Заложники Солнца

Кирилл с удовлетворением подумал, что переводчик ему уже не требуется. Сам сообразил, что пойманный в лесу парень был наркоманом – обычное для большинства Диких состояние.

Рэдрик неодобрительно пощелкал языком.

– Жалко… Какой проводник бы был!

– Ну, знаешь, – обиделась Ольга Павловна. – У меня тут не наркодиспансер.

– Ладно, понял. – Рэдрик легонько похлопал хозяйку по руке. – Дальше-то как, Женек? Куда двигаться?

– Не знаю, – с сожалением ответил Женя, – дальше не ходил. Если уцелели автодорога или железка – они параллельно идут, рядом, – то вот по ним и надо идти. До Ялуторовска доберетесь, потом до Ишима. Потом Омск – но он, скорее всего, выгорел, нефтяной город был, – а дальше уже Новосиб.

Что делать отряду, если дороги не уцелели, или если найти упомянутые мосты не удастся, Женя не сказал. Все и так было ясно.

– Окей, – кивнул Рэд. – Карту отдаете?

– Забирай. – Женя принялся бережно складывать карту. Тронул Ольгу Павловну за плечо. – Мам, ты иди спать, еле сидишь уже. Я сам ребят в комнату отведу.

Спорить Ольга Павловна не стала. Выбралась из-за стола.

– До завтра. Я приду вас проводить… Женя, не засиживайся. Тебе вставать рано. Хорошего отдыха.

Кирилл шел в спальню, все еще под впечатлением от слова «мам», так легко оброненного Женей. Странно было сознавать, что в мире до сих пор встречаются люди, которые могут обратиться к кому-то этим словом. «Мама»… Интересно, каково это – быть сыном живой матери?

На пороге спальни Женя остановил Рэда.

– Сталкер, покурим?

Командир не удивился. Пошел за Женей. Кирилл, вздохнув – за ними. Курить не пробовал ни разу, твердо решив соблюсти хотя бы этот завет Любови Леонидовны – коль уж не драться и не употреблять алкоголь категорически не получалось – но после происшествия в коттедже Рэдрик настаивал, чтобы «бункерный» неотлучно находился при нем.

Парни отошли в конец коридора.

– Че хотел?

– Про торчка того, – закуривая, пояснил Женя. – Мать эти разговоры терпеть не может. Она, как дядя Валя умер, дерганая стала, все за меня боится… А торчок говорил, будто железку видел! И видел, как по ней люди ездили.

Рэд недоверчиво вскинулся.

– Да ладно? На паровозе, что ли? Как в Екате?

– Не... Другая какая-то хрень, не дымила. Вроде дергают за что-то, а она едет. Я сперва-то решил, что убогого под приходом нахлобучило, а дяде Вале рассказал – он говорит, в натуре, были такие штуки. До того, как все случилось.

Рэд вопросительно взглянул на Кирилла.

– Дрезина, – подтвердил тот. – Были такие, на механическом ходу. Их обходчики путей использовали.

Женя кивнул.

– Угу, дрезина! Я все слово вспомнить не мог. Насчет обходчиков – не знаю, а торчок тех людей «вояками» называл. Я и решил, что, может, с воинской части уцелел кто. Думаю, расскажу тебе, вдруг пригодится.

– Окей, – кивнул Рэд. – Может, и пригодится.

– Я при матери не стал говорить, – виновато пояснил Женя. – Я ведь сперва-то, как тот ушибленный про дрезину рассказал, на разведку намылился. Схожу, думаю, посмотрю. Вдвоем с Костяном мы бы точно добрались и Диких обойти сумели бы... А мать, как узнала – сама не своя стала. Нечего, говорит, там делать – и все тут! Наслушался, дескать, наркоманских бредней, мало ли что кому почудилось. Да еще дядя Валя умер. – Женя вздохнул. – Мать на людях-то хорошо держалась, как ничего и не случилось, а дома… – он махнул рукой. – В общем, мы с Костяном собрались уже, я встал пораньше – думаю, уползу потихоньку, а ей записку оставлю. Прохожу мимо комнаты, а она там плачет. Тихо так, чтобы я не слышал. – Женя отвернулся в сторону, глубоко затягиваясь.

