Закон есть закон (сборник)

– Гнида, говоришь… – Парень спокойно схватил электрика за воротник рубашки и резко рванул его на себя. Электрик больно ударился головой об окно машины.

– А ты знаешь, кто это?

– Конечно, Гена. – Лицо электрика уже не сияло, оно вспотело от страха. – Это враг народа Сахаров. Он что-то там про Афган выступил, ты же знаешь, наверное, ты же сам в Афгане был, – говорил он быстро, не останавливаясь.

– К нему жена приезжает, а у него аккумулятор сдох, но товарищи в погонах предупредили, чтобы я не спешил.

– А ты поспеши. – И Гена отпустил воротник. Посмотрел равнодушно на вспотевшую физиономию и добавил: – Понял?

– Понял, – подтвердил электрик.

Он бегом скрылся в здании станции и быстро вернулся с новым аккумулятором. Снял старый, установил новый.

Сел в машину, проверил, все ли в порядке, закрыл капот и даже протер стекло. Угодливо улыбаясь, сообщил пораженному клиенту:

– Все готово. Можете забирать.

Когда бежевые «Жигули» уезжали с площадки станции, их хозяин отыскал глазами парня в спортивном костюме и благодарно ему кивнул. Тот ответил едва заметным кивком.

Из крайнего бокса станции вышел водитель «Волги». Следом слесарь нес новое колесо. Вдвоем они быстро поменяли резину, и слесарь ушел. Водитель вымыл руки и, сев в машину, доложил:

– Порядок.

«Волга» резво развернулась и, не останавливаясь, вклинилась в плотный шоссейный поток.

Электрик подождал, пока «Волга» не скрылась из глаз, и прошептал, оглядываясь по сторонам:

– Ну, урка, я тебе устрою… Понял… Далеко не уедешь. – И он так же резво, как десять минут назад, бросился к телефону.

На одном из перекрестков «Волгу» обогнал сержант ГАИ на мотоцикле, жезлом приказывая остановиться. Машина остановилась. Сержант подошел, браво козырнул:

– Привет, ребята.

– Привет, – ответили из машины. – Чего палкой машешь? Делать нечего?

– Я здесь не при чем, – стал оправдываться сержант. – Тут вот с вами побеседовать хотят. – Он указал на легковую машину, остановившуюся впереди.

Из нее вышли двое. Подойдя к «Волге», один, сунув в окно темно-красное удостоверение, спросил:

– Кто «лечил» электрика на станции? Ты? – И когда парень утвердительно кивнул, предложил устало: – Пойдем.

Усадили Гену к себе в машину, хлопнули дверками, плавно тронулись и с сиреной поехали в сторону центра.

Водитель «Волги» и сотрудник ГАИ молча наблюдали всю эту сцену. Наконец сержант многозначительно изрек:

– Да, на этот раз Гена крепко влип. С Комитетом не шутят.В ответ его послали. Куда, он уже не расслышал, так как «Волга», с визгом свернув от светофора влево, исчезла с проспекта.

Ближе к полуночи массивная дверь четырехэтажного здания темно-серого гранита медленно открылась. Из нее вышел виновник быстрого ремонта бежевых «Жигулей». Вид у него был усталый. Подняв воротник спортивной куртки, он перешел на другую сторону улицы и завернул за угол.

Там стояла знакомая «Волга». Задняя дверка открылась и, едва он нырнул туда, машина, набирая скорость, заскользила по темной улице. В машине на заднем сиденье сидел грузный мужчина.

– Рассказывай, – велел он. – Чего им от тебя надо?

– Да ничего не надо… – ответил парень со злостью. – Надо, чтобы не лез не в свои дела.

– Это ты про случай с электриком?

– Да.

– Ну и что? Погрозили тебе пальчиком, и все?

– Да нет. Учили правильно жить.

– И все?

– Все.

– А может, что забыл?

– Нет. С памятью у меня пока в порядке.

