Закон сохранения

– Не мог бы! – отрезал японец.

– А если мы очень попросим? – Вадим угрожающе подался вперед.

– Хочу предупредить, – спохватился старик, – это помещение вы сможете покинуть только после меня…

– Боитесь? – мрачно усмехнулся Вадим.

– Страх есть ложное суждение о будущем лишении, – спокойно пояснил Хосимото. – В силу определенных обстоятельств я свободен от большинства ложных суждений, а потому избавлен от множества страхов, свойственных обычному человеку.

– Так вы не человек?.. – осторожно спросила Глен.

– Древние философы назвали бы меня мудрецом…

– Скромненько… – крякнул Вадим.

– Мудрец не тот, кто много знает, – назидательно пояснил Хосимото, – а тот, кто живет в согласии с природой, подчиняется ее законам, и как следствие, не зависит от случайностей.

– Это невозможно, – тоскливо произнесла Глен.

– Вы ошибаетесь, но это не важно. Важно другое – я последний, кто может вам помочь, больше на Станции никого нет, да и мое время ограничено…

– Остальные бесстрашные герои уже сбежали? – презрительно бросил Вадим.

– В какой-то мере… – японец вздохнул. – Одного уничтожила она. – Он кивнул в сторону Глен. – Другого, как я понимаю, прикончил ты…

– Да он сам лопнул, – окрысился Вадим. – И еще любопытный момент! Я ведь ее похоронил! – Он ткнул пальцем в Глен. – Как прикажете это понимать?

Глен удивленно подняла брови.

– А ты и себя похоронил, – небрежно сообщил Хосимото. – Не помнишь?

Только тут до Вадима дошло, что возня с инъектором ему не померещилась, и он, скорее всего, перед тем как оказаться здесь, тоже умер, там, на другой близняшке Теллуры. Пораженный этой мыслью он подавленно умолк.

– Эй! – вмешалась Глен. – Я что-то пропустила?

– Ничего особенного, – махнул рукой Хосимото. – Это вы потом обсудите. Скажу лишь, что для создания новой проекции материального объекта в замкнутой системе взаимодействий необходимо уничтожить его старые энергетические связи… Остальное дело техники. И вот еще что, не держите зла на моих ребят, они хотели как лучше…

– М-да… – раздраженно хмыкнула Глен.

– Молодежь, – опять вздохнул японец, – все бы им хулиганить…

Вадим вдруг четко осознал, что до сути происходящего им сейчас ну никак не докопаться, а потому надо позаботиться хотя бы о своей шкуре.

– Как нам спастись? – спросил он в лоб.

– Я расскажу вам, как вернуться на Теллуру, а дальше решайте сами…

– Хорошо, мы разберемся, – скороговоркой поторопил его Вадим.

Однако теперь японец говорил неспешно и обстоятельно. Он объяснил им, как с помощью флаера добраться до осевого концентратора, то бишь до гайки. Оказывается, через семь дней пройдет очередной, предпоследний импульс пространственно-временной коррекции. Если в этот момент они будут находиться внутри концентратора, то направленный сдвиг переместит их в гайку, расположенную в следующей ячейке цепи, то есть на Теллуру. И у них останется почти трое суток, для того чтобы убраться с этой обреченной планеты. Сейчас он уйдет, и больше они его никогда не увидят. Ресурсы, необходимые для их жизнеобеспечения, останутся в свободном доступе, остальные помещения Станции уже заблокированы.

Хосимото поднялся и коротко кивнул, давая понять, что разговор окончен.

Вадим и Глен тоже вскочили.

– Подождите! – взмолилась девушка. – Вы отправляетесь на Землю? Отчего бы вам не захватить нас с собой? Дело в том, что на Теллуре у нас обязательно возникнут некоторые проблемы, и за трое суток мы их не решим, да и вообще вряд ли сможем покинуть планету. Какой смысл было возиться с нашими задницами? Чтобы потом отправить на верную смерть?! Мы обещаем молчать обо всем, что узнали! Тем более – все равно ничего не поняли!

Старик отрицательно качнул головой.

– В конце концов, мы вам заплатим! – не сдавалась Глен. – Много заплатим!

– Вы действительно ничего не поняли, – вздохнул Хосимото. – Я не собираюсь на Землю или еще куда бы то ни было, я собираюсь умереть здесь. И хочу, в отличие от других, сделать это в спокойной обстановке, размышляя об истинной добродетели, а не как некоторые… Поэтому если вы не желаете увидеть мои внутренности, то дайте мне уйти без применения к вам физического насилия…

– Так вы тоже… – Вадим замешкался не найдя подходящего нейтрального слова.

– Да! Я тоже лопну, как вы изволили заметить! И очень скоро…

– Ерунда какая-то! – всплеснула руками Глен. – Ну, хоть объясните почему?

– Вы сами все поймете, если сможете вернуться на Землю…

– А если не сможем? – парировал Вадим.

– То оно вам и незачем…

– Но я не желаю… – начала возмущаться Глен.

– Желание есть неразумное стремление к внешним благам, – резко перебил ее Хосимото. Он опять склонил голову и на этот раз решительно покинул помещение. Ни Глен, ни Вадим не посмели этому воспротивиться, они лишь хмуро переглянулись, когда чуть сутулая спина японца исчезла за дверью.

– Муйня продолжается, – буркнул Краснов, – эпизод второй – гибель Империи…

15

Золотисто-оранжевый столбик нервно пульсировал в объятиях слабенькой, прозрачной пленочки. Не бог весть какое препятствие, а вот поди ж ты – никак не вырваться, и выбора нет, только вверх-вниз, вверх-вниз. Миллиарды молекул – целый мир метался туда-сюда по прихоти некоего озабоченного индивидуума.

Вадим неспешно потягивал ликер через длинную трубочку и хмуро наблюдал за подневольной суетой тоненькой струйки жидкости, размышляя при этом о бесконечности. Полезно думать о вечном, когда твой собственный путь того и гляди оборвется на самом интересном месте. Успокаивает. Они с Глен сейчас были на редкость спокойны, вот завтра – другое дело. Но «завтра» еще далеко, хотя и неотвратимо, а потому надо упиваться каждой минутой относительного благополучия, чем они и занимались, как в прямом, так и в переносном смысле.

Если Вадим налегал в основном на более высокоградусные ликеры, то Глен предпочитала баловаться легким винцом. Она сидела на высоком стуле, положив локти на стойку кухонного автомата и, подперев кулаком подбородок, изредка отхлебывала из строгого, лишенного всяких изысков бокала. Они только что позавтракали и никуда не торопились.

В столовую вошла Келли.

– Привет, чудовище, – покосился на нее Вадим и невольно тронул огромную шишку на лбу.

«Чудовище» представляло собой затянутую в черный комбинезон коротко стриженую блондинку с несколько грубоватыми чертами лица, но в целом весьма соблазнительную.

– Изголодалась? – язвительно поинтересовался Вадим. – Или сексу хочешь?

– Прекрати! – одернула его Глен.

– Отодрать бы ее хорошенько, вдруг прочухается…

– Фу! Что за скотская терминология? – вяло поморщилась Глен. – А с виду приличный мужчина… И вообще – тебе одной шишки недостаточно?

– Шишка пройдет… если успеет, а трупу без разницы. Мне другое интересно: как скоро приличный человек, помещенный в неприличные обстоятельства, перестает быть приличным человеком? И зависит ли это от степени его исходной приличности?