Закон

– Синьор комиссар, - обращается к вошедшему Джузеппина, - хотите доставить мне удовольствие?

– Да разве я хоть раз в жизни тебе в чем-нибудь отказывал?
– смеется комиссар.

– Ну скажите, что согласны.

– Обещай ей, - добавляет Анна.

– Вижу, вижу, уже столковались здесь без меня, - говорит комиссар.
– Очевидно, за мороженым послать?

– Мороженым мы и без вас можем полакомиться, - хохочет в ответ Джузеппина.
– Нет, вот о чем я хочу вас попросить: разрешите завтра синьоре Анне пойти со мной утром на пляж.

– Да, да, - подтверждает Анна.

– Анна и без того ходит с детьми и с тобой на пляж, когда ей только заблагорассудится, - отвечает комиссар.

– Вы отлично понимаете, что я имею в виду, - не отстает Джузеппина.

– Тогда говори, в чем дело.

– Разрешите ей со мной выкупаться.

– Ах, так вот что вы тут надумали!

– Значит, да?

– Значит, нет, - сухо бросает он.

– Теперь только одни деревенские женщины не купаются, - замечает Джузеппина.

– Ну скажи, на кого я похожа в халате, когда все дамы сейчас носят купальные костюмы?
– возмущается Анна.

– В нынешнем сезоне, - подхватывает Джузеппина, - даже жена адвоката Сальгадо и та решилась купаться…

– И щеголяет в купальном костюме с вырезом до самой попы, - говорит Анна.

– А вот донна Лукреция не купается, - произносит комиссар, - и, уверен, по этому поводу историй не разводит.

– Лукреция!
– восклицает Анна.
– Мы, видите ли, слишком гордые, чтобы купаться в Манакоре. Не уверена даже, что она до Римини снизойдет. Ей подавай прямо Венецию.

– Значит, вы боитесь, что вашу жену увидят в купальном костюме?
– спрашивает Джузеппина.

– Это уж мое дело!

Джузеппина вперяет свой лихорадочно блестящий взгляд прямо в глаза комиссара Аттилио.

– Мы еще к этому разговору вернемся, - обещает она.

– Ух ты, негодница, - говорит он.

– Что это с вами обоими?
– спрашивает Анна.

– Ваш муж ужасно отсталый человек, - заявляет Джузеппина.
– Не желает, чтобы вы шли в ногу со временем. Если бы мог, заточил бы вас в монастырь. Вам куда счастливее в Лучере жилось.

– Что верно, то верно, - вздыхает Анна.

– Тебе, конечно, было бы на руку, если бы она туда вернулась, - обращается комиссар к Джузеппине.

– Я бы сама с ней охотно туда поехала.

– Ну это еще вопрос.

– Да успокойтесь вы оба, - замечает Анна.

Гостиная обставлена в неаполитанском стиле конца прошлого века. Высокие и узкие кушетки и кресла, мраморный столик на ножках а-ля Людовик XVI, плотные занавески красного плюша. Одна стена сплошь затянута вышитыми шпалерами, где полно тигров и львов. Высокое зеркало в позолоченной гипсовой раме, задрапированное красным плюшем и украшенное искусственными цветами, водружено на широкогорлую китайскую вазу. У подножия статуи Мадонны помещена старинная масляная лампа, но вместо горелки в нее вставлена алая электрическая лампочка, которую не тушат круглые сутки. Вся эта обстановка - приданое Анны и привезена из Лучеры.

– Опять лампочка Мадонны перегорела, - говорит комиссар.

Он подходит к статуе, осеняет себя крестным знамением, вывинчивает лампочку и, приоткрыв ставни, рассматривает ее волоски на свет. В комнату вместе с дыханием зноя врывается пение арестантов.

– Приходится уже десятую лампочку менять, - замечает комиссар.

Анна вытягивает мизинец и указательный палец в виде рожков - классическое заклятье от дурного глаза.

– В доме что-то есть, - говорит она.

– И это что-то идет на пользу электрикам, - замечает Джузеппина.

– Ты еще!
– обрывает ее комиссар.
– Ты ведь ни во что не веришь.

Джузеппина заворачивает в старый номер “Темно” свое вязание.

– Верю, во что нужно верить, - возражает она.

Комиссар Аттилио притрагивается к паху - тоже помогает против сглаза.

– Я вас напугала, синьор комиссар?
– спрашивает Джузеппина.

И смеется. Она зубастая, как негритянка, зубы у нее желтые.

– Мне надо еще в комиссариат заглянуть, - говорит дон Аттилио.

– Много у тебя работы?
– осведомляется Анна.

– Да вот это дело с швейцарским туристом…

– Ах тот, у которого украли полмиллиона лир?

– Да, - говорит комиссар, - неподалеку от виллы дона Чезаре.

– Да кто же это оставляет просто так в машине полмиллиона лир?
– удивляется Анна.

– И кто же это проводит ночь в низине?
– смеется комиссар.
– Недолго и малярию подцепить.

– Ну, я тоже иду, - говорит Джузеппина.

– Уже уходишь?
– спрашивает Анна.

– Мне еще надо платье к вечеру выгладить.

– А ты сегодня идешь на бал?
– спрашивает комиссар.

– У меня, слава богу, нет мужа, некому меня в заточении держать.

– Только, пожалуйста, не заводите опять споров, - проси! Анна.

Комиссар с Джузеппиной выходят вместе.

Претура помещается в старинном дворце, построенном еще Анжуйскими королями, напротив дворца Фридриха II Швабского, после того как сын последнего, король Манфред, был разбит анжуйцами. На лестничных переходах то и дело попадаются какие-то темные закоулки.

Комиссар Аттилио заталкивает Джузеппину в угол, обнимает ее.

– Поцелуй меня, - просит он.

– Нет, - отказывается она.

Вытянув обе руки, упершись ладонями ему в грудь, Джузеппина отпихивает Аттилио. Но так как для этого ей приходится прогнуться, она прижимается к нему всем животом. И хохочет.

– Один поцелуй, только один поцелуй, - не отстает он.

– Нет, - отвечает она.

– Почему же вчера да, а сегодня нет?

– Это как получится.

Комиссару никак не удается согнуть худенькие руки, упершиеся ему в плечи и удерживающие его на почтительном расстоянии - у Джузеппины энергии хватит на двоих. А она по-прежнему хохочет. В полумраке он различает только огромные лихорадочно блестящие глаза да толстые губы, резко обведенные помадой.

– Прошу тебя, - говорит комиссар.

– Проси получше!

– Ну умоляю.

– Скажи: умоляю тебя, Джузеппина, любовь моя!

– Умоляю тебя, Джузеппина, любовь моя!

Опираясь затылком о стену, выгнувшись всем телом, она по-прежнему удерживает на расстоянии склонившегося к ней мужчину.

– Разрешишь завтра жене пойти со мной на пляж?

– Да.

– В купальном костюме?

– Да.

– Клянись!

– Клянусь.

– Клянись Мадонной.

– Клянусь Мадонной!