Закон Тьмы

Однако точно так же я думал и про Клэр. И она уверенно показала способность на куда большее, чем даже моя мать. Чем та горилла Бартон. Ведь, скорее всего, он просто пригрозил Нэйди, чтобы напугать меня.

Ударившись коленями о мокрую мостовую, я опустил голову и закрыл глаза. Кисти со всей силы сжимали кольцо в одной руке и салфетку в другой. На улице не было холодно, дождь был приятный и теплый, но меня трясло изо всей силы. Это все до сих пор казалось каким-то чудовищным сном. Такого не могло произойти. Как один человек мог натворить столько грязи, столько ужаса? Как она могла спокойно притворяться все это время, представляясь совершенно иной в моих глазах? Как она могла довольствоваться этими поступками?

«Как могла убить ее…»

Вздернув лицо наверх, навстречу бесчисленным каплям дождя, я во все горло прокричал целому миру. В этот крик я вложил все, что скопилось. Все, что зачем-то отчаянно пытался удержать в себе. На глаза навернулись слезы, то ли от обиды, то ли от злобы, то ли от печали, то ли от безнадежности, то ли просто от дождя. А может и от всего разом. Тело сжималось, напрягало каждый мускул, жаждало разорваться на части. И это не облегчил даже крик. Физическая боль, да еще и такая серьезная, впервые завладела моим телом без каких-либо на то причин. Только самовнушение, рожденное от моральной.

«Нэйди… Почему я не прислушался к тебе, к отцу, к Свену, к остальным? Почему я доверился только этой твари и не уберег тебя от нее? Почему ты пострадала из-за меня?»

Я оперся кулаками о забор и беспомощно стиснул зубы, пока невиданные с самой гибели единственного волшебного создания в моей жизни слезы залились новым потоком. А через секунду и вовсе начал неконтролируемо биться головой о деревянную преграду, с каждым разом все сильнее. Наверное, чтобы наказать себя. Дать прозреть этой тупой башке, которой ясно думать мешала какая-то глупая и фальшивая любовь к ужаснейшему человеку на планете.

Но вместо ожидаемого прозрения ко мне вдруг начало приходить что-то другое. С каждым новым ударом и потрясением мозга оно на удивление становилось лишь только яснее. Уходили боль и страдания, плавно перетекая в какую-то иную форму. То чувство, которое преследовало меня чуть ли не с самого рождения. Оно доставило мне множество проблем с различными людьми. Но только сейчас я начинал понимать, что неправильно им пользовался. Я противился самому себе, кипящей злости. И от этого происходила какая-то каша, приводившая меня только к позорам и неудачам.

Уже точно нечего терять. Оставалось лишь только перепрыгнуть через забор прямо в реку, где течение приведет меня к водопаду, что разобьет мою никчемную жизнь о камни.

Однако был и другой вариант. Меняться. Нынешний Флэйд не добился успеха. И если сейчас я совершу самоубийство, то Клэр победит. Она и дальше будет спать со всеми, выручать у них золото и изредка вспоминать меня как неудачника, за спиной у которого научилась делать все это. А также, упаси, подавать пример всем остальным, еще не испорченным девушкам. Нэйди не будет отмщена. Не знаю, какие улики там раздобыл Свен, но мне почему-то казалось, что без моей помощи он не посадит ее за решетку. Хотя для такого исчадия обычного тюремного заключения было бы мало.

Остановившись после пятнадцатого сильнейшего удара о дерево, я посмотрел вперед. О вдыхании воздуха я забыл еще во время крика, и сейчас организм старался восполнить потерянное мучительной одышкой. Голова жутко болела и уже не трезво соображала. Но я не замечал всего этого. Мысли были поглощены желанием жить. Желанием действовать. Месть — это самое малое, чем я могу отплатить. За Нэйди. За себя. За тех, кого Клэр еще может уничтожить в будущем.

