Закон парных случаев

– Ага, - сказал он злорадно. – Саша тут всего один.

– Ну и что? – хмыкнул Нос. – А то мы его телефон не знаем. Что толку-то?

– А то, что, во-первых, на знакомый номер он наверняка отзовется, а во-вторых… Во-вторых, сам увидишь.

Ага, звоните, звоните, подумал я. То-то я три дня не мог дозвониться.

Но по закону подлости именно теперь Саша отозвался.

– Мартин? – услышал я его приглушенный голос из трубки.

– Хрен тебе, а не Мартин, козел! – довольно засмеялся Ухо. – У нас твой Мартин. На хате твоего дружка Витюши. И мы тут все вместе ждем тебя. И если не хочешь, чтобы мы ему сделали немножко больно, приходи. Чем скорее, тем лучше. Понял, пидар?.. Ах ты, гнида!

Услышав ответ Саши, Ухо захлебнулся крепким матом. Закончив сотрясать воздух, он повернулся ко мне:

– Твой дружок, вонючка, положил на тебя с прибором. Ему насрать, что с тобой будет. Так что молись. Если уж не удалось использовать тебя в качестве наживки, так ответишь за то, что сволок девку.

В эти минуты я действительно вспомнил о Боге. И даже недоумевал: как же можно не думать о нем всегда, каждую минуту. Правда, молитва получалась куцая: «Господи, помилуй! Помоги и спаси!». Зато от души. А вот от того, что Саша элементарно от меня отвернулся, было горько. Хотя… кто я ему? Вполне можно понять. Вроде…

В комнату вошли еще двое парней, похожих на Ухо с Носом, как горошины из одного стручка: все коротко стриженые, одинаково одетые, с одинаковым звериным прищуром. Ухо кратко обрисовал ситуацию, и они начали обсуждать, что со мной сделать. Перспективы вырисовывались самые нерадужные. Единственное, что их, как мне показалось, слегка смущало, - это моя внешность. Будь я брюнетом, они бы особо не раздумывали. Забили бы насмерть и бросили в этой квартире.

Наконец скины приняли какое-то решение. Выглядели они при этом, как дети, придумавшие новую игру. Только вот глаза у них при этом были совсем не детские – странно пустые, похожие на давно не мытые окна.

После второго или третьего удара я отключился. Смутно чувствовал, что меня куда-то тащат, а потом все пропало окончательно. А потом вдруг услышал змеиное шипение. Змеи ползали вокруг меня, обвивались вокруг моих рук и ног, открывали пасти с раздвоенными языками у самого лица. Потом одна из них сжала мое горло. Я попытался сорвать ее руками, но она давила все сильнее и сильнее. Задыхаясь, я закричал из последних сил и очнулся.

Змей не было, но шипение мне не послышалось. Я был на кухне. Шипел газ, выходя из четырех конфорок плиты, включенных на полную мощность. От запаха меня затошнило. Я рванулся к плите и только тут понял, что прикован наручниками к батарее. Причем прикован с таким расчетом, чтобы до плиты оставалось всего пара шагов. В изобретательности этим тварям отказать было трудно. Впрочем, в отсутствии элементарного логического мышления – тоже.

Если до плиты я дотянуться не мог, то до табуретки – запросто. Я разбил ею окно, с наслаждением вдохнул чистый воздух и заорал во все горло: «Помогите!». Потом сообразил, что вряд ли на крик о помощи поспешит много народу, и заменил «Помогите!» на «Пожар!».

Мне показалось, что входная дверь тихо открылась.

– Эй, кто-нибудь! Помогите!

Я хотел крикнуть, но получилось только сдавленное шипенье – почти как газ из конфорок. Горло саднило, голова кружилась – несмотря на воздух с улицы, проникавший в разбитое окно.

– Твою мать! – выругался незнакомый мужской голос, и на кухню вбежали Саша с незнакомым мужчиной лет тридцати пяти.

