Закон сохранения
Шрифт:
У старухи были пустые, ничего не выражающие глаза. Такие глаза бывают у сумасшедших и у людей, недавно побывавших там, откуда не возвращаются.
– Друг у нас болен… – указав на японца, добавила Глен в надежде хоть на какое-то сочувствие.
Женщина нахмурилась и кивнула, приглашая их в дом.
Внутреннее убранство комнат выделялось доисторическим минимализмом – деревянные табуретки, столы, лежанки. Зато в подвале имелась баня с электрическими нагревателями. Вопрос, откуда здесь берется столько энергии, старуха проигнорировала, впрочем, как и
Чистых телом, разомлевших от горячей пищи и огненной воды гостей она препроводила на чердак. Там пахло цветами и валялось много мягких травяных подстилок…
Объятия были такими крепкими, а поцелуи такими долгими, будто они любили друг друга в последний раз. А может действительно – в последний.
Когда схлынула первая волна страсти, Вадим предложил:
– Отдохнем здесь до завтра, а утром тронемся в путь. Надеюсь, бабка даст нам продуктов и приютит на время японца. Она хоть и молчаливая, но с понятием.
– Не знаю… – вздохнула Глен. – По-моему, все напрасно. Что ты хочешь найти в этом городе?
– Думаю, слухи о гибели человечества сильно преувеличены. Старуха тому наглядный пример. Если город не был разрушен, то мы непременно отыщем людей. Нам нужен квалифицированный врач и какие-то антишоковые препараты. Я все-таки очень хочу взглянуть в глаза господину Хосимото… пусть даже перед самой смертью…
– Неделю туда, неделю обратно и неизвестно сколько в самом городе. Нет, я не доживу…
– Это пешком! Возможно, на обратную дорогу мы найдем какой-нибудь транспорт.
– Вадим, неужели ты сам веришь в то, что говоришь?
– Разве у нас есть выбор?
– Есть. Не следует никуда ходить. Надо успокоиться и прожить оставшиеся дни в единении с природой. Хватит суеты. Хватит бессмысленных метаний. Остановись. Получи удовольствие от глотка воздуха, от лучика солнца, от утренней росы…
– Я тебя не узнаю.
– Я тоже себя не узнаю, но чувствую, что права.
– Ничего, скоро ты протрезвеешь и постыдишься этих слов.
– Сомневаюсь…
– Что протрезвеешь?
– Зря ты так…
– Нет. Я не желаю, насосавшись спирта, в ужасе пялиться на эти чертовы циферки. Пусть меня лучше разорвет, когда я буду душить очухавшегося Хосимото, но прежде я заставлю его сказать правду! Я намерен выяснить, кто в ответе за все!
– Зачем? Уже ничего не изменишь!
– Посмотрим…
Они замолчали, оставшись каждый при своем мнении.
В маленьком треугольном окошке беспечно плыли розоватые облака. День пролетел незаметно. Небо посерело и перестало радовать глаз.
– Не угостит ли хозяйка нас вечерним чаем? – примирительно спросил Вадим.
– М-да, – вздохнула Глен, – таких наглых постояльцев она, пожалуй, еще не встречала.
Вместо чая старуха напоила
их каким-то травяным варевом. Было очень вкусно и сразу потянуло в сон. Забравшись к себе на чердак, они мгновенно уснули. Так сладко им спалось лишь в далеком беззаботном детстве.А когда рано утром, свежие и отдохнувшие, манимые вкусными запахами, они спустились в столовую, то обнаружили там мирно завтракающего господина Хосимото…
15
Вадим и Глен остолбенели. Японец выглядел неважно, но был вполне адекватен. Он мельком глянул на вошедших, и чуть поклонившись в знак приветствия, как ни в чем не бывало, продолжил трапезу.
Краснов, еще вчера готовый оторвать ему голову, теперь даже растерялся.
Старуха молча подала на стол тарелки с кашей. Вадим уселся напротив японца и, бесцеремонно разглядывая его, положил в рот пару ложек горячего кушанья. Хосимото был невозмутим и полностью игнорировал повышенное внимание к своей персоне.
– Господин Хосимото, – с вкрадчивым раздражением позвал Вадим. – Как самочувствие?
Японец бросил на него мимолетный взгляд и тихо сказал:
– Спасибо. Мне гораздо лучше.
– А нам все также хреново! – повысил голос Вадим.
Хосимото не отреагировал.
– Зачем вы взорвали Теллуру?!
Японец отодвинул опустевшую тарелку.
– Вы меня с кем-то путаете, – хладнокровно сказал он. – Я ничего не взрывал.
– Допустим. Но погибнуть должны были вместе с ней!
– Кому?
– Что «кому»?
– Кому я был должен? Вам?
– Да! – рявкнул Вадим, стукнув кулаком по столу. – И нам тоже! Во имя чего вы уничтожили колонистов?
– Во имя чего? – переспросил Хосимото. – Молодой человек, вдумайтесь в свой вопрос. Формулируя его таким образом, вы заведомо соглашаетесь с тем, что есть цели, во имя которых можно без зазрения совести уничтожать людей. Если я сейчас предъявлю вам одну из таких целей, вы успокоитесь?
– Нет, я не успокоюсь!
Краснов вынул из кармана аурометр. Хосимото на мгновение вскинул брови.
– Знакомая вещица? – осведомился Вадим. – Вижу, что знакомая!
– Где вы это взяли?
– Купил на распродаже. Только продавцы оказались какими-то черными, треугольными и денег не попросили.
– Можно взглянуть?
Краснов протянул ему трубочку.
Рассмотрев показания индикатора, японец сочувственно покачал головой.
– У вас тоже есть такой прибор? – спросил он Глен.
– Есть.
– С такими же печальными результатами?
– Еще печальнее, – мрачно сообщила она.
– Любопытно, – Хосимото снова покачал головой и вернул трубочку Вадиму.
– Очень любопытно! – вызверился тот. – Зачем вы делаете вид, что не помните нас?
– Я и не могу вас помнить…
– Не надо врать! Ваша внешность и манеры слишком характерны, чтобы мы могли обознаться.
– Так я и не утверждаю, будто мы никогда не встречались. Более того, вы меня уже убедили, что такая встреча имела место. Но вспомнить ее у меня не получится.