Закон

– Ну хоть между нами, можешь ты мне сказать, в чем дело?

– Пока еще не могу.

– А кто тебе щеку расцарапал?

– Это к делу не относится.

– Ты дрался, что ли, с кем?..

– Нет, - ответил Бриганте, - это сделала девушка, которую я изнасиловал.

– Что-то не везет нам с девушками, - вздохнул комиссар.

– Да вы возьмите Джузеппину в любом темном уголке, - посоветовал Бриганте.
– Суньте ей в рот кляп и насилуйте себе на здоровье. Назавтра вы о ней и думать забудете.

– Это не в моем жанре, - сказал комиссар.

– В таком случае займитесь какой-нибудь другой дамой.

– Попробую. Лукреция, например, будет весьма расстроена, узнав, что твой сын…

Бриганте насупился.

“Любит сына”, - подумал комиссар. Он почувствовал укол радости, что наконец-то обнаружил уязвимое место в неуязвимом Бриганте. И тут же спросил себя, уж не участвовал ли Франческо каким-либо образом в краже полмиллиона лир, тогда недомолвки отца вполне объяснимы.

– Лукреция… - начал он.

Бриганте быстрым движением поднес руку к паху: так отвращают дурной глаз. Он попытался себя уверить, что это жена судьи напустила на его сына порчу. Комиссару стало даже стыдно, что он так легко отнесся к горю отца, раз отец - самый разумный из всех людей, каких он только знал, - потерял разум.

– А у твоего малого деньги еще остались?
– спросил он.

– Около пяти тысяч лир, которые я дал ему на карманные расходы.

– Растратит их и вернется. Такие случаи бывают сплошь и рядом.

Бриганте снова нахмурился.

– Франческо оказался вовсе не таким крепким, как я считал, - проговорил он.

– Почему ты так думаешь?
– живо спросил комиссар.

– Фульвия его в два счета обработала.

Комиссар был разочарован. Он-то надеялся, что разговор снова пойдет о деле швейцарца.

– Ну, в его годы это простительно, - заметил он.

– Я его вышколю, - пообещал Бриганте.
– Ученье по боку. Посажу его на грузовик, пусть возит бокситы. Двенадцать часов за рулем в сутки… Питаться будет в шахтерской столовке. Спать на тюфяке в бараке. Пусть-ка жиры порастрясет. Он слишком для своих лет растолстел. Мне бы следовало обратить на это внимание раньше, чем…

– Раньше, чем что?

– Раньше, чем Фульвия.

Комиссар поднял на Бриганте вопросительный взгляд. И вдруг впервые за все те годы, что они встречались каждый божий день, он увидел, как на глаза его дружка навернулись слезы.

– Прошу вас, очень прошу, - проговорил Бриганте.
– Ищите его. Найдите.

– Я уже повсюду звонил, - сказал комиссар.

– Если он к тому же узнает, что меня арестовали… Он, чего доброго, вообразит себе, что окончательно обесчещен. Боюсь, как бы он…

– Да нет, нет, - успокоил его комиссар.
– Сейчас, должно быть, он забрел в какую-нибудь таверну и пьян в дымину. Мы-то знаем, как ведут себя такие вот беглецы: все они действуют на один лад…

Комиссар поднялся с кресла.

– Сейчас снова позвоню в Фоджу, попрошу искать его поэнергичнее… А теперь я обязан отвести тебя в камеру… И так мы уж слишком долго здесь проболтали. Мой помощник непременно будет всем рассказывать, что мы, мол, совместно выработали план твоей защиты.

– Нет, - отрезал Бриганте, - просто вы меня допрашивали. Как и предусмотрено правилами.

Он тоже поднялся. Глаза его снова глядели, как и всегда, холодно и жестко.

– А что ты мне отвечал на допросе?

– То же, что и судье, никакого бумажника я и в глаза не видел. И вчера вечером я его из кармана не вынимал. Джусто все врет.

– Только он один и видел бумажник?

– Только он, - подтвердил Бриганте.
– С того места, где я стоял, никто из публики видеть бумажника не мог. Впрочем, никто и не посмеет против меня свидетельствовать.

Комиссар улыбнулся.

– Ясно, - протянул он.
– Значит, все это происки Джусто.

– Будь я полицией, я бы только так и решил.

– А как же он сумел пробраться в башню и спрятать там бумажник?

На миг Бриганте задумался.

– А вот как… - начал он.
– Джусто украл у меня ключ от башни… вечером в субботу… Ключ лежал в кармане пиджака, помните, зеленовато-синего. Я повесил пиджак на спинку стула… А сам отошел поговорить с Пиццаччо… вернувшись, ключа я не обнаружил… решил, что это штучки гуальони… Я об этом только одному Пиццаччо сказал… А потом начисто забыл всю эту историю… И вспомню о ней лишь тогда, когда полиция найдет ключ и будет меня о нем спрашивать… Тогда и Пиццаччо тоже вспомнит…

– А где полиция найдет ключ?

– В баре на полу, - ответил Бриганте… - Завтра утром, ровно в одиннадцать, ключ выпадет из кармана Джусто, а сам Джусто будет в это время обслуживать Пиццаччо.

– Не пройдет, - заявил комиссар.
– Даже судья знает, что Пиццаччо - твой подручный.

– Ну ладно, пусть тогда Джусто обслуживает Австралийца… А полицейские, которые будут сидеть за соседним столиком, подберут ключ с пола… И их, конечно, заинтересует надпись на картонке, привязанной к головке ключа, где черным по белому будет написано; “От маленькой двери башенной кладовки”.

– Мне об этом доложат, - сказал комиссар, - а ключ передадут судье.

– У меня впереди еще целая ночь, успею все продумать, - сказал Бриганте.
– Мне бы очень хотелось помочь вам найти того вора, что спер полмиллиона лир. В вашем личном деле этот факт будет отмечен положительно. Возможно даже, вас повысят в должности…

– По-моему, ты об этом деле знаешь больше, чем говоришь.

– Только след, - уверил Бриганте, - один маленький следок…

– Из тебя, пожалуй, вышел бы лучший полицейский, чем из меня.

– Верно, - подтвердил Бриганте.
– Потому что я злее. И потому что работаю не на кого-то, а на самого себя.

– Я тебе пришлю в камеру обед, - пообещал комиссар.
– Вина прислать?

– Спасибо, не надо, - ответил Бриганте.
– Мне нужно нынче ночью много кое-чего обдумать.

По лицу его пробежала полуулыбка, сморщившая только веки и не тронувшая губ.

– Нынче ночью, - продолжал он, - мне придется поработать на вас.

Комиссар кликнул своего помощника.

– Отведите арестованного, - приказал он.