Оглушительный гром прогремел в небе. Стали проблескивать молнии. Ливень все усиливался. Такой погоды столица не видела уже давно…

Сильно подвыпившая Клэр, покачиваясь, направилась к двери нашего одноэтажного дома, на ходу доставая из сумочки ключи. Проводивший ее паренек улыбнулся, задержался взглядом на вальяжной походке несколько секунд и подозвал к себе. Это был даже не Тайлан.

Отвратная блудница промурлыкала, развернулась и подошла к нему вплотную. Прямо на моих затаенных в древесных кустах глазах Клэр совершила последнее доказательство того, что все сказанное ей было правдой. Что это не было выдумано с целью позлить меня. А вместе с доказательством окончательно подпитала мое желание. И мою руку вела уже не ревность — к этой бестии я не испытывал даже остаточных положительных чувств. Вела только месть и полная убежденность в том, что я не могу не свершить задуманное.

Дав себя облапать уже второму любовнику за сегодня, Клэр наконец-то оторвалась своим грязным ртом от его, попрощалась и снова направилась к двери. Незнакомец ушел, но я даже не посмотрел ему вслед. Он был не виноват. На легкодоступную позарился бы абсолютно любой, и всему мужскому населению Хроно морды не набьешь. А если даже и набьешь, то ничего не изменится. Все дело в распущенности самой девушки, в том, как она относится к приставалам. Именно этот первоисточник проблемы необходимо излечивать.

Но неужели многие девушки сейчас и вправду такие испорченные? Когда были войны, жены годами верно ждали возлюбленных. Да сами, если уж на то пошло, шли на войну, лишь бы быть с мужьями ближе, помогать им, несмотря ни на что. Заботиться о них даже когда надежды никакой нет, посылать ухажеров куда подальше. Что же с ними случилось? Неужели только тяжелые времена способны рождать верных девушек? Неужели они расслабляются настолько, что готовы отдаться похотливым желаниям даже с незнакомцами? Даже при живом и здоровом муже?

Попав в скважину с нескольких попыток, Клэр выругалась и наконец раскрыла эту проклятую дверь. Как вдруг услышала сзади мои твердые шаги.

— Грэг, смотрю, все не насытишься? — игриво прожужжала она, поправив волосы.

Развернувшись, это животное увидело совсем не того, к кому обращалось. Ее глаза расширились за секунду, а внешние признаки опьянения и вовсе пропали. Я замахнулся и без всяких разговоров со всей силы прописал ей жесткий удар в нос. Мразь отлетела внутрь дома на целый метр, и я вошел следом, закрыв за собой дверь на ключ. Затем схватил из кармана все еще мокрую салфетку и запихал ей в рот, после чего поволок по полу за эти длинные волосы, аромат которых нежно вдыхал еще несколько часов назад. Рука, закрывающая ее пасть, сильно дрожала и при крепкой хватке, а грудь и вовсе обжигалась изнутри потоками волнения при каждом вдохе. Но все это перекрывалось мучениями распутной твари, сокрушившей мою жизнь, и уверенностью в том, что она заслуживала и не это. Удивительно… человек, которого я еще недавно целовал, теперь виделся совершенно другим. Именно поэтому не останавливаться было так легко.

Клэр мычала и почти бесшумно кричала через салфетку в мою ладонь, пытаясь оторвать то одну мою руку от волос, то другую ото рта. Бросив хрупкое тело на кровать, я сразу же начал привязывать ее конечности к деревянным спинкам находящимися тут же веревками. Еще неделю назад она предложила разнообразить наши половые отношения, захотев попробовать со мной что-то новое. Не был уверен тогда, но теперь буду больше чем рад удовлетворить ее желание.

Возможно было бы весьма поучительно узнать, как она стала такой. Как относится ко всем этим вещам и о чем вообще думает. Однако я по-прежнему не проронил ни единого слова. Это было неважно в столь личном случае.