел, и теперь старьевщик сомневался, что ответить.

— Как скажете, ваша милость, так и будет, — обреченно проговорил он, так и не додумавшись до более внятного ответа.

Рядом хмыкнул Нильс, он тоже просчитал ситуацию и сомнения бродячего торговца. Я поморщился, обдирать, тем более забирать просто так, не позволяло ощущения равновесия, присущее адептам мар-шааг.

Можно, конечно, отобрать и ничего не платить, но зачем загрязнять сознание плохими поступками, если проще заплатить. Разум штука сложная, потом будет цепляться за этот случай, вспоминая не к месту. Это не значит, что нужно становится добреньким и всем все прощать, играя бескорыстного бессребреника, помогающего бедным и обездоленным — на таких любят ездить, свесив ножки, — но и становится отъявленным подонком, творящим зло ради зла не вариант — собьет внутренний покой и концентрацию.

Так что…

— Десять серебряных монет, — произнес я.

Нильс охнул. Мужичок вытаращил глаза, мгновенно став похожим на пучеглазую рыбу.

— Согласен?

Не в силах ничего произнести торговец усиленно закивал. Следопыт тронул меня за локоть, тихо заметив:

— Не слишком ли за грязную цацку? И одной монеты много за эту ерунду.

Капюшон повернулся в сторону следопыта, в глубине тускло сверкнули лиловые искры из глаз. Парень вздрогнул и тут же отдернул руку обратно.

— Извините, ваша милость, — промямлил он, сообразив, что позволил себе лишнее.

Этого казалось достаточно, но я все же решил прояснить:

— Не лезь, если не просят. Тем более не ставь под сомнение мои решения. Понял?

— Да, — следопыт коротко поклонился. — Еще раз приношу свои извинения.

Старьевщик с любопытством наблюдал за разыгрывавшейся сценкой, но стоило мне повернуться, как тут же сделал вид, что разглядывает что-то у себя на прилавке.

— Еще нам нужна еда, — напомнил я.