Замуж хотелось очень, или Шаманка Роутег

Неординарный ум Геннадия с детства приклеил к нему прозвище «ботан» и убрал из детства друзей, но помог в сознательном возрасте выйти на уровень и обойти своих одноклассников, когда-то центровых заводил, вызывавших у мальчика детскую зависть и желание быть принятым. Общение в детстве сводилось к просьбам списать контрольные, которые Гена щелкал как семечки, и дальше этого не шло. Поэтому в десять лет, подаренный на день рождения компьютер, очень обрадовал Гену. Он закрылся у себя в комнате и перестал искать признания во внешнем мире. Мальчик не на шутку увлекся программированием и компенсировал этим все внешние удовольствия. Быстро разобравшись в бейсике, алгоритмах и паскале, уже в четырнадцать лет он заработал свои первые сто долларов, продав программу для магазина игрушек, которым управлял его дядя. Пытаясь просто поддержать племянника, вскоре дядя понял, что программа рабочая, ко всему, профессиональная и очень удобная в использовании простыми смертными, умеющими тыкать на клавиатуре только в Enter и двигать мышкой. Слух о молодом программисте и низких ценах быстро побежал по рядам бизнесменов, и на Гену, как снег на голову, посыпались заказы. Днями и ночами мальчик осваивал все большие возможности и в день своего совершеннолетия решил открыть фирму. Он снял маленькую однокомнатную квартиру на окраине, перевез туда компьютер, зарегистрировал себя официально директором и позвал Толика, единственного друга, такого же ботана, поехавшего на цифрах, заниматься финансами.

С тех пор прошло семнадцать лет, и маленькая темная однокомнатная квартира на окраине плавно переросла в светлый офис из трех комнат, затем в офис из пяти комнат, а потом в отдельно стоящее шестнадцатиэтажное здание в центре города. Фирма разрослась, подтягивая все новые направления и услуги. Всем этим заправлял Геннадий Олегович, он же Гена, он же «ботан», а рядом был надежный, незаменимый Толик и еще полторы тысячи сотрудников в подчинении.

В свои тридцать пять Гена был доволен карьерой, которую он сделал, но вот с личной жизнью у него так и не сложилось. Первая и единственная любовь в десять лет к милой девочке из параллельного класса так и осталась безответной, а точнее – не выявленной. Потом понеслась работа, карьера, и, в общем-то, голову поднять было некогда.

Конечно, вокруг такого завидного жениха плавало много золотых рыбок с челюстями акул, мечтающих вгрызться в его капиталы, но, как ни странно при стеснительном и тихом нраве Гены, ни одна так и не смогла заполучить ни его сердце, ни его тугой электронный кошелек. Гена стеснительно всем улыбался, но сливался по-английски, так же, как и с праздника в новогоднюю ночь.

Я открыла глаза, в квартире темно. Борис лежит как всегда на голове, придавив меня своими почти десятью килограммами. Боря – это мой кот, наглый британец, считающий себя центром земли. Сколько я не пыталась ему объяснить, что моя голова – это моя голова и на нее ложиться не стоит, так и не понял и продолжает нагло каждую ночь придавливать меня своим пузом.

Моя идиотская привычка вставать рано особенно бесит в праздничные и выходные дни. Тот момент, когда все спят, а ты как дурак проснулся и уже не в силах лежать, сползаешь с кровати, изо всех сил пытаясь двигаться тихо, что никогда не удается. Всегда из рук вырвется какая-то тарелка, скрипнет никогда не скрипящая половица или хлопнет притянутая сквозняком дверь, но сейчас тихо вести себя не надо, я одна, вокруг никого нет.

Спихнув Бориса на подушку и услышав недовольный рык в свой адрес, я сползла с кровати, накинула халат и пошла на кухню. Итак – семь утра, первое января, что дальше?

Первый день нового года меня всегда угнетает. Часто задаю себе вопрос: «Почему?», но не нахожу ответ. Может, потому, что после бурного предновогоднего движения замирание вызывает спазм мозга и панику. А может, какая-то не проходящая вера в чудо, что после наступления двенадцати часов что-то резко изменится и в твою жизнь внесется Дед Мороз с дюжиной снеговиков, которые забросают тебя чудом по голове – крутит в ожидании тошнотой по телу. Ведь сколько бы тебе не было лет, и как бы ты не корчил из себя взрослого серьезного человека, а на вопрос – верите ли вы в сказки? Отвечал – вы что, какие сказки?! Все равно эта вера никуда не девается и даже подавленная и спрятанная глубоко за пазухой продолжает жить. Но вот это осознание, что ничего кроме новой цифры, которую ты будешь писать теперь на документах, по началу забываясь и путаясь, не изменилось, и подмывает изнутри неприятным ощущением. Некой смесью разочарования, печали и обиды на Деда Мороза.

