Замуж - не напасть

– Почему? У меня всё есть.

– Непохоже, - притворно вздыхает Люба.
– Всё есть, а подруге и стакана чаю не налила!

– Ой, прости!
– спохватывается Евгения.
– Я уже привыкла, что ты всегда торопишься, забегаешь на минутку, что тебя всегда Саня ждёт в машине...

– На этот раз у меня в запасе минимум два часа. А мой чоловик поехал по своим делам. И вернётся, скорее всего, голодным.

– Тогда я помчалась на кухню!

– Опять! Из одной крайности в другую!
– покачивает головой Люба.
– Эти два часа мы распределим так: первый час сидим и пьём мой малиновый ликёр кстати, я сделала его впервые, но напиток явно удался! На второй час мы приготовим в четыре руки что-нибудь горячительное и поедим как следует уже втроём.

– Вот видишь, мне никогда не удаётся всё так ладно распланировать!

– Легко планировать чужие обстоятельства. Ты видела, случилось нечто неординарное, я и растерялась... Так, говоришь, твоя Надежда учудила?

– И не говори! Уж такого-то я от неё точно не ожидала. Поскольку дата у неё была некруглая - Надьке исполнялось тридцать два - мы решили отметить её день рождения в комнате отдыха шефа. Он сам и предложил. Там как раз длинный стол, с десяток стульев... Набралось восемь человек, включая и мужа Нади. Он сейчас у нас не работает, но на торжестве пожелал присутствовать...

– И тут же, как я понимаю, его бывшая любовница оказалась!

– Так она же у нас главным бухгалтером работает. Надежде, видимо, неудобно было не пригласить.

– А, может, специально пригласила. Мол, полюбуйся, чего достигла я, стала законной женой, а ты годна разве только на то, чтобы перейти в чьи-то другие руки!

– Откуда ты знаешь? Можно подумать, ясновидящая.

– Большого ума тут и не нужно: встретились две соперницы. К тому же, предмет их вожделений вот он, рядом... Ладно, я тебя перебила. Так кто же был ещё на этом вашем празднике?

– Шеф фирмы со своей секретаршей, Надя с Эдуардом, главбухша, экономист, Иван Иваныч и я. Должен был прийти зам, но его не оказалось на работе. Куда он подевался, никто не знал. Кстати, нет и до сих пор, со вторника его никто не видел.

– Четвёртый день, как человек пропал, и никто не поднял тревогу? изумляется Люба.

– Жена подняла, но в милиции сказали, что он, возможно, загулял. Приняли заявление и пообещали, что будут искать.

– А раньше с ним такие исчезновения случались?

– Нет. Он вообще-то примерный семьянин. Любовница есть, но он старается своей связи не афишировать. По крайней мере, жена об этом ничего не знает... Тебя не поймёшь! То ты о Надежде спрашиваешь, то о постороннем человеке волнуешься! Не тот это человек, уверяю тебя и к тому же очень неприятный!

– Я и не волнуюсь, - пожимает плечами Люба.
– Просто странно, человек пропал, а вы все спокойны, как слоны!

– Я тебе всегда говорила: переходи в юридический. Ты же прирождённый следователь!

– Знаю, - без тени кокетства соглашается Люба.
– Мне нравится до всего докапываться, и логика у меня не хромает. Увы, тридцать восемь лет. В таком возрасте, милочка, поздно менять свою жизнь... Знаю-знаю! Она делает рукой предостерегающий жест.

– Сейчас ты скажешь, что если даже осталось жить один день, всё равно не поздно начать жизнь с начала.

– Ничего от тебя не скроешь!

– Вот и не скрывай. Так с чего же началась ссора у твоей Надьки с главбухшей?

– С того, что мы решили потанцевать. У шефа неплохой японский магнитофон, кассеты с джазом-ретро, такие стерео-расслабляющие. А поскольку мужчин оказалось меньше, то из женщин танцевали в основном те, что пошустрее. Потом, правда, прораб подвалил, сразу с кадрами полегче стало. Но всё равно Ирочка увлеклась, вспомнила, должно быть, прежнее времечко. Словом, она на Эдике зависла.

