Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

…Этот диалог, действительно, имел место. И немец, указавший мне на существенную разницу мотиваций «Жить, чтобы работать» и «Работать, чтобы жить», возможно, даже ещё жив. Дай-то Бог! Тогда же нас, танковый взвод, а это одиннадцать танкистов и взводный офицер, «Уралом» привезли на участок асфальтированной дороги в черте города, где ближе к одному из краёв зияла колдобина, чтобы мы оказали посильную помощь «камрадам» в ремонте. Сначала никто из нас даже не понял, зачем нас сюда привезли, а когда показали место предполагаемого ремонта – ну мы, смеялись, так смеялись!

После «ржачки», заполучив каждый, метлу – подмели метров на пятьдесят от колдобины …на все четыре стороны. И так – три раза, ибо мой будущий собеседник и оппонент оказался человеком, терпеливым

в проявлении нами должного старания и усердия, и настойчивым по отношению к чёткому выполнению поставленной перед нами задачи. А так как все три раза никому из нас, включая взводного офицера, и в голову не пришло, чтоб мести за ветром, выдерживая линию – уж, как с нас, красивых, немцы-то «ржали», потом! Вот этот момент и стал отправной точкой нашей с немцем дискуссии о мотивации труда…

Когда пыль улеглась, а мы поостыли от неловкости положения, рабочие-дорожники – их было трое – расширили колдобину, выбрали из неё все лишнее и, бросив нам на ходу «Аlles!» (то есть, «Всё!»), указали на солнце. Мы сообразили: пусть колдобина просыхает.

Возвращаясь в полк, мы удивлялись этим «камрадам»: «сачки», да и только!.. Ведь на всё про всё – полчаса и колдобины нет!? …Три лопаты битума, притоптал хорошенько – как и не было её! Да и откуда нам было знать, что к этим «сачкам» нас будет привозить «Урал» три дня к ряду?

На второй день к колдобине подогнали компрессор и продували её так, что создалось впечатление, будто желали выдуть из-под земли черта. А уж смолу разогревали – не иначе уху варили: помешивали – то один, то второй, то третий…, что-то подсыпали – то один, то второй, то третий…, только и того, что на язык никто не попробовал и не пригубил! Потом – смолой края, затем смолой – изнутри, снова – края, снова – изнутри. Сели – подождали. Пошли, у колдобины о чём-то «пошпрехали» – вернулись, сели на прежние места. На лицах – никаких тебе эмоций, в движениях – спокойствие и неторопливость. Ни тебе перекуров, ни тебе потрендеть-побалаболить, или работай, а нет работы, сиди – жди. Капец, словом.

На третий день, с утра, подвезли битум – ну не три, а пять лопат забросали в колдобину! Подъехал каток – проехал, ещё подбросили с лопату битума – проехал туда-сюда, ещё с лопату…, ещё..., и – туда-сюда аж до полдника. После полдника – туда-сюда до обеда. После обеда – туда-сюда до 15-30. До 16-00 уборка рабочего места (нас, конечно, это не касалось) – одиннадцать гвардейцев-танкистов топтались на дороге и не могли определить то самое место, где три дня назад зияла колдобина.

…Помню (а дело было в конце лета), сразу после завтрака погрузили нашу роту в два военных «Урала» и повезли на какое-то немецкое предприятие. Вроде, на патронный завод – кто-то подслушал. Там, на заводе, по принципу «Готовь сани летом!..» решили: раскопать теплотрассу и заменить старые трубы. Не знаю, то ли мэрия попросила «полкача» подсобить в этом, то ли «полкач» сам напросился, да нам, солдатам, не избалованным разнообразием пищи, представилась возможность не упустить редкий шанс, проезжая частным сектором. А шанс такой: водители «Уралов» должны были у развесистой яблони или груши остановиться под предлогом «что-то там забарахлило!», ну, а все остальное – это как получится!..

Едем, не вдруг (по указанной причине) – стоп: ветка яблони рядом, но до розовых яблочек не дотянуться из кузова, мгновенное решение – ломать ветку и – быстренько затянуть её в кузов. …Ветка ломается не по-товарищески громко, как тут – и хозяин у борта «Урала». «Ай-ай-ай! Цап-царап niht!» – машет «камрад» головой и огорчённо разводит руками. Из кабины спешно выпрыгивает ротный, ему неловко и стыдно, однако это не мешает безапелляционно спросить: «Кто?!», затем: «К машине!» и, естественно, объявить по два наряда вне очереди моему заряжающему и механику. А мне – «…Три! За разговорчики!».

