Закон вечности
Шрифт:
– Как сказать!
– пожала плечами женщина.
– Конечно, приятно! Мне, по крайней мере, всегда очень приятно смотреть на красивую женщину!
– разошелся Бачана.
– Это заметно!
– улыбнулась женщина.
– Может, я вас отвлекаю своими глупыми вопросами?
– спохватился Бачана.
Женщина отрицательно покачала головой.
– Вы очень похожи на Бачану Рамишвили!
– сказала она.
– Очень!
– ответил обрадованный Бачана, и сердце его наполнилось чувством гордости.
– Вам и другие говорят об этом?
– Почти все мои знакомые!
– Поразительное сходство!
–
– рассмеялся Бачана.
Женщина бросила на него подозрительный взгляд.
– Ну-ка снимите фуражку!
Бачана снял запорошенную снегом фуражку, вытряхнул ее о колено.
– Боже мой!
– воскликнула женщина.
– Вы действительно Бачана Рамишвили!
– Как вас звать, девушка?
– осмелел Бачана.
– Мою дочь зовут Майя...
Бачана смутился.
– Ей, наверно, годик?
– постарался он скрыть неловкость.
– Семнадцать!
– уточнила женщина.
– Не может быть!
– Клянусь Майей!
– А вас как величать?
– Мария.
– Вы очень красивы, Мария!
– И вы...
Бачана зарделся.
– Клянусь Майей!
– повторила женщина.
– Или у вас нет дочери, или ваша клятва неискренна!
– проговорил с досадой Бачана.
– Нет, я говорю правду!
– ответила женщина серьезно. Она круто повернулась и пошла.
– Подождите!
– крикнул Бачана. Женщина остановилась.
– Я провожу вас!
– Я живу далеко.
– Где?
– У Воронцовского моста.
– Да, далековато. Позвольте проводить вас...
– Нет, я хочу идти одна!
– Женщина вскинула голову, подставив красивое лицо снежинкам.
– Не боитесь?
Женщина отрицательно покачала головой и пошла.
Бачана долго завороженно смотрел на удалявшуюся женщину. Она шагала свободно, гордой походкой. Ни старый короткий полушубок с истертым воротником, ни стоптанные сапожки не могли скрыть величественную красоту ее стройной фигуры. Бачана очнулся, когда женщина скрылась за углом.
– Вот кретин! Спросил хотя бы фамилию!
Он сорвался с места и выбежал на проспект Чавчавадзе, но женщины уже не было видно. Она исчезла, словно опустившаяся на горячую ладонь снежинка.
Бачана вернулся домой. Стряхнув снег, он пошарил рукой под валявшимся у дверей ковриком, достал ключ, вошел в комнату и впервые в жизни почувствовал вокруг себя жуткую, бескрайнюю пустоту...
15
В тот день Бачана принял двух посетителей - нормального и ненормального. Впрочем, это выяснилось впоследствии, поначалу же Бачане оба посетителя показались вполне обычными людьми.
Бачана сидел в своем кабинете за рабочим столом и правил фельетон, в котором рассказывалось о темных махинациях, распутстве и самодурстве директора комбината меховых изделий. Фельетон был написан в резком тоне и очень удачно. Он, безусловно, должен был стать гвоздем номера, своего рода сенсацией, и поэтому знали о нем лишь Бачана и автор. Завязка фельетона выглядела почти неправдоподобно.
В купе международного вагона ехали две дамы. Они быстро познакомились, и вскоре между ними завязалась беседа, обычная для людей, не хватающих звезд с неба. Когда были перемыты косточки всем общим знакомым и даже вовсе не знакомым лицам, когда был повешен красный фонарь
над дверью весьма уважаемой в республике особы, одна из дам вдруг зашлась кашлем, стала задыхаться. Подоспевшему поездному врачу кое-как удалось привести ее в чувство. На вопрос, отчего вдруг с ней такое случилось, обессилевшая дама показал рукой на висевшую в купе шубу своей спутницы и простонала:– Мех... кошачий...
– Какой мех?
– не понял врач.
– Аллергия... У меня аллергия к кошачьему меху...
– Понятно... Придется вынести шубу из купе...
– Да вы что, с ума сошли?
– взорвалась обладательница шубы.
– Какая вам это кошка?! Это же соболья шуба! Я за нее уплатила четыре пятьсот!
– Сколько бы вы за нее ни платили, шубу нужно вынести хотя бы на несколько минут...
После долгих споров проводник унес шубу, и тотчас же пострадавшая вздохнула свободно, кашля как не бывало...
С этого все и началось. Задетый в поезде случайно за конец нити клубок катился, катился и докатился до комбината меховых изделий. А за клубком следовали люди, не имевшие ничего общего с железнодорожным транспортом и медициной, но отлично разбиравшиеся в сортах и стоимости мехов...
И теперь директор этого комбината стоял перед Бачаной и улыбался заплывшими глазами. Бачана еще не знал, кто этот человек, но от одного вида посетителя - грузного, похожего на грубо обтесанный пень, - так и веяло самодовольством, наглостью.
– Здравствуйте!
– произнес он и без приглашения уселся в кресло перед столом Бачаны.
Бачана отложил в сторону фельетон и приготовился слушать, но посетитель молчал. Так прошла целая минута.
– Я слушаю вас!
– сказал наконец Бачана.
– Нет, это я вас слушаю!
– улыбнулся посетитель.
– Не понимаю...
– Я директор комбината меховых изделий!
– сказал посетитель, вперив в Бачану водянистые желтые глаза.
"Видно, у него желчный пузырь не в порядке", - подумал Бачана и произнес:
– Как ваша фамилия?
– Сандро Маглаперидзе. Моя фамилия вам должна быть известна!
– Голос у посетителя был низкий, с хрипотцой.
– Впервые слышу!
– солгал Бачана.
– Но это неважно. По какому делу вы пришли? Я вас не приглашал...
– Я пришел по поводу ажиотажа, поднявшегося вокруг моего комбината... И я хочу посоветовать вам: не следует прислушиваться к болтовне несведущих и глупых людей... Если вас что-либо интересует, спросите лично у меня! сказал Маглаперидзе тоном наставника:
– Не понимаю, о чем вы говорите... Я ничего не знаю...
– ответил Бачана холодно.
– Вы все знаете... К сожалению... И это благодаря моим же сотрудникам... Ну с ними-то я рассчитаюсь сам.
"Наглец! Как он со мной разговаривает!" - подумал Бачана, но сдержался и ответил спокойно:
– Повторяю, я не знаю, о чем идет речь... Может, объясните?
– Извольте! Но я объясняю не то, что вам известно, а то, что известно мне!
– Слушаю вас.
– В завтрашнем номере вашей газеты должен быть опубликован фельетон под заголовком "Витязь в кошачьей шкуре"... Вообще-то автору этого дурацкого фельетона не мешало прочитать "Витязя в тигровой шкуре" великого Руставели. Там, между прочим, есть весьма поучительные слова: