Залив Полумесяца

– Вот что, Айнель, – все-таки приняв решение, заговорила ее тетя. – Я ничего не имею против Эсмы и Михримах. Пусть будет устроен праздник. Но следите за Афсун. И за ее служанкой, Ширин, тоже. Мало ли, что они задумали… Может быть, хотят отвлечь наше внимание от чего-то иного?

– Как вам будет угодно. Мы с Кемалем-агой за всем проследим. И…

– Что-то еще?

– Кемаль-ага посоветовал мне попросить вас, госпожа, в нашем нынешнем неустойчивом положении… убедить султанш умерить свои запросы. Он уверен, что гарему не стоит полагаться на испанское золото, что везет повелитель. Мол, оно пойдет на государственные расходы. А нам ведь еще нужно выплатить слугам и рабыням жалованье. В связи с этим придется кого-то выслать из дворца, чтобы казна гарема смогла в полной мере осуществить выплату жалованья.

– Еще и этот долг перед Афсун… – вздохнула Фатьма Султан, покачав темноволосой головой с рубиновой диадемой, воздетой на нее. – Не представляю, как мы со всем этим справимся… Но Кемаль-ага рассудил верно. Я предупрежу наших султанш о ненужных тратах, а вы присмотрите в гареме тех, кого можно будет отправить из дворца.

– Я могу попросить Кемисхана выделить немного больше положенного золота в казну гарема, – предложила Нергисшах Султан. – Он сделает это ради вас.

– И тем самым подставит себя. Нет, милая, не стоит. Я разберусь со всем сама. Возможно, придется взять в долг у ростовщиков… Иного выхода я не вижу. После, когда государственная казна наполнится, мы сможем закрыть все наши долги.

– Но это опасно, султанша, – встревожилась Айнель-хатун. – Повелитель, возможно, сможет помочь вам, если вы…

– Ты что, Айнель? Если он обо всем этом узнает, его гнев не уместится между небом и землей. Он мне доверяет, и я не хочу подорвать это доверие. К его возвращению мы решим все проблемы. И никому о них ни слова, это ясно?

Нергисшах Султан и Айнель-хатун покорно кивнули и напряженно переглянулись между собой.

Дворец Фюлане Султан.

Она на скорую руку писала ответное письмо матери, как всегда, полное лжи о своем семейном счастье и покое, что она обрела в окружении своих детей, когда в покои после стука вошел Кенан-ага. Подняв на него голову, Фюлане Султан наградила слугу надменным взглядом и медленно вернула перо в чернильницу.

– Итак? – сухо осведомилась она.

– Угрозы нет. Я обо всем позаботился, госпожа. Калфа получила мое послание и… заставила рабыню навсегда замолчать, как вы и велели. Коркут-паша не сможет выяснить обстоятельства отравления.

– Такой человек, как Коркут-паша, если не выяснит – никогда не успокоится, – поднявшись из-за письменного стола, произнесла Фюлане Султан, чем изрядно удивила мужчину. – Он должен найти заказчика убийства и покарать его. А мы ему в этом любезно поможем.

– Я понял, – с готовностью кивнул Кенан-ага. – Кто им станет?

– А вот это решишь ты, ага, – усмехнувшись, Фюлане Султан пронзила его взглядом своих темных глаз. Она к этому моменту подошла к настенному шкафу и, открыв его, достала из его недр небольшой кожаный мешочек, в котором позвякивали золотые монеты. – И устроишь все так, чтобы Коркут-паша самостоятельно вышел на него и поверил в его виновность. Я же не зря столь щедро плачу тебе, верно?

– Да, госпожа, – не посмев возражать, выдавил Кенан-ага и опустил взгляд в пол.

– А мне порою кажется, что зря, – вдруг сказала султанша своим обманчиво мягким медовым голосом. Она подошла к слуге и со змеиной усмешкой встретила на себе его недоуменный взгляд. – Любое дело, что я тебе поручаю, заканчивается провалом. Сначала сорвалось нападение в лесу, когда паша был почти что без охраны. Теперь отравление, столь неумело организованное, что яд подали на стол, за которым сидел Коркут-паша вместе с женой. Неужели нельзя было дождаться момента, когда он, будучи один, распорядится о вине, которое, как известно, весьма и весьма ценит?

Снова опустив глаза, Кенан-ага напряженно проговорил:

– Простите, госпожа. Мы снова вас подвели. Но я клянусь: больше этого не повторится.