Тем временем немец, удовлетворённый морально, скорее, от булатной стали в голосе «ротного» и явно угрюмо-виноватым – «Есть!..», взятым нами под козырёк, всполошился: шмыгнул к себе за забор и, снова представ перед

нами, подал в кузов пластмассовый таз полный яблок. Но, почему-то, никто этим яблокам не был рад. Эту безрадостность можно объяснить, да что бы я ни сказал на сей счёт – это следствие причины, и только! Чему нет, то есть, оправдания. А что не подлежит оправданию, …правильно: коллективная глупость!

Самое время указать на одну деталь: лично мне не приходилось видеть, чтобы автомобиль, управляемый немцем или немкой, останавливался перед закатившимся на дорогу яблоком. Но я и не видел, чтобы кто-то проходил мимо лежащих на тротуаре яблок или груш – собрал, кто бы то ни был, и под забор хозяину… И не случайно, поэтому, у многих домов рядом с калиткой или в том месте, куда обычно падают плоды, стояли ведро или другая какая-то емкость. Вот так.

…На патронный завод мы, вроде, приехали. Построились, да глаза отказывались верить: фруктовый сад перед нами, только дорожками бетонными исполосована трава. А вдоль дорожек, по обе стороны – цветы. Разные цветы. И такой запах – не предать, какой приятный! «Ротный» и взводные офицеры в полном недоумении таращатся в сторону сада вместе с нами. Где завод?! Нам-то без разницы – солдат хоть спит, хоть заблудился, а служба все равно идёт; офицеры стремглав направились к одному из «Уралов», ротный командует: «Давай связь!». …Короче, не заблудились мы и не опоздали – патронный завод был под нами, то бишь, под землёй. А сад, действительно, очаровал тем, как был ухожен и, к тому же, прятал в себе одноэтажные административные здания, беседки и разные, причём, спортивные площадки. (Без спорта в ГДР - по крайней мере, так было – что в Союзе без пивных ларьков).

Вскоре к нам подошёл «мастер» и провёл к теплотрассе. Долго и нудно, что-то говорил по-немецки (похоже, объяснял – что да как), потом указывал на что-то, топоча ногами по одной стороне теплотрассы, и, наконец, замолк. Но, уходя, спросил, по-английски «Окей!?».

…Окей-окей! Мог бы и не напрягаться – бери да бросай! Велика наука?!

Нас было 26 бойцов без офицеров (почему запомнил точное число «26» – об этом рассказу позже), основной шанцевый инструмент – лопаты – мы привезли с собой. Да и что танкист без лопаты? Что бык без этих самых... Произнести, да, легко – танк в окопе, а вот возьми и закопай (пусть и в песок) сорокатонного «коника» под башню!..

Растянулись мы по теплотрассе, по привычке налегли на лопаты, и через час уже шкрябали по плитам перекрытия. А дальше – самое интересное: решив показать немцам, как нужно вкалывать, а не размазывать работу, точно сопли по щекам, стали выбрасывать из траншеи и плиты перекрытия, и кирпичи, предварительно разбив-расковыряв колодезную кладку, и все, что там, вообще, было. …Ух, добрались до труб – послали за «мастером». Глянь, мол, немчура, оцени: стахановцы, едрёна мать, у тебя в гостях! «Мастер» пришёл и тут же сел на пятую точку – плиты перекрытия (через одну, это в лучшем случае) побились, ударяясь одна о другую при падении, с кирпичом то же самое, но что его больше всего взбесило, так это насыпи с обеих сторон теплотрассы. Стал он опять казачком гарцевать на одной из сторон – поняли мы, что неправы: вручную-то и на себе «камрады» ничего не носят, а это значит – наконец, «допетрили» мы, – что одна свободная сторона нужна была для подъезда техники.

«О, майн гот!» – завопил «мастер» и побежал к офицерам…

Заводская столовая буквально утопала в цветах летнего сада, и вся из стекла, точно хрустальная! Мы не сразу вошли – пока руки помыли, причесались, как кому удалось, привели форму в порядок. Но голод, как известно, не тётка – зашли. Столы на четыре персоны покрыты белыми скатертями. Два десятка немцев обедают. Одеты не по-рабочему, но женщины – в халатах с пёстрыми воротничками, мужчины – в разноцветных комбинезонах с широкими резинками через плечи; в такой «робе», подумалось, запросто на танцы можно идти. Бросилось в глаза, что кушают, а не едят (не «хавают», значит): ножами…, вилками…, …губами и – запить глоточком… Это, как нам сплюнуть себе или кому-то под ноги!

Поделиться с друзьями: