Заложники пустоты

А если бы вошла бабушка и увидела?

Мимолетная мысль промелькнула и тут же исчезла. Ему было всё равно, что увидела бы бабушка. Ему нужен «синдин», чтобы попасть в сеть. Ему нужен этот наркотик. Нужен, чтобы… жить?

Автоматический инъектор тихонько пискнул, найдя вену. Еще мгновение.

– Нет, нет, не-е-е-ет! – заорал Лёшка и швырнул инъектор прочь от себя. Если бы положил обратно на стол, всё равно не удержался бы и нажал на спуск, снова приложив его к коже.

Руки дрожали крупной дрожью, по лицу струился пот, крупными каплями падая на клавиатуру «раллера». Боль в голове затмевала собой все, суживая поле зрения и превращая мир в маленькую, пульсирующую точку.

С трудом цепляя пальцами тонкий пластик, Лёшка вынул из затылка «балалайку». Потом вытащил из чипа «поплавок» – горячий настолько, что рукам сделалось больно – и положил его в коробочку. В ту, в которой и получил его.

Спешно сгрёб всё со стола в рюкзак, набросил его на плечи и собрался уходить. Но вид валяющегося на полу инъектора, заправленного несколькими дозами «синдина», остановил его. Это нельзя оставлять так. И с собой забрать нельзя. Никак нельзя, если инъектор будет рядом, устоять Лёшка не сможет. Достанет и сделает себе инъекцию.

Помнится, ты считал наркоманов падалью и недостойными жизни подонками? Мнение не изменилось?

Нет, ответил Лёшка сам себе. Всё дело в сети – вот единственное оправдание того, что он делал.

Лёшка зажмурился и поднял инъектор с пола. Интересно, зачем глаза закрывал? Чтобы не соблазниться инструментом, поблескивающим хромом? Он усмехнулся – едкий запах «синдина» манил за собой лучше любого самого распрекрасного изображения. Стуча зубами, которые Лёшка безуспешно пытался стиснуть поплотней, он забросил инъектор в шкаф за посуду и с грохотом захлопнул дверцу. Затем, не останавливаясь, быстрым решительным шагом прошел в прихожую, натянул кроссовки и вышел из дома, плотно захлопнув за собой дверь.

Кажется, бабушка что-то кричала вслед. Но он не разобрал слов. Или показалось, а звуки доносились из коммуникатора? Хотя нет – коммуникатор давно сломан.

А как же курс лечения нанами?

Нудный и зудящий червячок, приползший по его душу из той иномирной пустоты, методично начал грызть Лёшкину совесть. Уйди! На улице темно, какая может быть клиника?!

Большинство платных клиник работают круглосуточно.

Уйди, оставь свой серебряный молоточек для кого-нибудь другого!

На проспекте Просвещения кого-то били. Повсюду валялись какие-то тряпки и разношерстный мусор, вроде бутылок и смятых пластиковых стаканчиков. Что здесь происходило? На одной из тряпок, оказавшейся обрывком полотнища с лозунгом, по оставшимся черным буквам отчетливо угадывался призыв «Бей лысых». Рука непроизвольно потянулась к голове – нет, волосы на месте. Лёшка уже успел ощутить, что они действительно мешали подключать психопривод и производить манипуляции с «балалайкой», но сбрить их, судя по всему, не успел.

Воспоминание о том, что мысль такая была, мгновенно всплыло из небытия. Когда это он собирался заняться прической, не в сети же?

Из толпы человек в десять, активно молотящих что-то, лежащее на асфальте, доносились приглушенные, захлебывающиеся крики:

– Да я просто лысый. Волосы на растут. Братки, перестаньте, убьете же… пере… станьте.

Молотили того лысого, который кричал. Что же здесь… Взгляд Лёшки упал на помятую и истоптанную газету, валяющуюся под ногами. Легкий ветерок нехотя ворошил страницы, перелистывая их вперед и назад. «Цифровые подонки снова готовят диверсию!» – гласил заголовок на первой странице. Фотография под заголовком изображала молодого человека с бритой наголо головой, усеянной несколькими замысловатыми татуировками. Выражение лица бритоголового не оставляло сомнений – он несомненно задумал диверсию и уже приступил к воплощению её в жизнь.

Глаза выхватили еще несколько цифр и остановились, широко раскрывшись. Но не статья и фотография поразили Лёшку. Он увидел дату выпуска газеты. По Лёшкиным подсчетам выходило, что газета… послезавтрашняя.

Глаза непроизвольно дёрнулись влево, запустив отображение даты и времени на наноэкранах. Черт возьми, в газете всё написано правильно! Это что же получается?! Где он был эти три дня?! В сети? А как же бабушка?

Слишком много вопросов. И ни одного вразумительного ответа. Первым порывом было – вернуться домой и всё выяснить у бабушки. Но это бессмысленно: бабушка всё равно ничего не знает.

Она ведь кричала и звала его, когда он уходил.

Когда ты сбежал из дома, спеша скрыться от содержимого ампул в инъекторе.

Может, бабушке нужна его помощь? «Ничего, она справится самостоятельно», – отрезал какой-то новый голос внутри головы. Это был Лёшкин голос, но он стал другим, более грубым и решительным. Он не принимал возражений, для него не существовало ничьего мнения, кроме своего собственного.

Сколько оставалось ампул в инъекторе? Он не смотрел.

Не нужно врать самому себе, ты ведь прекрасно видел стеклянные бока в прорези обоймы.

Их было шесть. А тремя днями раньше там было десять ампул – полная загрузка. Выходит, он использовал не одну дозу, а три? Но как он выдержал эти три дня? Как?!

Ты был в сети. Вот ответ. Ты был дома, в своем мире.

– Парень, тебе чего надо?

Лёшка поискал глазами того, кто это сказал. Обращались явно к нему. Снова возникла мысль: повезло, что он не успел сбрить волосы.

Говорил полицейский, переминающийся с ноги на ногу среди группки своих коллег. Полицейские выглядели уставшими и потрепанными, они помахивали дубинками, словно игрались с ними или отгоняли мух. Они с нетерпением в глазах наблюдали за избиением лысого, которое происходило в двадцати метрах, и ничего не делали. Им не терпелось дождаться окончания потасовки и разойтись по домам. И еще им не нравился Лёшка. Он мог создать проблемы, которых так называемым стражам правопорядка совсем не хотелось иметь в завершение напряженного дня.

– Ничего, – стараясь придерживаться нейтрального тона, ответил Лёшка. – Просто иду.

– Вот и иди, – посоветовал полицейский и, помахивая дубинкой, неспешно пошел в сторону избивающей мужика толпы. Лысый уже перестал кричать, а только довольно громко покрякивал под каждый удар. – Не задерживайся, тут ничего интересного.

– Точно, ничего, – согласился Лёшка.

Он повернул в сторону центра и быстро пошел прочь. Но не удержался и оглянулся, отойдя на полсотни шагов. Тот полицейский наотмашь колотил вошедших в раж людей, оттаскивая одного за другим от вяло копошащегося лысого. Остальные полицаи посмеивались, показывая на коллегу руками. Где-то вдалеке послышался вой сирен – приближалась «Скорая».