Замок из стекла
Шрифт:
Мы смотрели, как машина отъехала и исчезла из вида. Лори ни разу не обернулась, и я сочла это хорошим знаком. Поднимаясь по лестнице в дом, я столкнулась с папой, который курил на веранде.
«Семья распадается», – сказал мне он.
«Это точно», – ответила я.
Осенью я начала ходить в десятый класс. Мисс Бивенс сделала меня редактором новостей школьной газеты The Maroon Wave. В седьмом классе я работала в газете корректором, в восьмом начала верстать ее, а в девятом – писать статьи и фотографировать. Мама купила камеру Minolta, чтобы фотографировать свои картины и отсылать Лори в надежде на то, что та будет показывать их в нью-йоркских галереях. Когда мама не пользовалась фотоаппаратом, я всегда брала его с собой. Никогда заранее не знаешь, что встретится на твоем пути и окажется
Я начала посещать все внеклассные мероприятия, и ученики, которые раньше меня сторонились, приняли меня и, позируя, даже изображали серьезные физиономии в надежде, что снятая мной фотография окажется в газете. Я была в состоянии сделать их известными, и мое социальное положение укрепилось.
Работала я каждый день, хотя газета выходила раз в месяц. Теперь я не пряталась в туалете во время обеденного перерыва, а сидела в классе мисс Бивенс, читая тексты статей, редактируя истории, написанные другими учениками и считая знаки в заголовках для того, чтобы они поместились в макете. Наконец-то у меня появилась уважительная причина не ходить на обед: «У меня сроки поджимают». Я начала проявлять фотографии в школьной лаборатории, и это дало мне дополнительные бонусы. Я спокойно приходила в кафетерий после его закрытия и находила в мусорных урнах огромные банки салата cole slaw [54] и пудинг из тапиоки. Я была сыта.
54
Традиционный американский салат из сырой капусты, моркови и лука. – Прим. перев.
Мисс Бивенс сделала меня главным редактором газеты, несмотря на мой юный возраст. Писать для школьного издания изъявляли желание всего несколько человек, поэтому я часто писала статьи сама. И потом было довольно странно наблюдать собственную фамилию четыре раза на первой странице газеты.
Газета стоила 15 центов, и я сама ее продавала. Ходила из одного класса в другой и стояла в коридоре во время перемены с кипой газет. В нашей школе было 1200 учеников, но мы продавали всего несколько сотен газет. Я старалась найти способы увеличения покупаемой части тиража и организовывала поэтические вечера, добавила колонку о моде и стиле и писала довольно вызывающие передовицы, где ставила под сомнение полезность стандартных школьных тестов, что вызвало раздражение министерства образования штата.
Как-то один из учеников сказал мне, что не хочет покупать газету, потому что в ней он видит одни и те же имена: лучших спортсменов, самых красивых девушек и тех, кто занимает места на олимпиадах. Тогда я решила ввести колонку «Дни рождения», где будут перечисляться имена тех, кто станет старше в этом месяце. Большинство из упомянутых в этой колонке людей никогда не покупали газету, но когда видели в ней свое имя, стали ее приобретать, что увеличило продаваемую часть тиража вдвое. Мисс Бивенс усомнилась в том, что подобную уловку можно считать честным журналистским ходом, но мне было все равно, потому что газета начала активно продаваться.
В тот год нашу школу посетил Чак Йегер. [55] Я много раз слышала об этом человеке от папы. Я знала, что он родился в Западной Виргинии в городе Мире, стал пилотом во время Второй мировой войны, сбил одиннадцать немецких самолетов и признан лучшим летчиком-испытателем на базе ВВС Эдвардс, что в пустыне Мохаве в Калифорнии. И он в 1947 г. первым преодолел скорость звука на самолете Х-1, несмотря на то, что ночью до полета пил и его сбросила лошадь, отчего он сломал несколько ребер.
55
Charles Elwood «Chuck» Yeager (род.