– Я Надежду понимаю, такое никому бы из жён не понравилось.

– Вот Надя и стала права качать, ногой топать. К тому же, в ходе ближнего боя выяснилось: жена сильней! Очевидно, её укрепляло сознание собственной правоты: моё - не трожь!

– А как повёл себя ейный муж?

– Растерялся. Похоже, несмотря на его многочисленные увлечения, ему удавалось прежде не сталкивать друг с другом своих любимых. Первая жена его не в пример тише была. А ещё, ты не поверишь, но я внимательно за ним наблюдала: Надькиной ярости он испугался. Такой амбал, на голову её выше, а поди ж ты!.. Шеф первый от столбняка опомнился, стал Надежду от Ирки оттаскивать. И Лада, видимо, уже приготовилась побеждённую уводить, сердечными каплями отпаивать. Ничего подобного. Главбухша уйти не согласилась, так за столом и осталась. Эдик что-то любимой жёнушке на ухо шептал, успокаивал, но мы уже не слышали.

– Да, весело у вас!

– Веселее не бывает!

И как в последнее время часто в квартире Евгении случается, звонит телефон.

– Ну его на фиг!
– сердится она.
– Не буду брать трубку! Постоянно звонит не ко времени.

Трубку берёт Люба. Видимо, они в своей станице не избалованы общением и не привыкли им пренебрегать.

– Слушаю. Здравствуй Надя! Да, это я. Женя в ванне, купается. Что ты говоришь? Весь вечер звонила, а телефон не отвечал? Наверное, куда-то уходила. Что ты говоришь! Когда? Непременно. Я передам. Выкупается, тебе позвонит. Когда заедете? Хорошо. До свидания.

Она кладёт трубку и говорит Евгении:

– Скажи теперь, будто у меня нет интуиции. У тебя, кстати, она тоже есть. Звонок-то не из приятных, вот ты и слушать не хотела... Убили-таки вашего Петра Васильевича!

– Что?

– В то время, как вы гадали, у кого он из запоя выходит, над его холодным телом уже вовсю роились мухи!

Евгения передёргивается.

– Перестань!

– Сегодня похороны. Надька с супругом за тобой в два часа заедет... Убили и там же бросили. Кто-то его из дома вызвал, кто - жена не видела. Слышала только, как машина отъехала. Она потому и беспокоилась, он ведь в домашней одежде с ними уехал. С ними или с ним... Милиция разберётся, начнут вас на допросы таскать: что видели, что знаете, были ли у покойного враги?

– Ты-то откуда знаешь?

– Детективы читаю. Тебе, возможно, и нечего сказать, ты у них новенькая. "Может, и новенькая, а сказать есть чего!
– думает Евгения. Вот только надо ли? Не ожидала я, что мои случайные знания смогут пригодиться так скоро..."

– Очень редко мы с тобой видимся, подружка, - говорит между тем Люба. Отвыкла ты от меня. Свои тайны появились.

– Какие тайны? Ты же всё обо мне знаешь!

– Всё - да не всё! Я ведь сразу поняла: недаром ты мне взялась так подробно про бабскую драку рассказывать. Как перепёлка от гнезда от заветной темы уводила. О том, что тебя особенно волнует и чем ты почему-то не хочешь делиться со старой подругой! Например, где ты была вчера вечером?

– Вчера я была в одном доме где четверо мужиков играли в преферанс, говорит Евгения, и взгляд её затуманивается.

– А потом?

– Потом Аристов отвёз меня домой.

Люба продолжает выжидающе смотреть на неё, и Евгения сердится.

– Что ты на меня так смотришь? Ждёшь продолжения? Его нет! Это всё!

– Врёшь!
– торжествующе заключает Люба.

– И не собиралась я врать!
– неуверенно говорит Евгения, но и не торопится с откровениями.

Да и обязана ли она выворачиваться наизнанку? Даже перед лучшей подругой!.. Стоп! Что же это, она сердится на Любу? Или на себя? Столько лет у неё не было от подруги никаких тайн, потому... Потому что тайн не было! Вот оно что! "У меня есть сердце, а у сердца - тайна!" Проснулось Женино сердце, потому и дайна появилась.