– Мартин, жив? – услышал я сквозь звенящую дымку.

Саша выключил газ, полностью распахнул окно и похлопал меня по щекам.

– Вить, давай быстрее, - крикнул он своему другу, который что-то искал в кладовке.

– Сейчас, - буркнул тот и подошел ко мне с жутковатого вида агрегатом для резки металла, русского названия которого я не знал.

– Так, кольцо пилить не буду, а то без руки останешься, - сказал Виктор, поглядывая то на наручники, то на батарею, то на меня. – Трубу, конечно, легче, но жалко. Так что сейчас болгарочкой цепочку разрежем, а там видно будет. Шуран, держи ему руку!

Крепко прижав меня к стене, Саша поднял мою руку так, что короткая цепочка натянулась, а кольцо впилось в запястье.

– Потерпи, Мартин.

Включив «болгарочку» в розетку, Виктор запустил ее, пила взревела и легко управилась с цепочкой. Одно кольцо осталось на моем запястье, другое – на трубе батареи.

– На балкон. Быстрее! – скомандовал Саша.

Но ноги отказывались подчиняться. Каждое движение отзывалось резкой болью во всем теле.

– Да ты хороший какой! – присвистнул Виктор. – Шуран, помоги.

Подхватив под руки, Саша и Виктором вытащили меня на балкон. Где меня благополучно вырвало – хорошо хоть, не вниз, вот был бы кому подарок на голову. Мне принесли воды, я попил, вымыл лицо – стало легче, хотя голова нещадно болела. Все вокруг плыло, в ушах звенело.

– По-хорошему тебе бы надо в больницу, - сказал Саша, когда я немного отошел и меня отвели в комнату. – На первый взгляд, ничего особо страшного, ушибы, ссадины, сотрясение мозга небольшое. Но где гарантия, что нет внутренних повреждений?

Я старательно прислушался к себе.

– Вроде, пока терпимо. Разве что нос… наверняка сломан. Но все равно. Не хочу в больницу.

– Хозяин барин. Только все равно тебя увезти отсюда надо. Идти можешь?

– Потихонечку могу.

– Потихонечку и пойдем.

– А как вы?..

– Все потом.

В прихожей на тумбочке валялся мой телефон. Я схватил его, едва успев удивиться, что скины не забрали его с собой. Мы вышли из квартиры, вызвали лифт, но поехали не вниз, а вверх, на последний этаж. С площадки приставная металлическая лесенка вела к открытому чердачному люку.

– Позаимствовал у дворника ключ, - пояснил Виктор. – Смелее.

Он подождал, пока мы с Сашей поднимемся на чердак, забрался сам и задвинул крышку.

30.

Чердак был сравнительно невысоким – я вынужден был пригибаться, чтобы не задеть головой какие-то строительные конструкции. Было пыльно и темно – свет проникал только через крохотные окошечки под самой кровлей. Но Виктор прекрасно ориентировался в этой темноте. Он уверенно вел нас к какой-то хорошо знакомой ему цели.

– Сюда мы этим же путем шли, - шепнул Саша. – Не бойся, не заблудимся. Сейчас выйдем на другую лестницу.

– Здесь, - сказал Виктор, наклонившись над слабо светящимся четырехугольным контуром в полу.

Он отодвинул крышку люка, и мы спустились на точно такую же лестничную площадку, только немного погрязнее. Да и лифт здесь не работал.

– Вот ведь блинский блин! – сплюнул Виктор. – Ты как? Сможешь сам спуститься?

– А куда я денусь? – поморщился я.

Мы начали медленно спускаться по лестнице, останавливаясь на каждой площадке. Я вспомнил, что совсем недавно лифт не работал в соседнем парадном, и мы точно так же поднимались с раненой Женей. Похоже, в последнее время всякие странные и страшные моменты моей жизни так и норовят ходить парами. Что-то я об этих парах совсем недавно то ли читал, то ли слышал. Ну да, конечно! Это же ведь закон…