Замуж - не напасть
Шрифт:
Где-то позади остался сверкающий берег, звуки музыки, людской смех, а здесь все перекрывает плеск погружаемых в воду рук...
– Только попрошу не подныривать, - просит Юлия, - я вовсе не хочу выглядеть медузой Горгоной с торчащими во все стороны волосами.
– Устанешь, держись за мое плечо, - ласково советует подплывший к Евгении Виталий.
Роберт, услышав, хмыкает.
– Мне сказать такое и в голову не стукнет. Скорее, мне придется держаться за Юлькино плечо - она плавает, как рыба. Когда-то давно, в наш медовый месяц на море, она нырнула и, наверное, с минуту не показывалась.
– Ну уж и минуту!
– говорит подплывшая Юлия - Каких-нибудь секунд тридцать, не больше!
Все плывут медленно, даже лениво, а она и вправду, как серебристая рыбка оказывается рядом то с одной, то с другой стороны от них. Будто успевает сплавать по каким-то своим рыбьим делам, а потом возвращается, узнать: ничего интересного не случилось в её отсутствие?
– Где ты так научилась плавать?
– спрашивает Евгения, которую мама в детстве водила в бассейн.
– Я родилась на море. В Крыму.
– Не верь , - посмеивается Роберт.
– Она в воде родилась.
Он сейчас другой. Будто море растворило в нем раздражение собственной супругой.
– Плывем обратно, - предлагает Виталий; на него, кажется, меньше всех подействовало колдовство ночного моря.
Как успела заметить Евгения, ему больше нравится свет, блеск, больше шум, чем тишина. Он просто слушает, а не прислушивается, как, например, Юлия. Кажется, философия - заразительная вещь!
Вот ничего и не произошло. Необычного. Из моря Евгения выходит не скукоженной губкой, а будто Афродита из пены. Необычайная легкость во всем теле охватывает её. Все - напряжение, волнение, усталость - смыто водой. Осталось тихое умиротворение, желание брести куда-то и что-то про себя мурлыкать.
Так они вчетвером и прибредают к бару с открытой верандой.
– Пора, однако, согреться, - говорит Роберт, и вдвоем с Виталием они идут к стойке, где собралась небольшая очередь.
Женщины садятся за свободный столик.
– Ты смотришь на меня изучающе, - замечает Юлия.
– Хочешь о чем-нибудь спросить?
– Боюсь, это будет бестактно.
– Ты не бойся. Раз тебе что-то кажется ненормальным, надо выяснить, почему.
– Роберт... Он так с тобой разговаривает, будто постоянно чем-то раздражен.
– А это так и есть. Пять лет назад я ему изменила...
– Пять лет назад!
– Но как? Не просто раз оступилась, а почти два месяца жила с другим мужчиной. Хочешь знать, чем все кончилось? Блудная жена вернулась в лоно семьи. Робик умолял одуматься, обещал, что все простит и забудет! Я вернулась, но оказалось, что забыть невозможно. Ни ему, ни мне. Мужчина может изменить пятьдесят раз и забыть об этом, но одну твою измену он будет помнить всю жизнь! Удивляешься, что я тебе так сразу все выложила? Я привыкла, что об этом все знают: моя мама, его мама, мама того человека... Они все накинулись и стали растаскивать нас в разные стороны. Во имя какого-то блага. Это было благом для всех, кроме нас самих.
Она грустно улыбается.
– Женя, не верь, будто принося кому-то в жертву свою жизнь, ты творишь добро. Люди - не боги. И кроме жизни у них ничего нет. Помнишь, с каким надрывом говорил Островский? Тот, что написал "Как закалялась сталь". Он умирал
молодым и кричал людям: "Жизнь дается человеку один раз. И прожить её нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы..." Идеологи исказили смысл его слов. Говоря о бесцельной жизни, он вовсе не имел в виду борьбу за коммунизм! Бесцельная жизнь, значит, жизнь без любви. Разве не для того мы приходим в этот мир, чтобы искать и найти свою половинку? И жить вместе с ней в любви и согласии. Счастливо.Юлия невесело смеется.
– Думаешь, с жиру бешусь? Мне просто жить тошно!
– Ну, ты загнула!
– Наверное. Мечусь по жизни, не отходя от плиты. Я ведь и институт заочно окончила. Теперь домохозяйка с дипломом. В случает чего, смогу сама зарабатывать себе на хлеб...
Мужчины между тем приносят за столик напитки и легкую закуску.
– Не хочу я этот дурацкий "Мартини" - вдруг резко говорит Юлия.
– Я буду виски с "кока-колой"!
– Что с тобой, опять истерика?
– раздраженно спрашивает Роберт.
– Я хочу напиться. И забыться. Или заснуть и не проснуться!
– бормочет она и вдруг начинает плакать.
– Извините, друзья, но, кажется, нам лучше уйти, - говорит Роберт.
– Оставь меня!
– пытается вырваться Юлия, но муж держит её крепко.
"Не вырвется!
– понимает Евгения.
– Странная женщина с кукольным личиком, которую никто не принимает всерьез. Женщина, у которой есть все, кроме главного... Уж не сестры ли мы с ней?"
Юлия обмякла, точно резиновая кукла, из которой вместе со слезами вышел воздух. Муж подхватывает её на руки и уносит.
– Что это с нею? Заболела?
– растерянно спрашивает Виталий.
– У неё больная душа, - задумчиво говорит Евгения.
– Отдохнули!
– сплевывает он.
– Уехали подальше от всех проблем! Может, все-таки посидим, выпьем?
– Давай лучше погуляем, - предлагает Евгения.
– Мы же тут ещё ничего не видели.
Она берет его под руку, и они долго гуляют, вдыхая пряный запах южных растений, настоянный на морском соленом воздухе. К концу прогулки оба начинают зевать и, придя в номер, засыпают, едва коснувшись подушек...
Будит их не солнце, которое давно поднялось, а настойчивый стук в дверь. Евгения набрасывает халатик и идет открывать.
– Вы до сих пор спите?
– изумляется Роберт.
– До конца завтрака осталось полчаса!
– Сорок минут, - выдвигается из-за его плеча Юлия.
Она так хороша, свежа, голубые глаза так чисто сияют, что Евгения думает, уж не приснилось ли ей вчерашняя сцена?
Они с Виталием быстро собираются. Благо, есть и где гостей принять, и где переодеться.
– Может, усугубим?
– предлагает Виталий.
– Мы ведь вчерашнюю выпивку так и принесли непочатой. Женя пить не хотела, а мне одному одиноко было.
– Вы - как хотите, а я не могу, - отказывается Роберт.
– Я сегодня за рулем - после обеда повезу вас в дельфинарий.
Евгения была как-то в дельфинарии - на платной туристической экскурсии, но она не прочь съездить ещё раз.
– Давайте уж вечером доберем все, от чего днем откажемся, - предлагает она. Ничего спиртного пить ей не хочется.