– Надейся на это, ага, – всучив ему мешочек с золотом, хмыкнула Фюлане Султан. – Потому что иначе я избавлюсь от всех вас и найду себе более ловких слуг, которые будут в состоянии выполнить мои приказы.

Поклонившись, Кенан-ага спрятал свое «жалованье» за пазуху и, поклонившись, решительным шагом покинул покои, в которых чуть не столкнулся с дочерьми султанши. Гевхерхан подозрительно посмотрела на него, ведя за руки младших сестер, а после наткнулась на преувеличенно радостную мать, которая раскрыла свои объятия.

– Мои красавицы! – она со смехом обняла подбежавших к ней Хюррем и Айше, но, посмотрев на старшую дочь, немного насторожилась, поймав на себе ее хмурый взгляд. – Гевхерхан, все в порядке?

– Да, все хорошо, – заставила себя произнести та. – А кто этот ага? И почему он так часто бывает у нас во дворце?

– Ну-ка, садитесь, – пропустив эти вопросы мимо ушей, ворковала над дочерьми Фюлане Султан и повела их к тахте. – Сейчас мы с вами велим принести нам шербет и непременно много-много сладостей, да? Гевхерхан, и ты садись с нами. А где мальчики?

– Они играют в холле. Назлыхан с ними, – ответила Гевхерхан и принудила себя против желания притвориться, как и мать, что ничего не происходит. – Я, пожалуй, пойду к себе, валиде.

– Что такое? – удивилась Фюлане Султан, нежно приобняв Айше и Хюррем, прильнувших к ней с обеих сторон. – Не хочешь побыть с нами?

– В последнее время от избытка сладкого у меня стало сводить скулы, – колко ответила та и, поклонившись, ушла, заставив напускную улыбку матери дрогнуть.

Дворец Топкапы. Дворцовый сад.

– Здесь по-прежнему очень красиво…

С упоением оглядываясь в саду, Михримах Султан с улыбкой на лице сидела вместе с Эсмой Султан и Нермин в деревянной беседке, которая укрывала их от ветра.

– Помнится, здесь мы с тобой и познакомились, – заметила Эсма Султан с оживлением. – Правда, тогда царило лето. И мы были еще такие юные…

Нермин, которая сидела подле матери и преимущественно помалкивала, потеряла нить беседы, когда увидела идущих по направлению к ним двух женщин. Издалека они были похожи, но по мере их приближения к беседке это ощущение пропадало.

Бельгин Султан даже в свои годы выглядела все еще молоденькой и полной жизни женщиной, милое лицо которой светилось добротой. Ее светлые волосы были собраны в сложную прическу с косами – она часто предпочитала подобную – и в них сверкала на свету небольшая корона с песочно-желтыми камнями топазов. Они как нельзя лучше подходили под ее светло-коричневое платье, поверх которого султанша надела накидку из рыжеватого меха.

Но взгляд Нермин был прикован не к ней. Тайком она всегда ею восхищалась и… немножко завидовала. Айнур Султан просто поражала ее своей неземной красотой, подобной которой она никогда не видела. Эти белоснежные волосы, струящиеся много ниже талии, столь же белая тончайшая кожа, словно подсвеченная изнутри, разноцветные глаза и женственная хрупкость. Наверно, девушка сама этого не осознавала, но она, невесомо шагая по гравийной дорожке, была подобна ангелу, сошедшему с небес. И Нермин, смотря на нее, тихо вздохнула, сетуя на свои обыкновенные русые волосы, немного нескладную фигуру и неброские мутно-зеленые глаза.

Эсма Султан тоже заметила их и вроде бы осталась дружелюбной, но ее темные глаза словно бы кольнули Бельгин Султан. Неосознанно султанша все же ревновала внимание отца к этой женщине и больше даже из сочувствия к матери, а не из-за эгоистичного нежелания делить с кем-то любовь повелителя.

– Султанша, доброе утро, – поклонилась Бельгин Султан, смотря на нее с бесконечно милой улыбкой. – Как хорошо, что вы приехали. Мы давно вас не видели.

– Благодарю вас, – приветливо ответила ей Эсма Султан и, повернувшись к младшей сестре, тепло ее оглядела. – Айнур, и ты здравствуй. Как поживаешь? Ты что-то похудела…