Залив Полумесяца

Пройдя к тахте, султанша грациозно села рядом с мужем и чинно сложила руки на коленях. Фюлане Султан нельзя было назвать красивой женщиной, но она была совершенно точно милой взгляду и держала себя очень изящно, из-за чего казалась необычайно приятной личностью. Она была бы заурядностью с ее обыкновенными темными волосами, карими глазами и не слишком выразительным лицом, но сумела при помощи природной или же умело имитированной женственности стать по-своему очаровательной. Однако Ахмед-паша за годы брака хорошо усвоил, что за этим очарованием и напускным дружелюбием скрывается честолюбивая, расчетливая и даже властная женщина.

– Тебе есть, что мне рассказать?

– Ничего, кроме того, что ты уже знаешь из моих писем, султанша, – сдержанно ответил паша.

– Это удручает, – вздохнула она и, перестав играть роль милой женщины, холодно на него посмотрела. – Вот и еще два года прошло, а ты по-прежнему третий визирь, и ничто не предвещает твоего возвышения.

– Что я могу поделать? – устало откликнулся Ахмед-паша и, покряхтывая, устроился поудобнее на тахте.

Он уже поседел – не мудрено, ему же было пятьдесят с лишним лет – и стал еще полнее, отчего вызывал у своей жены лишь раздражение, причем, не только в силу своей старости, но еще и ограниченности ума. Но Фюлане Султан отличалась огромным запасом терпения – она знала, что сама пошла на этот брак и видела в муже лишь средство для достижения своих целей. Какой бы он ни был, но, если его направить и, возможно, самой сделать за него какие-нибудь дела, что ему не под силу, он может привести ее к желаемому – к наивысшему положению в столице и к богатству. Она ждала столько лет, когда представится удобный момент, но он все не наступал и, порядком устав от ожидания, султанша решилась, наконец, действовать, будь это правильно или же нет.

– Ты говорил, Коркут-паша очень опасный человек и открыто демонстрирует свою враждебность по отношению к тебе, – спокойно заговорила Фюлане Султан, отбросив все ненужные сейчас чувства в сторону. – К тому же, именно он препятствует твоему возвышению, занимая должность второго визиря. Паша, как известно, дружен с великим визирем Давудом-пашой и с самим повелителем – подвинуть его интригами и уловками будет не просто и крайне долго, а мы и так потеряли достаточно времени. Значит, нужно избавиться от него другими путями.

Заметив блеснувшее в ее темных глазах коварство, Ахмед-паша насторожился, а после, поняв, что она имеет в виду, неодобрительно нахмурился.

– Не вижу смысла идти на подобное! И ради чего, султанша? Ты уже который год твердишь мне, что я ничего не делаю для своего возвышения, но зачем оно понадобилось именно тебе?

– Я вышла за вас замуж не для того, чтобы всю жизнь прозябать на задворках чужого успеха! – удивив его, властно и гневно воскликнула Фюлане Султан, но, быстро взяв в себя в руки, чуть улыбнулась и с показной интеллигентностью продолжила медовым голосом: – Вам всего лишь нужно прислушиваться ко мне, и я приведу нас к нашему собственному успеху.

– Успеху? – чуть усмехнулся Ахмед-паша и покачал головой. – Понять не могу, чего вы хотите…

– Тогда я скажу прямо: могущества. Вы помните Хафсу Султан?

– Решили уподобиться этой бессердечной женщине, которая все поставила на власть и в итоге осталась ни с чем?

– Ее пример достоин подражания, – невозмутимо ответила Фюлане Султан. – Она из далекой родственницы султана возобладала огромной властью и смогла уничтожить всех своих врагов. Взобралась на самую вершину власти и да, не смогла на ней удержаться. А знаете, почему?

– Ну же, поведай мне, – мрачно произнес паша.

– Потому что открыто заявила о своих желаниях, – усмехнулась Фюлане Султан. – Всем было известно, что она жаждет власти и кого считает своими врагами. Она забыла об осторожности. Но я не повторю ее ошибки, паша. Никто не будет даже догадываться о том, чего я желаю. Никто не будет знать, кого я считаю другом, а кого – врагом. Для всех у меня и врагов-то не будет. Никто не посчитает меня угрозой, а в это время я буду шаг за шагом, осторожно и неспешно, идти к своей цели. И, будьте уверены, дойду. С вами или без вас.

Ахмед-паша хмуро смотрел на жену и понимал, что она буквально одержима жаждой стать могущественной, и она действительно ни перед чем не остановится. Порою ему было страшно от догадок о том, какие мысли роились в ее с виду милой голове.

– И что ты намерена делать?

– Для начала нам нужно избавиться от главной помехи на нашем пути, – спокойно, словно говорила вовсе не о жизни человека, ответила Фюлане Султан и мило, но при этом как-то пугающе улыбнулась. – Коркут-паша.

Глава 3. Сияние надежды

Вечер.

Дворец Эсмы Султан.

В нетерпении ожидая прибытия брата, Эсма Султан лично занималась подготовкой к грядущему ужину. Под ее чутким руководством холл дворца должным образом привели в порядок и с изыском накрыли к трапезе стоящий в нем длинный обеденный стол. Нермин за всем этим наблюдала с любопытством и волнением. Она плохо знала своего дядю, которого видела лишь пару раз в детстве и, разумеется, помнила его смутно. Чтобы произвести на него приятное впечатление этим вечером, Нермин надела самое любимое из своих платьев: нежно-зеленое, с цветочной белой вышивкой на лифе и жемчужными пуговицами – простое, но в то же время по-своему изящное. Русые волосы красиво лежали на хрупких плечах, а ее лицо, когда девушка заглянула в зеркало, лучилось свежестью и добротой.

Спустившись в холл, Нермин застала свою матушку сидящей на тахте с письмом в руках, которое она с дрожащей улыбкой внимательно читала. Тут же взволновавшись, Нермин поспешила к ней и, поклонившись, с трепещущим сердцем воскликнула:

– Это от отца? С ним что-то случилось?

Эсма Султан, оторвавшись от письма, глянула на нее с откровенной радостью, и девушка успокоилась.

– Нет-нет, это письмо моей доброй подруги Михримах Султан. Ты помнишь ее? Она как-то приезжала к нам несколько лет назад со своим маленьким сынишкой. Вы, помнится, с ним поладили и часто играли вместе. Мехмет.

– Нет, не припомню… – тщетно пытаясь выудить из памяти воспоминания об этом, растерянно ответила Нермин.

– Конечно же, не помнишь, – с пониманием кивнула Эсма Султан, складывая письмо. – Вы были слишком маленькими для того, чтобы запомнить друг друга. Ну что же, вскоре вам удастся познакомиться заново. Михримах пишет, что хочет, наконец, прибыть в столицу, дабы представить сына двору. Они жили в усадьбе в дальней провинции Эрзурум, где родилась султанша. Теперь Мехмету надлежит получить от повелителя достойную его должность. Скорее всего, он станет беем какого-нибудь небольшого санджака. Все-таки сын султанши династии.

– А где же они остановятся?

– У нас, конечно, – с улыбкой ответила Эсма Султан, словно это было само собой разумеющимся.

Нермин, присев на тахту, удивленно посмотрела на довольную мать. К новым знакомствам она относилась с робостью, да и не ожидала, что покой их семьи нарушит неожиданный приезд гостей. Ладно бы Михримах Султан приехала к ним погостить одна, но ведь она привезет и своего взрослого сына, с которым, как оказалось, Нермин когда-то в детстве с радостью играла, но которого совершенно не помнила сейчас. Это вызвало у девушки чувство неловкости, ведь этот Мехмет, возможно, помнит ее, да и им какое-то время придется жить под одной крышей. А ведь она, кроме сыновей деда-повелителя, которые по сути приходились ей дядьями, еще не заводила знакомств с юношами своего возраста.