Заметки непутёвого туриста. Часть 5

Береговая линия Севастополя порезана многочисленными бухтами, которых более 30-ти и каждая имеет свою историю. Во время очередной войны с Турцией для наблюдения за действиями турецкого флота по всему побережью были расставлены казачьи пикеты. Один из них находился в бухте, которую впоследствии и стали называть Казачьей.

«Оказывается» шторм не только в Балаклаве, а по всему побережью. Катер кидает как мячик для пинпонга. Пару раз в попытке опустить снасть, чуть не вываливаюсь в шипящее море.

Серо-сиреневое небо сливалось с темной морской бездной в единую неуправляемую стихию. Волны поднимались во весь рост, беснуясь и закручиваясь в огромные светлые спирали.

Ярость моря начинает пугать, однако находим место спрятанное от ветра за скалами и пытаемся ловить рыбу. Ставридки по одной – две, как блестящие иголки вешаются на пустые крючки. Глубина большая – около 20 метров, руки устали крутить катушки, но азарт берет свое– методично опускаем грузило на дно, пару и кивков и тянем добычу наверх. Клев резко прекратился, косяк ушел. Рыбу – не на базар продавать, на жареху хватит, идем в бухту.

На обратном пути ветер меняется, катер явно не крейсер «Москва», брызги летят как из брансбойта, подло заливая одежду. Наконец-то видим каменный маяк стоящий на самом краю мыса Херсонес, где и собственно и находится Казачья бухта– прибыли. Мокрые как попавшие под ливень мыши, разгружаем катер.

Под нежную ставридку и ставшим братом Коктыбель, коротаем вечер. Прогноз погоды неутешителен – ветер зарядил на всю неделю, дайва не будет. Поступает предложение покататься по горному Крыму на квадрациклах. Владелец, знакомец, но одно условия – не пьяным, горы ошибок не прощают.

Хмурым утром с хмурыми лицами, едем в село Красный Мак, Бахчисарайского района на место проката квадрациклов. Большинство квадриков на профилактике и не балуют объемом двигателя. Находят одного китайца 700 лошадей, но поведенного «перевертыша».

Оценка физического состояния как на медосмотре, инструктаж – порядок. Узнав что есть опыт вождения, тем не менее предупреждают – руль на ямах «выбивает» – повело раму, горные дороги коварны, не «летай». На голову шлем и опытного сопровождающего по имени Александр. Александр со шрамом на скуле, высокий и поджарый, весело смотрел на меня словно изучая. Сопровождающий просит «проверить» аппарат до гор, на равнине и с бешеной скоростью вылетает за ворота.

Стараясь не отстать поймал первую кочку, квадрик ляпнулся как необъезженный мустанг, руль не удержал, чуть не вылетел на обочину. Прыгнув на ямах пару раз, понимаю специфику управления неисправным китайским ведром, махнул рукой – вперед. Александр притопил – понеслись.

До мчались до гор и выехали на редко используемые пожарные дороги, порой переходящие в узкие тропы. По петляющей колее держим путь в сторону смотровой площадке. Ветки хлещут по шлему, трясет как на старой стиральной доске, опасные маневры между слетевшими с гор булыжниками. Александр не думает сбрасывать скорость, будто подшучивая над московским туристом.

Приезжаем на «дикую» смотровую площадку. Вух, руки деревянные, ноги дрожат, неуклюжим медведем слезаю со старенького квадрика.

Горы… Мир, который проникает в тебя как приятный дурман. Ощущение бесконечности времени и мига существования. Горы касаются неба, верхушки утопают в тяжелых темных облаках. В дымке отельным великаном красуется Ай-Петри.

Иные цвета, иные запахи и звуки. Охватывает изумление и восторг при виде грозной красоты горных пейзажей. Мир гор настолько необычен и своеобразен, что его можно сравнить разве что с пейзажами другой планеты.

Летим дальше, вместе с адреналином, мозг выбрасывает детский стишок:

Дорога в горы,

Ветер в лицо,

Слова в пустоту,

Позабытый страх внизу…

Высаживаемся возле горы Эски – Кермен. Небо свинцовыми тучами давит на плечи, сильные порывы ветра как дворовая собака рвет одежду. Природа показывает свое недовольство тому, что названные гости, приехали в пустой древний горный город, охраняемый одними вихрями…

Название Эски-Кермен переводится с крымскотатарского как «Старая крепость». Живописный Город Эски-Кермен был основан в конце далекого VI века н. э., как укрепление для защиты идущей в Херсонес торговой дороги. Лучшего места для обороны не найти крепость окружена горами взять ее без поддержки авиации было сложно, даже грозному врагу. При нападении супостата, город готов был принять до нескольких тысяч человек со скрабом и скотом.

От когда-то цветущего города остались только пещеры, пещеры, пещеры… Их много – более 300 штук и они разные: жилые, пещеры-храмы, боевые пещеры, хозяйственные, пещеры. В глубине города останавливаемся передохнуть.

Тишина. Тишина свободная, природная. Наверное ее, называли в сказках мертвой. Наша тишина – живая, она дышит, ветер пытается что то рассказать тебе на ухо, шелест деревьев, скрип камней.

В пик рассвета население города превысило 2000 человек. Передвигаемся по достаточно широкими улицами, по которым способна проехать повозка, заглядывал в комнаты – кельи, где были вырублены полноценный кровати, столы и помывочные углубления. В одном из больших вырубленных в горах помещениях обнаруживаю икону и свечи – остатки церковной кафедры.

В самом конце XII вездесущие татары разрушили город, который больше не смог восстановить своё былое значение. Злой как тигр, эмир Ногай, ставленник Орды, мстил убивая все и вся, за убитого внука, посланного в Крым за данью.

В дальнейшем Эски-Кермен стал открытым, незащищенным поселением, все оборонительные пещеры были переоборудованы для хозяйственных нужд, либо переделаны в усыпальницы и храмы. Он был заброшен и угасал как тлеющие угольки…

Просил у Александра разрешения снять пещерку на зиму, по бомжевать в горах, вдали от социума, проблем и загрязненной столицы. Сопровождающий с улыбкой отвечал, что Эским – Кермен входит в Бахчисарайский историко-культурный заповедник и «номерок» мне арендовать не получиться.

Дальнейшей нашей целью, был пещерный монастырь Шулжан, в переводе «Отдающий эхо». Монастырь расположен в стороне от крымских пещерных городов и несколько столетий был заброшен. Благо угодное место восстанавливается буквально несколько последних лет, живущими здесь православными монахами. В строительстве также участвуют ставшие на путь исправления бывшие наркоманы и алкоголики.

На верху плато находится башня-часовня – визитная карточка монастыря, сверкающая своим куполом. Сам храм расположился в кельях, которые выбиты в скале. Чтобы до них добраться нужно спуститься по деревянной лестнице, которая буквально висит на скале.

Лесенка доверия не внушала, возникали сомнения в прочности хлипкой рукодельной конструкции висящей на высоте. Ступеньки крутые как на трапе самолета, но только более узкие. С непривычки ползешь, вжавшись в скалу. Сделано надежно и крепко – ступеньки скрипят, но выдерживаю крупного туриста.

В Шулдане не обращают внимание на внешний вид, не просят милостыню, нет туристов. Становлюсь на площадке, возле звонницы. Через несколько минут, внутри наступает спокойствие и умиротворение. Преобладаю в состоянии транса. Здесь все по другому. Наши переживания кажутся совсем незначительными и уходят на другой план. Совершенно не хочется торопиться.