– Ладно. Я вот только никак не пойму, Гена: старику ты помог, а про себя забыл. У тебя в машине товар, два ствола, а ты Комитет на хвост сажаешь. Что-то я тебя не пойму, Гена.

Парень молчал.

– Ну да ладно, сейчас приедем, разберемся. – И тяжелая рука, потрепав его по затылку, легла на плечо.

Дальше ехали молча.

Наконец машина пошла медленнее. Потом свернула. Потом еще раз. И остановилась. Сквозь редкие кустики и низкие оградки просвечивались пятипалые кресты и одинокие черные памятники. Это было кладбище.

Водитель вылез и сразу куда-то исчез. За ним вышел и парень. Оглянулся вокруг, поежился. Встал спиной к машине и стал расстегивать куртку, очевидно, решив сотворить малую нужду.

Грузный с трудом выбрался из машины, неспешно достал пистолет и, приставив его к напрягшейся спине, выстрелил два раза.

Прибежал водитель с лопатой. Раскидал венки, вытащил крест у свежей могилы. Откопал яму до лежащего внизу гроба, и уже вдвоем они сбросили на этот гроб мертвого напарника.

Когда венки и крест вернули на прежнее место, водитель сбегал, отнес лопату. Пожилой достал из машины две бутылки водки. Сказал мрачно:

– Помянем.

Отбил горлышко у одной из бутылок и все содержимое вылил на могилу. Из второй налил себе целый стакан и со словами «Земля ему пухом», залпом выпил.

– Так теперь и ему будет лучше, и нам спокойнее.

Остаток водки он отдал водителю, сел в машину и велел ехать в город.Спокойно. Не нарушая правил.

Сутки спокойной жизни

Дмитрий Яковлевич любил преферанс и красивых молодых женщин.

Вот и сегодня в десять часов утра его, в компании молодой красивой блондинки, быстро мчала по широкому ленинградскому проспекту белая «Волга».

Он был доцентом Политехнического института, а его спутница училась там на третьем курсе.

Но спешили они не на лекции. Машина мчала их в район новостроек, где Дмитрию Яковлевичу неделю назад была оставлена на присмотр шикарная трехкомнатная квартира, принадлежащая его старой сердечной привязанности, артистке Ленконцерта Маргарите Рудольфовне Царской, выехавшей в Сочи на гастроли.

Наезжал он туда частенько.

Вот и сегодня, подъехав к углу дома, он выпустил свою спутницу с подробными инструкциями и ключами от присматриваемой квартиры, а сам поехал к соседнему дому, чтобы припарковать свою машину подальше от любопытных глаз.

Белла – так звали девушку – немного волновалась.

Это было ее первое тайное свидание с доцентом.

Но ей очень хотелось стать любовницей своего преподавателя, и она, взяв ключи, быстро пошла к подъезду. Как ее учили, она поднялась лифтом на шестой этаж и, убедившись, что на лестничной площадке никого нет, тихо открыла дверь семнадцатой квартиры. Вошла и так же тихо закрыла дверь, не запирая.

Ее предупредили: квартира весьма экстравагантна, но то, что она увидела, превзошло все ее ожидания. Пол просторной прихожей был буквально завален вещами, все ящики шкафов были выдвинуты. В следующей комнате видно было пианино, почему-то опрокинутое и без ножек.

Белла, пожав плечами, посмотрелась в зеркало, поправила прическу и, услышав какой-то шум в комнате, за стеклянной дверью, заглянула туда.

Там, нагнувшись, спиной к ней, мужчина в темной кожаной куртке что-то утрамбовывал в чемодан. «Ой!» – вскрикнула она и еще увидела, как мужчина, вздрогнув, резко обернулся и вскинул правую руку.

Ослепительный свет, метнувшийся к ней из этой руки, больно ударил ее в переносицу.

Припарковав машину, Дмитрий Яковлевич, не встретив никого из знакомых, прошмыгнул в подъезд и, как опытный конспиратор, пошел на шестой этаж пешком. Когда он уже шагнул на площадку пятого, на шестом хлопнула дверца лифта, и кто-то поехал вниз. Похвалив мысленно себя за предусмотрительность, он чуть постоял на пятом и уже резвее поднялся на шестой.

