Замуж по контракту

Дьявольские умелые губы.

Влад напирает и заполняет меня, я бездумно откликаюсь, словно мы вечность не могли дотронуться друг до друга. Я упускаю момент, когда обхватываю его плечи и позволяю приподнять мое тело. Ближе и ближе. Так тесно, что одежда начинает мешать.

— Скажи еще раз, — шепчу над расстегнутой пуговицей его воротника.

— Тебя это заводит? — гад усмехается.

— Да. Именно это…

— Малыш, ты нужна мне. Без этой херни с договором, без всего лишнего. Мне плевать на него, — Влад на мгновение сбивается, влажно целуя мои губы. — Я хочу быть другим с тобой. Нормальным, слышишь? Сделай меня таким.

Он пьянеет от моей близости. Говорит то, что из него не достать щипцами в другом состоянии. Я откликаюсь на его поцелуи и чувствую, как всё тело затапливает сладость. И дело не только в его ласках, но и в том, как он восприимчив к моим. Он действительно тянется ко мне, как будто, наконец, нашел глоток чистой воды в пустыне. И я верю его прикосновениям даже больше, чем словам. Тягу невозможно изобразить, тут слишком легко сфальшивить.

— Черт! — Влад рычит.

А мне становится смешно, когда я слышу стук в дверь.

— Твой заказ, — подсказываю ему, пытаясь перевести дух. — Очень торопились для босса.

— Будь они прокляты, — Влад снова тянется ко мне. — Я не голоден…

— Стоп-стоп-стоп. Кто-то хотел накормить меня, ты забыл?

Я отклоняюсь, выставляя пальцы, которые Бестужев тут же прикусывает.

— Ты дразнишься?

— Я не собираюсь выгонять тебя из номера или отсылать на диван, — я бросаю на него хитрый многообещающий взгляд. — Большой прогресс, согласись.

— Если я лягу с тобой в одну кровать, никакой официант тебя уже не спасет, — Влад делает серьезное лицо и отступает.

— А если я буду кричать?

— Ты будешь кричать.

Он его грязноватой интонации приливает кровь к щекам. К счастью, Бестужев дает мне передышку. Он поворачивает к входной двери и впускает внутрь двух официантов в темно-красных фирменных жилетках. Они вкатывают в номер столик с изысканной сервировкой, которой мог бы позавидовать лучший ресторатор страны. Кремовые тарелки, бокалы на тонких ножках, ваза с ярким пышным букетом и хромированные крышки, под которыми скрыты главные блюда.

Влад показывает ладонью, чтобы столик выкатили на террасу, и бросает на меня красноречивый взгляд. Мы не произносим ни слова при посторонних, но наш разговор продолжает. И именно с того момента, где он пообещал, что я буду кричать этой ночью. Я выдерживаю его взгляд и перестаю смущаться. Вместо этого я поднимаюсь с кушетки и плавным красивым шагом направляюсь к нему.

— Вечер становится интересным, — произношу. — И многообещающим.

— Чем быстрее мы поужинаем, тем больше времени останется на “многообещающее”.

— Но я люблю растягивать удовольствие, — я киваю в сторону столика, с которым уже закончили официанты.

— Ты любишь испытывать мое терпение.

— Я слышала, у мормонов вообще нельзя ничего “обещать” до свадьбы.

— Ты мормонка?

— А я не говорила?

Влад тяжело выдыхает, а мне становится приятно, что я впервые переострила его. Я не сдерживаю эмоции и смеюсь, а потом становлюсь на носочки, чтобы взять его красивое лицо в ладони.

— Ты уже пришел в себя, — добавляю шепотом. — Тебя отпустило, я вижу.

— Нет, я в ужасном состоянии, — тут же отзывается Бестужев. — Мне по-прежнему нужна помощь.

Он утягивает меня на террасу, словно и вправду собрался побыстрее закончить с ужином.

Влад забывается рядом со мной. Так и должно быть. Даже когда минует опасность с Павлом и Самохиным, останется жестокий мир большого бизнеса. А в нем всегда будут проблемы, вызовы, важные встречи, после которых Влад будет приходить ко мне. Чтобы выдохнуть и перестать изображать из себя создание из стали.

Черт, я так хочу видеть его уязвимым! Живым и настоящим. Как сейчас…

Я улыбаюсь ему и поправляю плед. Мягкая ткань норовит скатиться с плеч, а вечерняя температура не подходит для моего легкого костюма. Впрочем, это не мешает наслаждаться ужином. На большом балконе чудесно, город далеко внизу вместе с шумом и круглосуточной суматохой. Номер отлично придуман: мы находимся на открытом пространстве и в то же время надежно спрятаны от чужих взглядов.

— Замерзла? — спрашивает Бестужев, когда я в сотый раз поправляю плед.

Он не дожидается ответа и меняет место. Подсаживается ко мне, сгребая в объятия и прислоняя к своему крепкому телу.

— Устрицы меня не впечатлили, — признаюсь.

Я откидываюсь на его плечо и смотрю на звездное небо, которое делает волшебный подарок и показывает целые созвездия. В последние дни было облачно, так что я успела забыть, что небо бывает таким красивым.

— С ними или случается любовь, или отвращение, — подшучивает Влад.

— Очень и очень на любителя, — я соглашаюсь и отодвигаю тарелку с морскими моллюсками подальше.

Влад смеется. Я чувствую колебания воздуха от его выдохов и тоже улыбаюсь.

Впервые за ужин повисает молчание. Невозможно забыться окончательно, да и пусть. Я понимаю, что мы оба вернулись мыслями к тяжелому дню, но никто из нас не произносит ничего вслух. Иногда слова лишние. Влад теснее прижимает меня к себе, а я запрокидываю голову ему навстречу.

Иногда лучше вовсе без слов. Особенно когда можно обойтись верными прикосновениями. А Влад целует так, как умеет только он. Я смелею под его натиском и прикусываю его нижнюю губу. Слышу что-то похожее на рычание, от чего выпитый бокал вина вдвое повышает свой градус в моем кровотоке.

— Отнести тебя в спальню? — спрашивает Влад, нажимая ладонями на мою талию.

Плед сдается первым и соскальзывает в пропасть. Исчезает. Я остаюсь в сильных руках Бестужева, в которых намного теплее. Нет, в них жарко… До острого предела, они обжигают и следующим касанием унимают пожар плоти. И так снова и снова.

Ближе и ближе.

Я забываю вопрос Влада. Он же что-то спрашивал? Он, кажется, и сам забыл. Он утягивает нас к спинке дивана, рывком скидывает лишние подушки и прижимает меня к шелковой обивке. Я соскальзываю с нее, стоит ему чуть подтолкнуть, и оказываюсь под его тяжелым каменным телом. Это длится всего секунду. Влад переносит вес и дает мне сделать глоток воздуха.