В одиннадцать должны заехать Таня с Оксаной. Во всяком случае, обещали. Оксана точно сдержит слово, потому как отмечала дома и, значит, спать легла рано. Таня была где-то в ресторане, но если Оксана сказала – в одиннадцать, то Таню она разбудит в любом случае, не важно, во сколько та заснула.

Я достала из холодильника яйца, залила их кипятком и поставила на огонь. Надо приготовить оливье к приходу подруг и успеть сделать торт. Не спеша нарезая колбасу, я слушала льющуюся из радио музыку, периодически сменяющуюся рекламой или новостями.

«Спешите! – вдруг слишком громко раздался с динамика хорошо поставленный голос диктора. – Впервые в нашем городе урожденная шаманка Роутег, ведунья в третьем поколении, поможет вам решить любые проблемы с деньгами, в отношениях, в здоровье и любви. Спешите! Всего два дня…»

Я, недослушав рекламу, дернула плечом и переключила волну. Шаманка – ведунья, что за бред?! Кто на это ведется и верит?

Ровно в одиннадцать, как и обещала Оксана, моя дверь распахнулась, и подруги внеслись, чуть ли не кубарем, перекрикивая одна другую. Я, успев к этому времени приготовить поесть, но, не успев накраситься, застыла в коридоре с пуховкой от пудры, пытаясь разобрать хоть слово.

– Я нашла! Это шанс! – кричала Таня. Ее отталкивала Оксана и кричала еще громче, что это изначально ее идея и это она первая нашла. Я, медленно продолжая водить пуховкой по носу, ошарашено смотрела на них, пытаясь понять, что же они нашли. Нет, суть я понимала, такой вихрь эмоций вызвала не иначе как новая идея устроить мою личную жизнь, но что на сей раз, в спектре пройденного, понять было сложно.

Вдруг у меня в кармане завибрировал мобильный, и девочки резко замолчали.

«Слава богу» – подумала я, но достав телефон и увидев, что звонила мама, таки вздохнула.

Пока я беседовала с родильницей, а точнее слушала о своих планах на выходные – заехать забрать холодец, позвонить бабушке Маше, навестить тетю Люду и купить ей вышитые салфетки, подруги устроились на кухне, подъедая мой торт в прикуску с кофе, который быстро сварила Оксана.

– И что вы такого нашли? – я зашла к ним, укладывая телефон на место.

– Шаманка Роутег, всего два дня в нашем городе! – крикнула Таня и достала из сумки три яркие бумажки. – Мы все идем, ты тоже, – она помахала билетами перед моим носом, от восторга закатывая глаза.

– Вы с ума сошли?! – охнула я, опускаясь на стул.

Тяга к паранаукам и мистике у подруг была всегда. Я же их рвение не разделяла, но сильно и не высказывалась. У каждого свои мысли, но я если честно побаивалась всех этих магов, колдунов и экстрасенсов. Не дай бог, мою карму нарушат, что потом? И так не мед. Да и не верила сильно в это все. Честно соглашалась на психологов, коучей и разного рода спикеров, пытающихся трансформировать мое сознание, но шаманка Роутег – это уж слишком.

– Ты, что! – Таня уставилась на меня, округлив до предела свои зеленые глаза. Они стали напоминать фарфоровые блюдца с темной каемочкой. По ее возмущенному и выразительному взгляду, я поняла, что сказала какую-то оплошность и сразу ушла в замешательство. Уходила я в него регулярно, когда моя точка зрения не совпадала с окружающими. Огромной проблемой для меня было то, что отстаивать это мнение я не умела. В замешательстве это вообще не получалось, и, как правило, возвращалась я из него, ведомая собеседником в нужном ему направлении. Но на сей раз я, решив остаться при своем, потому что шаманы – это плохо и неестественно для нашей местности, тоже округлила глаза, повторяя за Танькой.

– Ты не понимаешь, это шанс, второго не будет! – глаза подруги стали еще больше, и у меня включился азарт, кто победит в этом негласном соревновании по округлению глаз, и приложив усилия, я еще больше увеличила диаметр своих.

– Ты говорила, второго не будет, – не моргая и не снижая интенсивность растягивания век, возмутилась я. – Когда вы заставили меня на католическое Рождество, ночью закопать перед домом два яйца, на привлечение потенциального жениха с потенцией! Со мной теперь тетя Валя с пятого этажа не здоровается. Все в окно увидела. Ходит в ЖЭК, анонимные записки пишет, что, мол, в доме ведьма, и надо принять меры.