Закон Противоположности

— Чем же?

— Полежу на диване, посмотрю телевизор. Если хочешь, можем куда-нибудь съездить. Давай что-нибудь тебе купим.

— Нет, не хочу никуда ехать.

— Тогда, давай, разложим в зале диван и полежим вместе.

— Нет, давай, лучше, отодвинем диван и пропылесосим?

— Ты точно никуда не хочешь поехать?

— Точно. Отодвигай диван. А когда пропылесосишь, отнеси на мойку ковер.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. У тебя было три желания, и ты их так потратила.

— Ты вообще бываешь серьезным?

— Да, пять дней в неделю с девяти до шести, с часу до двух перерыв, — съязвив, я скорчил изнеможенную гримасу, пошел в зал и пролежал на диване до вечера.

В понедельник Игорь приехал к десяти часам. Я посмотрел на него иронично укорительно-снисходительно. Человеку, который старше меня на пятнадцать лет делать замечания не так то просто, но подмечать недостатки в его работе стало ещё одним моим развлечением. Игорю было не до шуток. Не замечая меня, он метался по кабинету, жевал губы, что-то бормотал.

— Игорь, — позвал я, — Ау, Игорь, я здесь, — помахал ему из-за стола. Он замер и уставился на меня совершенно бледный. — Игорь, что случилось? Ты можешь ответить?

— Это конец.

— Что конец? Где конец? Чей конец?

— Вот, — он бросил мне на стол папку с бумагами, — Это конец.

Я открыл папку и начал бегло читать:

«В ответ на Ваше обращение, сообщаем, что земельный участок с кадастровым номером таким-то, по адресу такому-то, находится в соответствии с таким-то решением того-то и того в рекреационной зоне и не подлежит застройке жилыми домами».

— И что? Что ты мне бросил? Что это всё значит?

— Это конец.

— Извини, конечно, но я тебя сейчас ударю. Или ты мне всё доходчиво объяснишь.

— Мы не можем строить на земельном участке вашего отца, — задыхаясь, выпалил Игорь.

— Это ещё почему?

— Вы же всё сами видите…

— Абру-кадабру какую-то вижу. На русский язык переведи.

— На земельном участке вашего отца…

— Перемотай дальше, к моменту, где говориться, что кто-то не даст мне строить на моем участке.

— На участке вашего отца…

— Ещё чуть дальше…

— Нам не дают разрешение на строительство. Нужно срочно звонить Павлу Владимировичу…

— Стоять, — заорал я, — только папиного инфаркта мне не хватало. Кто ещё знает, что нам не дали разрешение?

— Пока никто, но это же информация…

— Не части. Вопрос решается?

— Не знаю, можно, конечно, попытаться оспорить решение…

— Вот, видишь, не знаешь, а чуть человека в гроб не положил. И к тому же, Игорь, не тебя ли отец просил, как он выразился, проверить все подводные камни.

— Просил, — скорбно повесил голову Игорь.

— Получается, что тебе человек доверился, а ты его в кукурузу по самые помидоры загнал.

— Куда загнал?

— Тебе виднее, куда. Кончай истерику, думай, что с этим делать. Отцу мы пока ничего не скажем. Когда будет предмет, тогда и поговорим. А пока думай. Хорошо подумай, а не как в тот раз, когда документы проверял.

— Я подумаю, я хорошо подумаю.

— Вот тебе ещё пища к размышлению. Решения вопроса потребует денег, а отец итак немало потратился на эту землю. Как нам уже начать зарабатывать?

— Никак.

— Хорошенько подумай.

— Тут и думать не о чем. Для заключения договора долевого участия нужно разрешение на строительство, которого нет, — он запнулся, просиял и продолжил, — но если назвать это дело не договор долевого участия, а предварительный договор купли-продажи будущей вещи или договор инвестирования в строительство, то разрешение не потребуется.

— Ничего не понял. Как вы это делаете? Вроде бы все слова по отдельности знаю, а соединяю вместе, чушь получается. А, — махнул я рукой, — не важно. Делай.

— Что делать?

— Договор делай, инвестирования или как ты его там обозвал.

— Но это же статья…

— Какая к черту статья…

— Сто пятьдесят девятая, — перебил он меня, — мошенничество.

— А кто кого обманывает? Мы же собираемся вопрос решать? Это не мошенничество, называется, а коммерческий риск. Всю ответственность я беру на себя. Готовь бумаги.

— Павел Владимирович никогда не подпишет такое.

— А ты сделай так, чтобы подписал, или мне напомнить из-за кого мы оказались в такой ситуации.

— Сделаю. Я всё сделаю.

— Хорошо. У тебя ровно час. Скоро приедет отец, и я не хочу, что бы он о чём-то догадался.

Пять минут Игорь пялился в монитор, потом пальцы застучали по клавиатуре, а ещё через двадцать минут из принтера полез ворох бумаги.

Отец приехал за час до обеда. После того, как я рассказал ему, что здесь неподалеку можно неплохо поесть за триста рублей, он стал регулярно приезжать до обеда и водить меня в дорогой ресторан, где тратил до двух тысяч на мое питание. Нет, он не забыл про наш разговор о разводе с Яной и каждый потраченный на мою сытость рубль должен был напоминать мне об этом. Ровно в полдень распахнулась дверь.

— Ну, что, орлы? В Багдаде всё спокойно?

— В Ростове всё спокойно, пап, а в Багдаде штормит. Новости смотрел?

— Смотрел. Ох, доиграются капиталисты…

— Павел Владимирович, я тут документы подготовил, — сдерживая волнение, сказал Игорь.

— Что за документы?

— Ну, как же, вот, смотрите, собственник земли вы, а документы на строительство готовим от имени фирмы. Не порядок. Что вы, что фирма — два самостоятельных лица, в некоторой степени. Нужно подписать договор инвестирования, по которому вы выделяете фирме собственные средства в виде земельного участка для строительства. Вот, тут в приложении и площади в метрах соразмерно расписаны.

Отец внимательно его выслушал, взял бумаги, трижды перечитал, зачеркнул несколько фраз, вернул Игорю, снова перечитал, зачеркнул несколько слов, вернул Игорю, снова перечитал, что-то зачеркнул, сердито посмотрел на Игоря, тот побежал к компьютеру, исправил, вручил отцу окончательную редакцию, отец подписал в нескольких местах и посмотрел на время.

— Пойдем, покушаем. Слышь, Володь? Кушать идешь?

— Нет, пап, спасибо, не проголодался ещё.

— Ну, и сиди голодный, раз отца не слушаешь.