Заклинатель снега

Минуточку… Закрылась?

– Нет!

Я потянула ее на себя, но бесполезно: гаражная дверь не открывалась снаружи без ключа.

– Эй! – прокричала я, стуча кулаком по двери в надежде, что электрик меня услышит. – Подождите!

Я снова постучала, проклиная все на свете, когда дверь вдруг открылась.

– Фух, спасибо огромное! – не без раздражения сказала я и шагнула внутрь.

Передо мной стоял не электрик, на меня с внушительной высоты сердито взирал Мейсон. Над его верхней губой и на подбородке блестел пот. Наверное, он услышал мои крики и стук, пока тренировался, потому что на костяшках пальцев у него были защитные накладки, или как они там называются, потные волосы сбились набок.

– Можно узнать, что ты…

Его взгляд упал на «Чикаго Буллз».

Я не поняла, что произошло. Или слишком хорошо поняла: произошло что-то ужасное.

Сначала на его лице отразилось искреннее изумление, потом взгляд похолодел. Мейсон будто онемел, уставившись на мое «платье».

Затаив дыхание, я наблюдала за тем, как в радужках его глаз выкристаллизовывается дикая ярость, которая напугала бы любого.

– Сними это, – сказал он замогильным голосом.

Я отшатнулась. По спине поползли мурашки. Но этот его голос был ничем в сравнении с его рукой, которой Мейсон ухватил футболку и попытался с меня ее стащить.

– Сними это немедленно, – процедил он.

Мейсон, наверное, сошел с ума, потому что в тот момент он вел себя как самый настоящий псих. Он, не отрываясь, смотрел на футболку, кажется, забыв о моем существовании, а у меня не хватало смелости сказать ему, что под ней, кроме трусов, на мне ничего нет.

– Я…

– Где, черт возьми, ты это взяла? – зло процедил он сквозь зубы, и я съежилась.

Мейсон всегда бесился, когда я случайно прикасалась к его вещам, но сейчас его реакция меня просто шокировала. Сердце бешено заколотилось.

Он сильнее сжал пальцы и снова потянул футболку вверх. Когда она задралась до трусов, я сделала единственное, что пришло в голову: схватила садовый поливочный шланг и повернула кран.

Через несколько секунд шланг плюнул в грудь Мейсону холодной струей. Этот псих покачнулся, но продолжал тянуть меня за футболку. Я споткнулась о его ногу. Холодные брызги летели во всех стороны, наши тела столкнулись, потом разошлись и снова соединились, каждый пытался добиться своего.

Я оказалась прижата к стене, вода стекала с меня ручьями, но футболка оставалась на мне, только теперь она неприятно облепляла тело. Шланг был по-прежнему у меня. Я пыталась направить струю Мейсону в лицо, чтобы он наконец отстал от меня, но он схватил меня за запястье и прижал мою руку к стене.

Вдруг это безумие внезапно прекратилось. Мир вокруг нас был влажным и туманным. Я стояла босыми ногами на холодном мокром полу гаража. Где-то надо мной нависал Мейсон. Я заметила, как под мокрой майкой порывисто поднималась и опускалась его грудь. Из приоткрытых губ вырывалось тяжелое, влажное дыхание, я чувствовала его, такое близкое, горячее и резкое…

– Что у тебя на уме? – тихо прорычал Мейсон прямо в ухо.

И что-то в этот момент во мне дрогнуло, перевернулось, тревожно вспыхнуло. Сердце забилось быстрее от чувства, похожего на страх, но более мощного, инстинктивного и пугающего.

Его ноги в спортивных штанах касались моих бедер. Меня пронзила дрожь. Кожа горела, крича о чем-то, что я отказывалась понимать.

Я повернула запястье, и струя полилась в нужном направлении. Мейсон зажмурился, ослабил хватку, чем я и воспользовалась – отпихнула его локтем. Шланг упал на пол.

Спотыкаясь, я выскочила в открытую дверь и помчалась – так заяц улепетывал бы от хищника. Я убегала от Мейсона.

Я бежала так, как никогда не бегала в Канаде, по лесам, которые хорошо знала, по тропам, которые никогда бы меня не напугали. Когда я забежала в свою комнату с колотящимся сердцем, мне вспомнился сон, приснившийся прошлой ночью.

Деревья, снег и горы. Прозрачная тишина. Палец лежит на спусковом крючке, два сверкающих глаза передо мной прорывали белизну.

Однако хищник не убегал – он противостоял мне, добычей была я. Его взгляд-ружье целился мне прямо в сердце.

Глава 10

Пляж

– При равномерном движении тела по окружности модуль ускорения остается неизменным, но направление вектора ускорения изменяется со временем…

Урок физики выключил меня из реальности, я не следила за происходящим в классе. Смотрела в окно и наблюдала за несущимися по небу белыми облаками. Мои мысли витали где-то на одной с ними высоте.

В последнее время я часто отвлекалась. Честно старалась хотя бы ненадолго сосредоточиться на чем-нибудь, но увы. А ведь я всегда была прилежной ученицей, пока со мной не случилась беда. После потери самого важного для меня человека в душе царил такой беспорядок, что мне трудно даже слушать учителей, не то что их понимать.

Иногда я терялась внутри себя. Осколки поблескивали в темноте, и если я присматривалась, то в их отражении видела фигуру в клетчатой рубашке и знакомую улыбку. Видела голубые глаза, похожие на мои, но не могла к ним прикоснуться, не порезавшись о стекло.

С футбольного поля долетел переливчатый звук свистка. Интересно, за какую команду болел сейчас тот учитель физкультуры? Может, сразу за обе?

На краю поля, разминаясь и поглядывая на парней, хихикали девушки. Не иначе, от смущения, потому что они делали ритмичные наклоны вперед, невольно выпячивая ягодицы.

Я проследила за взглядом одной из девушек и глазами уткнулась в парней. Их было четверо, все из последнего класса. Среди них я заметила Мейсона и сразу выпрямила спину.

Он что-то рассказывал, разминая мышцы. Я завороженно следила за тем, как он поочередно вращает стопами, чтобы разогреться.

Я не видела его несколько дней. После нашего поединка в гараже я снова избегала его, причем еще старательнее, чем раньше. Это было несложно: он почти каждый день где-то пропадал, а домой возвращался поздно.

В общем, я была рада, что не приходится с ним сталкиваться. Другое дело, что я никак не могла объяснить себе то странное чувство, которое поселилось во мне, найдя местечко между бликами света и осколками души.

Я глазела на него, не отдавая себе в этом отчета. Когда он что-то сказал, на его лице отразилась искренняя радость, и через секунду парни дружно рассмеялись. Один пихнул его локтем, и Мейсон обернулся – волосы качнулись волной, на губах все та же широкая улыбка.

Отрицание этого факта не сделало бы его менее реальным: Мейсон… околдовывал. В нем было что-то такое, что невозможно не заметить, как, например, нельзя было не заметить свойственную ему непосредственность. Казалось, он создан из уникального, необычного материала, этакий осколок Луны среди дорожных камней.

И это что-то… Я сломала голову, пытаясь подыскать определение этой его особенности. Где начинается колдовство и где заканчивается? Разве ж я знала…

Оно просто было – в его жестах, в манере смеяться, в точных и плавных движениях его тела – в общем, в нем самом.