Замуж по контракту

— Мне так и не отдали телефон, — напоминаю охраннику.

Он толкает дверь номера 906 и первым перешагивает через порог.

— Я уточню, — бросает он хмуро.

— Я уже слышала такой ответ.

Охранник делает неясный жест, который не в силах разгадать моя сообразительность. Он проходит дальше и профессиональным взглядом проверяет комнаты. Страх снова подкатывает к критической зоне, мне снова и снова напоминают, что может случиться плохое. Я не представляю, как в этом дурдоме вообще можно жить. У меня не остается последних вопросов к характеру Влада. Конечно, он будет холодным и закрытым! Он живет в кольце охраны и постоянно меняет адреса. У него нет понятия “дом” как такого, только череда идеальных помещений с красивыми видами и коллекционной мебелью, но без капли души.

Без памяти.

Что стоит дом или квартира, в которых не случалось ничего важного? Ведь именно память о смешных или важных моментах, которые произошли в их стенах, добавляет уюта и настоящей ценности.

Даже метраж не так важен. В двухэтажной квартире легче сойти с ума в одиночестве. Мне вот уже зябко в огромном номере, в котором нет штор. Панорамные окна не предполагают такой устаревшей мелочи.

— Осталось пригласить визажиста и начать пробовать варианты мейка, — цежу, не в силах скрыть разочарование.

— Что? — охранник не понимает моего сарказма.

— Телефон. Я жду телефон.

Он тяжело выдыхает, словно я отругала его как капризная хозяйка. Но молчит, он послушно кивает и указывает на телефон внутренней связи отеля.

— Пока такой, — сообщает он. — Принесут всё, что будет нужно.

— Идите уже.

— Я не могу сразу уйти, у меня приказ.

— Какой?

— Мне нужно узнать, о чем вы говорили с Яскевичем. Слово в слово.

— Я вчера беседовала на эту тему с кем-то из ваших ребят.

— Бестужев попросил подробности.

— Он сказал провести допрос?

— Он сказал не так, — охранник еле заметно заводится из-за моего упрямства и сжимает кулаки. — Елена Станиславовна, давайте не будем тянуть время. Босс приказал, я делаю.

Тут он прав. У него приказ, которому он не может не подчиниться. А мне нечего скрывать… Только обидно, что это происходит так.

Без души.

Без памяти.

Я опускаюсь в кремовое кресло и даю охраннику знак, что не против. Мы разговариваем минут пятнадцать. Я повторяю все слова Адама, которые запомнила. А потом остаюсь одна. Время ужасно тянется, телефон-самобранка меня не интересует, мне ничего не хочется заказывать и пробовать. Хотя знаю, что достанут всё, что только пожелаю. Теперь я понимаю не только характер Влада, но и его слова о женах богатых мужчин.

“Я насмотрелся на чужих жен и любовниц. Сперва они скупают все сумки из крокодиловой кожи и побрякушки, потом сеансы модных психотерапевтов, а потом переключаются на дилеров.”

В пустоте и безделии и правда легко свихнуться. Быть всего лишь аксессуаром в жизни мужчины — это проклятье.

Влад приезжает ближе к вечеру. Я к тому времени уже обошла весь этаж и заглянула в крыло, где планируют открыть бутики брендов класса люкс.

— Ты ничего не заказывала на ужин? — спрашивает он, бросая взгляд в мою сторону.

— Меня не предупредили, что ты приедешь.

— Я не о себе спрашиваю. Ты вообще ела?

— На третьем этаже работают автоматы. Их еще не настроили и они выдают шоколадки без денег.

— Шоколадки значит.

Влад поворачивает к письменному столу и снимает трубку. Он делает заказ без запинки, произносит одно блюдо за другим, не заглядывая в меню, и выразительно смотрит в мою сторону.

— Мне все равно, — отзываюсь. — Но я бы выпила бокал вина.

Мне нужно расслабиться. Пусть самым банальным способом. Влад не смягчился, и мне мерещится, что кубики льда буквально постукивают в воздухе.

— Ты останешься на ночь? — спрашиваю, чтобы хоть как-то завязать разговор.

— Да, я приказал, чтобы меня не трогали до десяти утра.

— Неожиданно. Я думала, что вообще перестану тебя видеть.

— От моего присутствия в офисе ничего не изменится. Самохин вроде как успокоился, а Павел исчез. Его не могут найти.

Я нервно закусываю губу. Об этом я почему-то не подумала. Я ждала, чем кончится разговор Влада с Павлом, каким вернется Влад после него. А подонок просто сбежал… И где он сейчас? Что делает? От неизвестности только хуже.

— Но это не главное, почему я здесь, — добавляет Влад, делая шаг ко мне.

Я сижу на краешке кушетки. Мне приходится запрокинуть голову, чтобы по-прежнему видеть его лицо. Влад приближается, а во мне борется страх перед темной стороной его характера и уверенность в том, что я всегда увижу в нем светлую сторону.

— Мне нужно прийти в себя, — слова даются Бестужеву чертовски сложно, так звучат признания в сокровенном. — Помоги мне, Лен.

Он протягивает ладонь и касается моей щеки.

Его тепло согревает и дурманит. Ему хочется поддаться, отключив голову и позволив Владу всё сделать самому. Он явно привык вести и умеет это делать правильно. Даже когда он подчеркнуто нежен, в нем ощущается мужская обжигающая сила. Почти что свирепая и животная.

Я ловлю его ладонь и переплетаю наши пальцы.

— Ты больше ни в чем меня не подозреваешь?

Бестужев хмурится.

— Твой человек допрашивал меня так, словно я под подозрением.

— Он грубил?

— Нет, — я качаю головой. — Влад, мир не черно-белый, между грубостью и лаской есть сотня промежутков. Ты мог поговорить со мной сам, я ведь твоя будущая жена. Или прислать Настю, я успела к ней привыкнуть. Но только не хмурый охранник, который говорит, что у него приказ босса и точка.

Я не отпускаю его широкую ладонь. И это так странно. Наши тела говорят на одном уровне — на взаимном и ласковом, а на губах неприятные слова. Я чувствую их как нестерпимую горечь, но все равно говорю.

— Я не умею подчиняться, Влад, я тебе это сразу сказала. Не умею молча терпеть и стоять в сторонке. Я могу вовсе совершать глупости, потому что я живая и переживаю за нас. Если тебе нужна послушная супруга, ты сделал неправильный выбор.

— Мне не нужна послушная супруга.

— Тогда говори со мной. Не через прислугу, а глаза в глаза. Я хочу помочь тебе всем сердцем. Хочу, чтобы между нами всё было по-настоящему. Хочу забыть о проклятом договоре и быть рядом с тобой только женщиной. Не бояться, не пытаться угодить, как будто я служанка.

— Ты нужна мне, Лена.

Глубокий голос Влада режет до крови. Он вскрывает все защиты и забирается так глубоко, что у меня перехватывает дыхание. Я могу сотню раз назвать себя наивной и впечатлительной, но сейчас я верю, что он впервые произносит такие слова. Для него это абсолютный максимум.

Бестужев ставит колено на кушетку и надвигается сверху. Его ладони уходя к моей шее и помогают мне плавно запрокинуть голову. Я совершенно теряю связь с реальностью и поддаюсь ему на глубинном уровне. Ни мыслей, ни сомнений… Только его жаркий выдох, давление сильных пальцев и губы.