Законный дезертир, или Открытым текстом
Шрифт:
– Лучше бы за своей Зинкой следила…
Верочка уронила иголку на колени и стала искать ее, осторожно шаря пальцами по юбке.
– А помнишь, когда вы зимой приходили ко мне в госпиталь и Зинка улыбалась всем подряд? Так после лейтенант заглядывал, и мы даже поговорили малость…
– Да надоела ты с госпиталем, уши прожужжала… Один раз командир навестил, подумаешь… Мы вот с Зинкой целых три раза были, так ты про нас и не вспоминаешь.
– Я помню! И про вас, и про лейтенанта! У меня память хорошая. В школе знаешь как стихи щелкала? «Мцыри» за вечер одолела!
– Хорошая,
– Да я и сто лет проживу – ничего не забуду, ничегошеньки…
55
Наталья Петровна, вышла на солнцепек.
Забор церкви скрыл за собой очередь.
Было слышно, как постукивает на лесах молоток о древние кирпичи и дребезжит сброшенный лист ржавого железа.
Такой же жаркий день был, когда Зинку отчислили из части…
56
Девчонки молча подходили к Наташе, и каждая протягивала ей то кусок фланели, то ненадеванный лифчик, то недавно полученный кусок мыла.
– Зинку, тварюгу, надо было в штрафбат заместо лейтенанта!
Настя сунула Наташе газетный сверток.
– Теперича назначат вместо Ремезова какого-нибудь дундука вшивого, намаемся…
Наташа отыскала Зинку у дороги.
Подруга сидела на пыльной траве в ожидании попутки.
Лицо ее в багровых пятнах казалось заплаканным.
– Тошнит?
Наташа положила узел Зинке на колени.
– Держи, пригодится!
– Честное слово, Наток, я не думала, что лейтенанта упекут в штрафбат… Это в тот день было, помнишь, когда мы с тобой котел чистили… Повар все любезничал со мной, гадости всякие рассказывал, а потом и говорит: что вы, девчонки, дурака валяете, все равно скоро на фронт отправят, а вам ведь, глупеньким, так легко от армии избавиться, стоит только случайно от доброго человека забеременеть… Вечером пошла я к тому дворику, где коза блеяла, а навстречу лейтенант с котелком, а в котелке молоко… Потрепались малость, да и пошли к нему молоко пить, и тут я воспользовалась моментом, а он как будто этого ждал… Видишь, не прогадала, отправляюсь в глубокий тыл… А лейтенант выживет и в штрафбате, обязательно выживет.
– Да не канючь… Чего там… Ты у нас дезертир на законных основаниях.
– Да, дезертир! Подыхайте тут без меня под бомбами!..
– Прекрати истерику! Успокойся. Теперь тебе надо о будущем ребенке думать.
– Вот именно. Как это хорошо – пеленать младенца и подниматься ночью не по тревоге, и не на дежурство у рации, и не на пост…
– Завидую.
– Не ври, Наток! Ты же о медали мечтаешь…
– А что – вон в соседней роте шпионскую связь засекли. Так всему подразделению радистов по награде досталось.
– Ты возьми да капни в особый отдел на Верочкиного ухажера – глядь, и орден дадут за бдительность.
– Сучка ты, Зинка, все-таки, сучка!
– Гав! Гав!
Зинкино лицо, отекшее и жалкое, исказилось насмешкой и болью.
– Укушу!..
Но подруги не успели разругаться.
Из-за поворота показалась машина.
В кузове маячила одинокая фигура.
Пыль густо стелилась на обочину.
– Наток,
прости, что я тебя на курсы потянула, а сама сбегаю – хочется урвать кусочек жизни, а я сумею, вот увидишь, сумею, только береги себя, может, когда-нибудь и придется свидеться, прости, ох, и смутно мне, хоть давись, – прости, да девчонки пусть на меня зла не имеют, у самих как еще сложится – неизвестно; дура я, полная дура, была бы поумней, глядишь, за Ремезова бы замуж выскочила…57
Наталья Петровна, запинаясь, шла и шла вдоль бесконечного церковного забора.
В роте так никогда и не узнали, кого родила Зинка…
Наталья Петровна чувствовала, как тяжелеют с каждым шагом проклятущие бананы.
И о судьбе лейтенанта Ремезова тоже…
58
Шустрый лейтенантик, заменивший штрафбатника, построил отделение возле РУКа.
Был он молоденький, рыжеватый, в лихо заломленной фуражечке, и кого-то напоминал Наташе.
– Не пора ли обедать?
Настя высунулась из шеренги.
– Живот сводит.
Лейтенантик молча оценил внушительные пропорции голодной радистки, забавно покачал головой.
– Да не томите, товарищ лейтенант!
– Значит, есть приказ… Командировать одного человека на летучку. Особое задание командования у линии фронта… Ротный так и сказал: особое задание… Не знаю, кого выбрать, познакомиться как следует не успел…
– Можно мне на летучку?
Верочка сделала два шага вперед.
– Я не подведу.
Лейтенантик прошел вдоль строя, остановился перед Верочкой, и все увидели, что он чуть выше ее, да и то из-за фуражки.
– Будут другие предложения?
Командир вернулся назад и уставился неподвижными глазами на замершую Настю.
– Кто еще запишется в добровольцы?
Откуда-то появился Санушкин с котелком в вытянутых руках, но сейчас же попятился назад, прячась за машину.
– Вы, товарищ лейтенант, не думайте, что Верочка у нас робкая…
Настя часто заморгала.
– Она очень серьезная и упрямая, даже боевая.
– Значит, решено… Разойдись!
– Не ожидала от тебя такой прыти.
Наташа поправила Верочке загнутый воротничок.
– Возвращайся скорее.
– Может, лейтенанта Ремезова встречу…
Верочка нагнулась и сорвала мятый одуванчик, побелевший наполовину.
– Ты знаешь, как только про летучку услыхала, сразу об этом подумала. Вышла и боюсь – как бы еще кто не вызвался…
Пушинки облепили рукава Верочки.
– Иди, собирайся…
Наташа вмяла сапогом в пыль отброшенный Верочкой одуванчик.
– Дорога не близкая…
59
Летучка не вернулась с задания.
Позже дошел слух, что ее накрыло при артналете…
Наталья Петровна добрела до конца забора.
Остановилась.
Закрыла глаза.
Выйдет мне эта очередь боком… Головушка проклятая раскалывается… Хорошо еще, что прямо у прилавка не сподобилась… Хирург в поликлинике сказал, что это последствия давнего фронтового происшествия… А все тот нелепый случай…