Заклинатель

Маг, он же заклинатель, не мог взять книгу и пропеть заклинания, наблюдая, как творятся чудеса. Заклятье в буквальном смысле выжигалось в внутренней сути, заключаясь в Сумеречный Круг. Поэтому чародеи обычно имели ограниченный набор заклинаний, но зато каждым владели на высшем уровне.

Но опять же — не всегда. Если хватало денег, упорства и сил, достигнуть нужного уровня. Часто все заканчивалось стандартным комплектом, ориентированным по заранее выбранной специализации.

— А там, как пойдет, — сказал я, мазнув еще раз рассеянным взглядом по желтоватой странице книге, слишком гладкой для обычной бумаги. Словно покрыта тонким слоем пластика. Даже забавно.

Ладно, хватит размышлять, пора действовать. Если хочу выжить, пора приниматься за дело.

Глава 10

10.

Руки царапали землю, из горла вырвался хрип, тело каталось по земле, сбивая лиловое пламя выжженного в почве рисунка. Трава вокруг высохла, словно из нее выпили жизнь. Воздух стал плотным, как битум, перемешанный с запахом серы.

— Кха-а, — во рту скопилась слюна, сплюнув, я наконец остановился, прислушиваясь к эху утихающей боли.

А ведь все начиналось хорошо. Пентаграмма колдовского рисунка, элементы стабилизации и фокусировании энергетических потоков проводимого ритуала заняли свое место. Прозвучала формула активации, всего на несколько слов.

Магия потекла как вода, высвобождая силу. Фиолетовое свечение побежало по канавкам, вспыхивая редкими искорками. Из ниоткуда возник ледяной ветер, вымораживая организм, следом без паузы побежала волна жара. В глазах возникло мерцание, внутренние органы будто превратились в кисель. Стало нестерпимо больно.

Преодолевая страдания, я остался стоять, чувствуя, как нечто формируется в районе груди, создавая образ идеального круга. Выжигая все, он налился объемом, повисая перед мысленным взором, как символ предвестника будущего могущества. Выглядело невероятно.

Сумеречный круг стал частью меня, переплетаясь и создавая энергетические потоки внутри организма. Они окутали тело изнутри, подобно плотной паутине, одновременно наполняя восторгом и причиняя дикую боль.

Меня мутило, сердце бухало, как сумасшедшее. Кости ломило, мышцы натянулись как струны. И тем не менее я был доволен, видя в сознании горящий лиловым огнем круг. Первый шаг всегда труден.

А потом пришло время отката, и боль стала нестерпимой. Не воля, не сознание, не рассудок — тело сломалось и подвело, рухнув на землю и став кататься по земле, не обращая внимание на полыхающие фиолетовым искры.

Беспрестанно тошнило, дикая боль накрыла с головой. Казалось, каждая клеточка организма превратилась в оголенный нерв и к нему подвели электричество.

Вскоре отпустило, но до сих пор бил озноб. Перестройка организма завершалась, как следствие окончательного пробуждения дара.

— Делайте такое упражнение два раза в день и ничего не будет болеть, — хрипло выдохнул я и рассмеялся от облегчения, что прекратилось.

Взгляд скользнул по превратившейся в сухую солому траве. Любопытный эффект, а ведь минуту назад была сочной, зеленой, налитой жизнью. Пентаграмма выпила из почвы жизнь одним глотком. Интересно, если бы в этот момент поблизости оказалось животное, его бы тоже убило, превратив в высохшую мумию? О таком в книге не упоминалось.

Может где-то допущена ошибка? Хотя Круг вот он, горит перед мысленным взором, я его четко вижу, ощущая исходящие от него потоки энергии. Значит все вышло, пусть и с небольшими огрехами.

— Первый блин всегда комом, — произнес я, с кряхтением поднимаясь.

И тут же направился к повозке, взять ингредиенты для еще одного ритуала. Сумеречный Круг появился, надо продолжить, выстраивая первое заклинание, иначе толку от первого ритуала будет ноль.

Кто-нибудь другой сделал бы перерыв, но не Га-Хор Куэль Ас-Аджар — ревностный адепт древнего искусства пути духа. Не останавливаться на достигнутом, если сделал первый шаг, делай второй, не откладывая в долгий ящик.

Совершенство не терпит колеблющихся, такова философия Мар-шааг. Всегда идит вперед, изменяясь в телесных и в магических формах. Любая остановка — шаг назад. Нет предела идеала, есть только лень и нежелание возвыситься над собой прежним. Превзойти вчерашнюю версию себя, создавая образ себя нынешнего.

Дар есть, а значит нужна первая основа. Заготовка для заклинания, действующая в Сумеречном Круге.

Я провел предварительную подготовку заранее и выбрал плетение из найденной в катакомбах книги, поэтому второй этап не занял много времени. Единственное, вторая пентаграмма находилась чуть в стороне, вычерченная в земле острием кинжала одного из разбойников.

И все равно, когда наступило время активации второго магического рисунка, я на секунду заколебался, вспомнив дикую боль, пронзившее тело в первый раз. Слишком болезненным оказался опыт создания Круга.

— Нерешительность удел слабых, — пробормотал я древнюю мантру, всплывшую из обрывков памяти Га-Хора. Имперский заклинатель знал о чем говорил, он в своей жизни никогда не колебался.

— Если ты слаб, то это твой выбор. Сила и воля способны сокрушить любую преграду, — еще два постулата адептов мар-шааг произнесенные вслух, помогли окончательно решиться, развеяв остатки сомнений.

В конце концов зря что ли столько часов корячился, вычерчивая сложносоставные рисунки, копаясь в вещах мертвого заклинателя, отыскивая нужные ингредиенты для проведения ритуалов. Тогда проще сесть и ничего не делать, покорно дожидаясь смерти, чем останавливаться на полпути.

Я встал в центр пентаграммы, глубоко вздохнул и выкрикнул формулу активации. Гортанные слова колдовского наречия прозвучали быстрой скороговоркой. Небольшая пауза и завершая призыв уже на староимперском:

— По праву силы, повелеваю!

Рисунок вспыхнул ярким фиолетовым огнем. Установленный в основание «пирамиды стабильности» фокусирующий кристалл треснул и раскололся на две половинки. Из осколков вырвался белый луч, тут же подхваченный сиреневым пламенем. Оно втянуло свет словно губка, изменяя по своему образу и подобию, поглощая, не оставляя следа.

Остальные элементы из нескольких камней определенной породы и человеческих костей вспыхнули и погасли, превращаясь в горстки праха. Завыл невидимый ветер, трава вокруг пентаграммы стала стремительно желтеть, но внутри рисунка оставалась полная неподвижность. Казалось, время застыло, позволив наблюдать происходящие снаружи метаморфозы.

Попавший на пути лиловой волны камень покрылся сеткой мелких трещин. Пышный куст неизвестного растения на глазах увядал. Почва почернела и обуглилась. Случайно забытый трофейный плащ расползся на лоскуты.