Замок Толор. Охота на Наместника

Тем не менее, Хонор, вошедший в мою импровизированную комнату, завешанную от прочих полотнами, разбудил меня посвежевшим и отдохнувшим.

– Полночь, капитан! Луна яркая, идеальное время для выступления!

Я глянул в окно и кивнул:

– Поднимай народ. Строимся за воротами в полной экипировке. Коней оставляем тут.

Хонор выскочил выполнять, а я потянулся. Рука ныла, но тише. Я позвал:

– Ланож, ты тут?

– Да, капитан!

– Дуй сюда, поможешь.

Он помог мне нормально натянуть кольчугу, вдев обе руки в рукава, после чего я почувствовал себя не в пример уверенней.

Я отпустил Ланожа, надел поножи, шлем, затянул на кольчуге портупею и вышел. Большинство ребят уже строились за воротами. Меня увидел Хонор и подошел:

– Мы тоже?

– Конечно. Если все будет нормально - выспитесь в донжоне.

Десятник кивнул и вернулся за своим нарядом, а я вышел на небольшой пятачок перед воротами, где уже стояли построенные десятки.

– Проверить экипировку, - тут же скомандовал я и солдаты закопошились.

Луна, этой ночью, светила очень ярко и ровно, что не могло не радовать. Прибежали люди Хонора, с ним самим, и встали в строй.

– Все в порядке, капитан, - доложился Мувот за всех.

– За мной!
– скомандовал я и без лишних слов потрусил к месту входа в подземный ход.

* * *

Практически весь путь мы проделали по дороге, лишь ближе к замку свернули в лес, на едва заметную тропку. Притопали в нужную низину, разобрали под моим командованием кучу бурелома, "случайно" нанесенную давным-давно, и нам открылся искомый полуобвалившийся вход в подземный лаз.

– Давно не пользовались?
– спросил Мувот.

– Последний раз я был тут года три назад. И то, до выхода, так и не дошли.

– Так значит на штурм не пойдем?
– спросил кто-то из солдат.

– Изнутри штурмовать будем!
– улыбнулся я.
– Как Вирот со своей сотней имперской подойдет.

– Понятно!

– Значит так, слушаем внимательно! Не говорить! Не греметь! Я первый, Мувот - замыкающий. За мной!

И я полез в тоннель. Состояние хода было более чем удовлетворительное, кроме обваленного входа других проблем не было, и я, со своим ростом, проходил даже не пригибаясь. Я, в который раз, удивился прозорливости предков Олока: не зря они, в свое время, заказали на последние деньги этот подземный ход.

Уже прошли второй небольшой поворот - значит, приближаемся к территории замка. Обернувшись, я приложил палец к губам. Ланож, идущий следом, также обернулся, повторяя мое движение.

Я прислушался: тишина, - и двинулся вперед. Оставалось совсем немного, метров сто, от силы.

Уперевшись в стену, я облегченно выдохнул: пришли. Нащупал рычаг и стенка скользнула в сторону, открывая коридор тюремного подземелья.

Медленно выходя из лаза, я поманил за собой Ланожа. Никто нас не встречал. Что, впрочем, было неудивительно.

– Собирайтесь тут. Я проверю, кто в башне, - прошептал я, выскользнувшему из темноты, Хонору.
– Не шумите.

Я снял портупею, и отдал ее, вытащив только кинжал. Совсем безоружным идти не хотелось, терпеть, болтающиеся при движении, железяки - тоже.

Осторожно двигаясь по коридору, я постепенно поднимался наверх, к входу в донжон. Если все в порядке, он должен быть перекрыт - специальная плита над дверным проемом крепилась хитрой системой блоков, которую можно было нарушить одним ударом меча по веревке у входа. Вот и вход. Все, как я и думал: плита даже придавила кого-то на входе. Пол залит кровью. Я, стараясь сильно не шуметь, двинулся выше. Мои ребята должны были располагаться выше, первых два этажа были сплошными, без бойниц.

Второй этаж был пуст, как я и ожидал, а вот на третьем, прямо у окна, перед которым мы обычно сидели с Олоком и Исолом, было пятно крови. Не сегодняшнее, но все же. И снова тишина. Я осторожно заглянул в остальные помещения на этаже. Никого. Но на столе, отставленном от окна чуть дальше, чем обычно - хлеб и вода в кувшине. А рядом с окном - тула со стрелами и запасной титевой.

Видимо, защитников осталось так мало, что не хватало даже на все этажи. Я двинулся вверх по лестнице и, наконец, увидел Пуха. Десятник внимательно вглядывался в темноту в амбразуре.

– Пух, это я, Соур!
– шепотом позвал я.

Парень повернулся ко мне лицом и я вздрогнул: видимо, стрелой, ему вырвало щеку и половину уха.

– О, кэп! Не пугайся, уже не болит!
– он подмигнул мне.
– Я тут запасы графа отполовинил! Чего вину пропадать!

Пух, с резвостью, никогда прежде мной у него не замечаемой, подскочил ко мне и протянул бутылку. Я, автоматически, принял ее и приложился. А десятник метнулся обратно к амбразуре, что-то высматривая. Моему появлению он совершенно не удивился! Я решил списать все это на последствия ранения и болевой шок.

– А где остальные, Пух?
– поинтересовался я.

– Остальные? Там!
– он ткнул вверх.
– В лазарете.

Я облегченно вздохнул. Слава Богам! Все в порядке.

А десятник, с каким-то виноватым голосом добавил:

– Я хорошо за ними ухаживаю!

У меня после этих слов кошки заскребли на душе, а Пух, что-то бормоча, повел меня наверх. Мы вошли в спальню графа и я увидел ребят.

Они лежали кто на кровати, кто на полу, заботливо перевязанные. Но... мертвые. Большая часть погибла от колотых и резаных ран мечом. Я подошел к каждому, но ни одного живого среди парней не было. Я опасливо посмотрел на десятника, быстро и сноровисто меняющего повязку уже остывшему трупу, и, с содроганием, прислушался к его шепоту:

– Все будет хорошо, Карас, успокойся. Все пройдет. Ребята придут. Вон, Капитан уже тут...
– от меня не укрылся полный тоски взгляд, брошенный им в мою сторону и тяжелый вздох.

До меня, наконец, дошло: он просто не верит, что это я!

Я подскочил к Пуху, схватил его за грудки и яростно прошептал:

– Ты чего тут творишь, солдат? Совсем упился вином что ли? Покойников перевязываешь!? Охренел?

– Соур, так ты все-таки настоящий!..
– прошептал он и... заплакал.
– Всех... Всех убили в первый же день. Палес еще некоторое время жил, но не приходил в сознание... А я... Ждал вас...

И Пух уснул. Я опустил стокилограммового бойца на пол и встал было идти за остальными, как он схватил меня за запястье и сжал:

– Как будет бой - разбуди!

– Отдыхай, Пух, - успокоил я его.
– Тебя разбужу в первую очередь.

Глава 36. Тандела

Я удивленно посмотрела на человека, произнесшего предыдущую фразу. Предмет всех наших бед выглядел совершенно заурядно: человек, чуть выше Олока, сухощавый и пожилой, наверняка лет под пятьдесят. Волосы, темные и подернутые сединой, совершенно седая борода и усы. Дедуля, в общем.