Заклинатель 4

И это спровоцировало злость. Нет, ярость. Смывая маску обычного человека, подобно коже змеи, сбрасывая личину, обнажая истинное нутро.

Спокойствие адепта мар-шааг дрогнула и рассыпалась осколками. Сдерживаться не хотелось, хотелось убивать.

Жажда убийства столь отчетливо проявилась, что заставила стражников вздрогнуть. Поняли, еще секунда и бешенный чужак начнет убивать и достанется всем, им, посетителям в зале, может даже всему городу, настолько явственно повеяло угрозой.

А мне просто надоело. Что за ублюдки в самом деле. С такими по-хорошему нельзя, с такими надо по-плохому. Чтобы жестоко. Чтобы кроваво. Чтобы урок на всю жизнь.

И такое выглянуло за маской еще недавно спокойного человека, что испугались все. Это было что-то страшное, что-то хуже даже надменной сущности Га-Хора, знатного аристократа и имперского заклинателя, что-то что жаждало крови. Жестокий безудержный зверь, мечтавший вцепиться кому-нибудь в глотку.

Люди в трактире замерли, лица стражником покрыла смертельная бледность, трактирщик превратился в соляной столб. Смертью повеяло в зале. Смертью, готовой начать жатву.

Превращение подошло очень близко, и остановилось почти на пределе. В последний миг я удержался, балансируя на самом краю. Нахлынуло понимание. Ведь в отличие от простых людей, я не буду просто так кидаться на всех подряд, и даже не превращусь в рычащего от ярости берсерка. Все будет хуже. Я обращу магический дар в источник смертоносного разрушения, трансформирую Сумеречный Круг в нечто ужасное, способное выжечь начисто все в радиусе многих сотен шагов.

Сам скорее всего тоже погибну, не переживу напряжения, но от города оставлю дымящееся пепелище. И понимание такого конца на долю секунду захватило сознание, позволив в последний момент отступить.

Нет, такого мне не надо. Слишком глупо, слишком бездарно, не после всего пережитого, не в каком-то вшивом заштатном городишке, поддавшись такой ерунде, как вспышка мимолетной ярости.

И гнев отступил, холодный разум вновь обрел контроль над сознанием, гася любые попытки проявлений лишних эмоций. Ощущения надвигающегося ужаса, смерти и разрушений отступили, скрываясь в глубине.

Окружающие люди это ощутили, из многих глоток вырвался вздох облегчения. Наблюдателей подумали, что заезжий чужак едва не поддался порыву бешенства, собираясь убить всех вокруг, но в последний миг сдержался. Так это выглядело со стороны.

Черт, со мной похоже что-то не так. После очередной перестройки магического облика эмоциональная составляющая пошла вразнос. Еще немного и перебил бы здесь всех, а затем спалил город, отдаваясь во власть всесокрушающей ярости. К счастью, техника мар-шааг в последний миг помогла сдержаться.

Я поднял холодный взгляд на стражников. Долговязого до сих пор трясло, лицо второго покрывала смертельная бледность, рука застыла на рукояти меча. Но и он и все остальные понимали, что это лишь жест, что страшного чужака никакие мечи не остановят.

Старший стражник облизал пересохшие губы, покосился на лежащее тело — вместо лица красное месиво, смято будто колотили чем-то тяжелым. Так, собственно, и было, только били самой физиономией о поверхность стола. Благо мебель в трактире оказалась на совесть. Хорошая, крепкая, об такую одно удовольствие разбивать чью-нибудь харю. Особенно наглого урода, который думает, что все ему по жизни обязаны.

— Гляжу Клыч опять задирает гостей? — прочистив горло произнес стражник. Обратился он к трактирщику напрямую, не глядя на меня.

— Ага, ага, — быстро пробормотал хозяин гостиницы. Этот тоже старался на меня не смотреть, слишком плотной и явственной повеяло аурой смерти, что еще секунду назад окружала сидящую на лавке фигуру в дорожном плаще.

— Ну ладно, пусть твои отволокут его куда-нибудь чтобы полежал в тишине. И передай, как придет в себя, чтобы обязательно зашел ко мне, — добавил стражник и развернувшись, потопал к выходу из зала трактира, хотя только зашел с улицы. Долговязый отправился следом, не проронив ни слова.

Из груди трактирщика вырвался шумный вздох. Он наконец осмелился взглянуть на меня с явно опаской, осторожно уточнив:

— Что-нибудь еще желаете?

Я покачал головой.

— Нет, пусть приготовят лошадь. И соберут продукты в дорогу, — пальцы на автомате извлекли из пояса деньги, несколько монеток покатились по столу в направлении хозяина заведения. Несмотря на страх и растерянность, навыков тот не растерял, мясистая рука ловко подхватила серебрушки. Лицо расплылось в угодливой улыбке.

— Спасибо, добрый господин, — он согнулся в поклоне.

Голос мужика дрогнул на слове «добрый». В ответ по моему лицу скользнула усмешка. Да уж, добрым меня точно не назовешь. Едва не перебил кучу народа. И все из-за дурака, не умеющего зарабатывать на выпивку. Может шею ему свернуть, чтобы в будущем больше никого не доставал? Сделать, так сказать, подарок будущем гостям города.

Я хмыкнул и отправился на улицу, чувствуя, как холодная сосредоточенность адепта мар-шааг вновь облекает сознание в привычные доспехи равнодушной отрешенности.

Еще через несколько минут выезжал из города, труся на смирной крестьянской лошадке, хорошо отдохнувшей за последние сутки и оттого весело перебиравшей ногами.

Погода стояла отличная, под копытами хрустел снег, ярко светило солнце, небо ясное, голубое, без единого облачка. Легкий морозец лишь усиливал хорошее настроение, наполняя бодростью перед дорогой.

Сделанное перед отъездом уточнение у трактирного конюха насчет Последнего Приюта показало, что указанные хозяином трактира два дня пути по Восточному Тракту относились к неспешным крестьянским обозам и купеческим караванам, одиноким всадникам требовалось гораздо меньше времени, чтобы достигнуть места, максимум полтора дня, если ничего не случится в пути.

Сам Восточный Тракт не мог похвастать оживлением, что логично, учитывая время года. Но иногда все же попадались попутчики, ехавшие в том же направлении. С парочкой даже удалось завязать непродолжительные беседы, в основном касающиеся конечного пункта назначения — Последнего Приюта, города-поселения в Одинокой Горе.

Как выяснилось, это был своего рода аналог вольного полиса, возникший спонтанно пару веков назад на месте бывшей имперской крепости. Туда приезжали в основном личности, бежавшие от прошлой жизни, с проблемами за спиной, часто находясь в неладах с законом.

Буйная вольница, где не было централизованной власти, но тем не менее умудрившаяся просуществовать уже не одно столетие. Укрытие, где принимали всех и никого не выдавали, даже если это грозило серьезными неприятностями. Туда стекались все, кто не нашел места в жизни, кто искал дом, где можно свободно жить, не боясь, что тебя за это осудят.

Там имелось все, что было в обычных городах: торговые магазины и лавки, бордели, трактиры, кузницы и мастерские. И все это как-то уживалось, выстраивая жизнь и не впадая в анархию. Это был действительно Последний Приют для любого, кто желал там остаться.