Заклятые враги

Дарнаэл коротко склонил голову в согласном кивке.

– Помнишь меня?
– хриплый голос стражника звучал будто бы из прошлого.

– Есть люди, которых никогда не забывают, - отозвался он.
– А ты? Ты помнишь?

– Короля, которому должен был отрубить голову?
– он выпрямился и вновь потянулся к мечу.
– По приказу его же матери? Разнеженного мальчишку, способного только пить литрами вино и утопать в травяном дурманящем дыму? Помню, - пальцы свободной руки скользнули по шраму, тянувшемуся от щеки и далеко вниз, до середины груди.
– Только я его тут не вижу.

Он смотрел не на меч врага, а на прикреплённый к поясу кинжал, тот самый, что оставил несмываемую линию на теле бывшего дарнийца. Верный слуга его любимой матушки. Убийца.

Сколько было верных? Сколько предателей? Этот выжил. Тогда он уже почти вонзил меч в его сердце, занёс над головой будущего короля - изнеженного винами, дурманами и властью мальчишки. Тогда - получил по заслугам навечно отметину, за которую, может быть, ненавидел себя, а может, человека, что нанёс удар. Дарнаэл не знал; Дарнаэл не хотел вспоминать безумные глаза солдата, отступающего в темноту, единственного, кроме него и ещё двоих его друзей, кто помнил о предательстве королевы.

Сейчас их осталось двое. Больше никто не расскажет, никто не узнает; король давно вернулся на своё место, стражник - остановился у двери.

– Ты не можешь сказать, что ненавидишь меня за это, - продолжил мужчина.
– Не можешь сказать, что хотел бы разрушить тот день и стереть из своей памяти. Это твой опыт. Это то, что сделало тебя таким.

– Это то, что могло меня убить, - отрицательно покачал головой Дарнаэл.
– И если б не ты, может быть, не было бы этой войны.

– Если б не я, юный избалованный принц умер бы от яда… Или женился на какой-то вертихвостке вроде своей матушки. Ей ты - прощаешь? По крови?
– он прищурился.
– Или есть другие причины?

Дарнаэл усмехнулся.

– Ты последний, - наконец-то промолвил он.
– Последний шаг к моей победе.

– А ты, король, уже не в дурманах, но всё ещё ищешь свою смерть.

Они никогда не встречались в равном бою. О Дарнаэле ходили красивые легенды - элвьентское солнце, Завоеватель - сразу после Первого лучший король в истории своей страны. Армия его непобедима, но одно дело драться с толпой за спиною, или за спиною у толпы, а другое - один на один, со своим прошлым кошмаром. А безымянного - он не мог вспомнить ни единой буквы из имени его, - Дар видел ещё в юности в бою.

Тогда, когда это случилось, стражнику, верному псу его матери, было не больше тридцати. Его лицо не изуродовала эта отвратительная полоса, будто бы у Рри, а на душе не оставило пятно гадкое предательство, но оно ведь уже было в планах, не так ли? Дарнаэл мог поклясться, что да.

Он когда-то ровнялся на него. Хотел быть таким же сильным в бою - а после, когда ненависть перегорела, чувствовал даже не презрение, а слой пыльного равнодушия поверх жажды мести, замершей где-то далеко в его сознании.

– Я пришёл за королём Галатье - и уйду с ним.

– Ты пришёл не уйти отсюда, - возразил мужчина.
– Ты пришёл умереть, Даррэ, чтобы тяжесть больше не рухнула на твои плечи.

Если б только их было много! Если б он мог поддаться и почувствовать, как тяжёлое лезвие обрушивается на его голову, как разрубает на части враг… Даже будь они слабыми, если б только он не знал их - он позволил бы себе проиграть так честно, как это только возможно.

Но когда они скрестили мечи, Дар уже загодя знал, что не отступит.

Ему, может, когда-то не хотелось жить. Может быть, тому юнцу, не способному быть человеком, и нужно было забвение.

Но у него осталось слишком много всего в долгах, чтобы остановиться на самом последнем миге кровавой, вьющейся странными волнами дороги.

Стражник был силён. Дарнаэл знал - может, они даже не равны в умении, может быть, он вынужден будет отступить. Такие точёные, строгие, уверенные удары, не характерные для Дарны, в его руках - могучее оружие, бьющее тяжело, так, что немеют запястья.

И он, как тогда - к дереву, - отступающий к стене. Вот-вот оступится, вот-вот упадёт, и предательство тяжёлым крахом рухнет на его плечи. Некому защитить или поддержать законного принца. Некому выжить и порадовать королеву. Некому помешать её правлению.

Всё так легко повторялось. Он всё так же занёс меч, всё так же замкнул его в одном ударе - и тогда в руках юного Дарнаэла дрожало его оружие, и вот-вот должно было бы черкнуть шее, если б не спасительный кинжал.

– Ты одно не учёл только, - хрипло, будто едва удерживая натиск стали меча, проронил Дарнаэл.

– И что же?
– в голосе его противника ни боли не было, ни жажды убийства, ни раскаянья.

– Ты дерёшься с мальчишкой из прошлого, - он криво усмехнулся, и сталь прижалась к его горлу.
– С силой в руках и ветром в голове. Ты дерёшься с тенью.

– И тень отвечает мне теми же ударами. Кинжал там же, мой принц.

– Ты дерёшься с тенью, - голос Дара был едва-едва слышен.
– С тенью принца. Но сражается с тобой не король и не венценосный, - он закрыл глаза, будто бы сдаваясь.
– С тобой сражается воин.

Любую скалу разбить можно - не кинжалом изрезать.

И стражник, уже почти доставший своим мечом сквозь неудавшийся блок, с неожиданностью отшатнулся от сопротивления, почувствовал, как слабеют его собственные запястья.

Удар за ударом - ещё миг назад перед ним стоял принц из прошлого, но теперь - того Дарнаэла будто бы уже и не было. Остался Завоеватель, подчиняющий государство за государством, могучими ударами загоняющий врага своего в угол.

С громким звоном отлетел в сторону вражеский меч. Он замер - с лезвием у своего горла. Теперь - наоборот.

– Проведёшь мне другую кровавую линию?

– Ты жалеешь?

– Нет, - стражник криво усмехнулся.
– Вторую линию. Я хочу вторую…

И голова его полетела с плеч.

…Дарнаэл склонился, краем плаща стражника вытер свой меч, снял ключи с пояса, и выпрямился.

Агонии не было.

За тяжёлой дверью на коленях в молитве замер старый король Элвьенты.

========== Глава семьдесят шестая ==========

Тэллавар никогда не был так близок к цели и никогда не опасался так сильно провала. Может быть, виной этому была армия, готовая к бою, может - то, что силы ещё не полноценно пылали в его жилах. Что-то ещё оставалось за завесой, дивное, таинственное умение, то, что ему всегда хотелось получить.