в 1923 г.) – генерал ВВС США в отставке. Считается, что он был первым пилотом, который в 1947 г. преодолел на самолете звуковой барьер, хотя на самом деле сверхзвуковые самолеты появились и были испробованы в бою в конце войны в нацистской Германии. – Прим. перев.Папа говорил: для него нет героев и людей, которым он хотел бы подражать, но он уважал смелого, пьющего и расчетливого Чака Йегера. Узнав, что бывший пилот будет выступать в нашей школе и даст мне интервью, папа не мог сдержать своей радости. Когда я пришла на следующий день из школы, он ждал меня на веранде с ручкой и бумагой и помог составить список вопросов, которые я могла, не осрамившись, задать Чаку – одному из самых известных сынов Западной Виргинии.
О чем вы думали, когда скорость самолета превысила скорость звука?
О чем вы подумали, когда Скотт Кроссфилд в два раза превысил число Маха?
Какой ваш самый любимый самолет?
Считаете ли вы возможным полет со скоростью света?
Папа написал 25–30 вопросов и потом настоял на том, чтобы мы отрепетировали интервью. Он изображал Чака Йегера и обстоятельно отвечал на вопросы, которые сам и написал. Когда он описывал переход звукового барьера, его глаза были мечтательными. Потом папа решил, что мне надо разъяснить некоторые базовые моменты истории авиации, и он полночи не спал и при свете керосиновой лампы рассказывал мне об аэродинамике, австрийском физике Эрнсте Махе и летчиках-испытателях.
На следующий день директор школы мистер Джек представил Чака Йегера собравшимся в актовом зале ученикам. Чак был больше похож на ковбоя, нежели на уроженца Западной Виргинии: у него была кавалеристская походка и худое загорелое лицо, но как только он раскрыл рот, стало понятно, откуда он родом. Ученики притихли, слушая рассказ бывалого летчика. Он сказал нам, что гордится своими корнями и мы тоже должны гордиться ими и что независимо от того, где мы родились, мы должны стремиться реализовать свою мечту. Когда он закончил выступать, зал взорвался аплодисментами, от которых чуть не лопнули стекла.
Прежде чем все ученики успели выйти, я взошла на сцену и сказала: «Мистер Йегер, я Жаннетт Уоллс из газеты The Maroon Wave». Чак пожал мне руку и ухмыльнулся: «Пожалуйста, правильно напишите мое имя в газете, чтобы люди поняли, о ком идет речь».
Мы уселись и разговаривали почти час. Мистер Йегер очень серьезно отнесся к моим вопросам и вел себя так, словно это интервью для школьной газеты – очень важная и серьезная вещь. Когда я упомянула названия самолетов, на которых он летал, он ухмыльнулся и сказал: «Елки-палки, кажется, вы хорошо разбираетесь в авиации».
После интервью в коридоре ко мне подошли несколько учеников, чтобы сказать, как мне повезло поговорить с Йегером один на один. «Что он говорил? Как он себя вел?» – наперебой спрашивали они. Все относились ко мне с уважением, словно я стала одним из первых спортсменов школы. Даже один из лучших игроков школьной футбольной команды, проходя мимо меня по коридору, дружелюбно мне кивнул. Еще бы, ведь я была девушкой, которая лично общалась с Чаком Йегером.
Папа так хотел услышать мой рассказ о том, как прошло интервью, что не только был дома, но и был трезв. Он настоял, что хочет помочь написать мне статью. У меня уже было заготовлено вступление. Я села за мамину пишущую машинку и напечатала:
«История ожила, когда Чак Йегер – человек, впервые в мире преодолевший звуковой барьер, – выступил перед учащимися школы».
«Прекрасно, – сказал папа, заглядывая мне через плечо, – ну, а теперь побольше интересных деталей».
Лори писала нам из Нью-Йорка регулярно. Ей понравился этот город. Она жила в отеле для женщин в Гринвич-виллидж, работала официанткой в немецком ресторане, посещала курсы рисования и даже брала уроки фехтования. Она познакомилась с массой людей, каждый из которых был в своем роде гением. Жители Нью-Йорка настолько любили искусство и музыку, что, по словам Лори, художники продавали картины прямо на тротуаре рядом с квартетом музыкантов, исполнявших Моцарта. Даже Центральный парк оказался не таким опасным, как его представляли в Западной Виргинии. По выходным там было много людей, которые катались на роликовых коньках, играли во фрисби и смотрели на жонглеров и мимов с забеленными лицами. Я была уверена, что Нью-Йорк и мне понравится, как только я в нем окажусь.