Законник Российской Империи. Том 3

— Зато я слежу за тем, чтобы не умереть от скуки, — парировал я, откинувшись на спинку стула. — Но, раз уж вы так настаиваете, давайте отвлечёмся от моего рациона и поговорим о чём-то более интересном. Например, о моей матери.

Елизавета замерла, её взгляд стал мягче, но в то же время в нём появилось что-то отдалённо похожее на благоговейное почтение.

Она сделала паузу, будто собираясь с мыслями, тем временем слуги поместья уже хлопотали над остальной частью завтрака. Они быстро поставили на стол подносы с горячими булочками, вареньем и, внезапно, небольшой корзиной фруктов. Видимо, слова Елизаветы не остались незамеченными внимательными слугами.

— Вы знаете, Максим Николаевич, — начала девушка, аккуратно беря чайную чашку, — ваша мать была не просто выдающимся магом-целителем. Она изменила всю медицину Империи, перевернула саму концепцию целительства и возвысила ее на недосягаемый ранее уровень. По сути, можно сказать, что с помощью нее мы перепрыгнули десятилетия разработок. Если раньше Российская империя уступала Германской или Королевству Великобритании, то сейчас мы наравне с ними. Более того, в некоторых аспектах мы даже шагнули вперёд.

Я молча слушал, сделав вид, что увлечённо мажу варенье на булочку. На самом деле я давно хотел узнать больше о матери, но предпочитал не показывать, насколько меня это зацепило. Все же благодаря этой женщине я появился на свет, а вот как в этом теле сохранились воспоминания о прошлой жизни — уже вопрос философский.

— До её появления, — продолжила Елизавета, — целительство в Империи находилось в упадке. Мы пользовались устаревшими методиками, которые с трудом помогали даже при самых простых заболеваниях. Ваша мать… простите, госпожа Леонхарт, — она бросила короткий взгляд на меня, будто извиняясь за фамильярность, — принесла с собой совершенно новый подход. Её исследования в области Истинного Слова «Жизнь» стали революцией.

— Например? — я сделал вид, что заинтересован лишь поверхностно, хотя внутри всё напряглось от ожидания.

— Например, — оживилась Елизавета, — её труд по регенерации тканей до сих пор остаётся непревзойдённым. Она вывела теорию, согласно которой магия может не только ускорять естественные процессы заживления, но и полностью восстанавливать повреждённые органы — все зависит от глубины понимания истинного слова и силы самого мага. Это стало основой для лечения многих травм, которые раньше считались смертельными. Это я еще не говорю, что с помощью магии можно выращивать эти самые ткани!

— Впечатляет, — кивнул я, откусив кусок булочки. — Ещё что-нибудь?

— Конечно, — её глаза засветились, как у ребёнка, которому дали новую игрушку. — Её работа «Совмещение магии и химии в лечении инфекционных заболеваний» положила начало целому направлению в медицине. До этого никто не задумывался, что магия может усиливать действие лекарств. Благодаря ей мы смогли разработать препараты, которые спасают тысячи жизней. Для этого, опять же, достаточно иметь сильного мага в цепочке производства препаратов.

Я молча кивнул, каждая её фраза пробуждала всё больше вопросов. Такие вещи… будто бы моя мать знала намного больше, чем все остальные люди в этом мире. Может быть, это как-то связано и с тем, что я пришел из другого мира?

Нет, конечно, нет. Я сейчас, что называется, натягивал сову на глобус, пытаясь объяснить себе загадки, которые мучили меня фоном все время моего пребывания в этом мире.

— Кстати, именно поэтому я пошла в Бюро, — вдруг призналась Елизавета, её голос стал мягче, почти мечтательным, и это отвлекло меня от болота собственных мыслей.

— В Судебное Бюро? — я приподнял бровь. — Какое отношение целительство имеет к Бюро?

— Прямое, — ответила она, чуть помедлив. — Госпожа Леонхарт оставила некоторые свои труды именно в архивах Бюро. Их изучение доступно только сотрудникам с определённым уровнем допуска. Я… признаюсь вам откровенно, — даже придвинулась чуть ближе моя собеседница, — я горю целительством, Максим Николаевич. Это моя жизнь. И я хотела изучить всё, что связано с вашей матерью.

На мгновение я замер, поражённый её искренностью. Это было что-то новое. Уверен, что большинство людей, что шли работать в Бюро, стремились к престижу и деньгам с одной стороны, и справедливости с другой — внутри этого органа хватало всяких людей.

Но Елизавета… Она, действительно, была одержима своей профессией.

— Кстати, — вдруг добавила она, — ваша мать подписывала свои работы как Мария Леонхарт. Без отчества.

— Это против правил, — заметил я, нахмурившись.

— Именно, — кивнула Елизавета. — Но никто никогда не осмеливался её поправить. Её авторитет был настолько велик, что даже самые строгие бюрократы и блюстители традиций закрывали на это глаза.

Я уже собирался задать ей ещё один вопрос, но в этот момент дверь в гостиную распахнулась, и в комнату зашла Настя. Её глаза загорелись, стоило ей только увидеть Елизавету.

— О, Елизавета Викторовна, какой сюрприз! — воскликнула она, чуть не споткнувшись о собственное платье.

— Простите? — Елизавета растерянно посмотрела на неё.

— Вы же помогаете нашей группе на курсах в Академии Целительства! — Настя радостно хлопнула в ладоши.

Елизавета замерла, а затем медленно моргнула, словно пытаясь понять, о чём идёт речь.

— Курсы? — переспросила она. — Ах, вы про подготовительные занятия?

— Да-да! — Настя закивала, её радость была неподдельной. — Вы же нас готовите к поступлению!

— Точно, я вспомнила вас, Анастасия Николаевна Темникова. Хм, погодите…

Я улыбнулся, наблюдая, как Елизавета сначала нахмурилась, а потом, кажется, начала что-то понимать.

— Вы сестра Максима Николаевича? — удивлённо спросила она, переводя взгляд с меня на Настю.

— А вы только сейчас это поняли? — я не смог удержаться от сарказма.

Елизавета выглядела настолько растерянной, что это было даже мило. Похоже, кто-то, кроме своего увлечения, ничего другого не замечает.

— Простите, — пробормотала она. — Я… никогда не обращаю внимания на такие детали.

— Да уж, это мы заметили, — усмехнулся я.

Настя присоединилась к нам, и на несколько минут разговор перешёл на более лёгкие темы. Я молча наблюдал, как они с Елизаветой обсуждают целительство. Было забавно видеть, как Настя, обычно такая скромная, оживлённо спорит с Елизаветой о свойствах каких-то редких трав. А тут она вполне могла быть и более осведомленной, так еще и подкрепляла свои знания с отсылками на те или иные труды — вот это меня в сестре и удивило больше всего.