Позвонил.

Дверь не открывали.

«Может, она уже в ванной», – сладострастно подумал он.

От нестерпимого желания ноги стали подрагивать.

Слегка толкнул дверь, и она бесшумно открылась. Он инстинктивно шагнул за порог и глаза его полезли из орбит.

Вся квартира, насколько взял взгляд, была вывернута наизнанку.

Белла полусидела в двух шагах от него, лицо ее было обезображено, кофточка залита чем-то красным и вязким. От ужаса у него свело горло.

Сделав через силу несколько шагов, он дотронулся до девушки. От прикосновения спина ее поехала по стене, и она повалилась набок, глухо ударившись головой о паркет.

От этого звука Дмитрий Яковлевич вздрогнул и заикаясь: «Б…б…6», пятясь, выскочил на лестничную площадку и бросился вниз. Он сел в свою машину и отчетливо понял, что в его положении ехать можно только в милицию.

Скрыться – значит, объявить на себя розыск: его могли видеть.Лучше отвечать за аморалку, чем за то, что там произошло. Выйдя из машины, он секунду поколебался, подошел к телефону-автомату и набрал 02.

К семнадцати часам стало ясно, что здесь была самая обыкновенная кража, а девочка оказалась случайной жертвой не в меру нервных воришек.

Смерть наступила мгновенно.

Пуля застряла в черепной коробке. После вскрытия выяснилось, что стреляли из пистолета системы «ТТ».

Жалко было девчонку.

Дали телеграмму хозяйке.

Завтра должна прилететь. Убийц никто не видел, выстрела никто не слышал. Свидетелей не было, если не считать любвеобильного доцента. «Пальчиков» эксперты не нашли, но установили, что квартиру открыли не отмычкой, а ключами. Примерный перечень похищенных вещей с помощью Дмитрия Яковлевича составили, но о тайнике в ножке пианино он ничего не знал. Оставалось только догадываться, что же там было.У артистки есть сын четырнадцати или пятнадцати лет, живет он с отцом, руководителем ансамбля в каком-то ресторане. Учится в спецшколе для музыкально одаренных детей, говорят, уже пописывает музыку.

Пока ребята из опергруппы работали по связям хозяйки и доцента, разыскали одаренного наследника. После тридцатиминутной беседы с юным дарованием прояснилось, что могло лежать в тайнике. О наследованных драгоценностях знали многие, но только из близкого окружения. Ключи от маминой квартиры у парня были. Ему разрешили бывать там в любое время, но только когда Маргарита Рудольфовна жила дома. Ключей он никому не давал, но дня три назад их по ошибке забрала его знакомая девчонка, правда, на следующий же день принесла с извинениями. Адрес девочки он дал, но заверил, что она в этой истории наверняка не при чем. Родители – актеры театра, она тоже мечтает стать актрисой.

Как только девочка узнала, кто с ней будет разговаривать, разревелась и стала рассказывать столько и такого, что пришлось звонить в прокуратуру и просить задержать на работе кого-нибудь из опытных следователей, чтобы допросить ее вместе с родителями.

Неделю назад ее изнасиловали с применением наркотиков два музыканта из оркестра, где руководителем был отец Славика, сына Царской. Изнасиловали жестоко, а после на ее глазах в переулке избили до полусмерти пьяного финна – для ее же устрашения. Таскали по притонам. А через три дня заставили выкрасть ключи, пообещав, что тогда оставят ее в покое.

Она это сделала.

Кто-то из музыкантов проиграл в карты большую сумму и хотел расплатиться этими ключами. Но они ей их вернули на следующий день и сказали, что не понадобились.Через час оба музыканта были найдены. А еще через час оперативная группа тихо оцепила ресторан «Метрополь», где по предположениям незадачливых, но очень разговорчивых музыкантов мог ужинать некто Семечкин.