Рэдрик молчал, ни о чем не спрашивая. Запрокинул голову и с каменным лицом пускал дым в потолок. А Кирилл впервые в жизни пожалел, что не курит, потому что даже таким занятием не мог сейчас прикрыться. И вынужден был разглядывать носки ботинок, чтобы не смотреть на Женю, пытающегося справиться с собой.

– В общем, мужики, вы что хотите думайте, – сумрачно закончил Женя. – Но я не пошел. Понял, что, если уйду сейчас – год жизни у матери отниму… И Костяна не удержал. – Он вдруг со злостью саданул кулаком по стене. – Говорил ему – не ходи один! Подожди, говорю, оклемается мать – вместе пойдем… Куда там. Уперся, что твой баран! Сиди, говорит, это у тебя мамка есть, а меня в этой жизни ничего не держит. Пойду, говорит, пока дожди не начались. И ушел.

– И что? – вырвалось у Кирилла.

Рэдрик сверкнул на него глазами, но было поздно.

– Этот Костян… нашел кого-нибудь? – уже понимая, что спрашивать не следовало, пробормотал Кирилл.

– Не знаю, – сухо ответил Женя. – Он не вернулся.

Затушил о подошву окурок. Когда поднял глаза, Кирилл вздрогнул. Глаза Жени тоже как будто потушили.

– Ладно, мужики. – Женя протянул руку Кириллу, потом Рэду. – Завтра не увидимся. Я засветло уйду, мне капканы проверять. Вам – хорошего отдыха и счастливо дойти. И не будьте таким ссыклом, как я.

Ясно было, что собрался уходить, но Рэдрик не расцеплял рукопожатия.

Женя дернул ладонь на себя. Командир удержал.

– Ты чего?

– Ничего, – сердито бросил Рэд. – Костян твой – придурок безбашенный, вот чего! Каким жил, таким и помер. А свою башку не приделаешь. И не о чем тут убиваться.

Женя смотрел растерянно и с недоверием. Рэдрик – жестко и внушительно.

– Ладно, – отпуская руку приятеля, буркнул он, – спать надо.

Дойдя до двери спальни, Женя остановился.

– Спасибо тебе, Сталкер, – с чувством произнес он. – Ни пуха вам, ни пера!

– Греби уже, – отозвался Рэд.

Командир терпеть не мог благодарностей. Очень этого стеснялся и начинал грубить.

Глава 16. Талица – Безымянное болото (40 км)

Глава 16

Талица – Безымянное болото (40 км)

Ольга Павловна, как обещала, вышла провожать гостей. Кроме нее присутствовала неизвестная девица, до последней минуты висевшая на шее у Джека. Рэдрик недовольно морщился, но не возражал, а Кирилл подумал, что красавец, очевидно, и здесь даром времени не терял.

Больше провожающих не было. По мере удаления от Бункера, число людей, знающих о миссии, стремительно сокращалось. В Талице, кажется, только Ольга Павловна и Женя были в курсе происходящего.

– Счастливо вам, – сказала Ольга Павловна. – Храни вас Господь.

По очереди подошла к каждому и перекрестила. После чего строго позвала:

– Аля! Домой!

Девица, всхлипнув в последний раз, отлепилась. Отряд тронулся в путь.

– Каждый раз на дорогу крестит, – проворчал Джек. – Нет чтобы налить на ход ноги!

– Она думает, что если перекрестит, нас бог убережет, – объяснил Люк. – Женек рассказывал.

Рэдрик фыркнул.

– Слыхал, как тетя Аня с Пекши говорит? На бога надейся, а сам не плошай! Тогда убережет… Так, все! Заткнулись. Идем цепью. За мной – бункерный, за ним – Олеська, за ней – казанский. Жека – замыкающий. Через два часа привал.

Дальше шли молча.

Кирилл еще по пути к Талице, когда железнодорожные пути закончились и остаток пути пришлось проделать пешком, успел воздать должное дальновидности Рэда.