Заноза для ректора, или Переполох в академии Тьмагов

Лекарь взволнованно облизал губы.

— Алиса Мардж, новая ученица, способная такая, приходила ко мне с вывихом, жаловалась, что плохо спит, сегодня утром я дал ей настойку, а сейчас ко мне пришла её соседка и…

— Алиса Мардж? — недоверчиво переспросил Элиот. — Та-ак… и ты дал ей сонную настойку?

— Да, — упавшим голосом подтвердил лекарь. — А сейчас она выглядит… как мертвец. Элиот, понимаешь, как мертвец! Кожа синяя, пульса практически нет, зрачки на свет не реагируют, и я вообще не понимаю в чём дело…

— Да, я тоже не понимаю в чём дело… — пробормотал раздражённо, вставая и выходя из-за стола. — Почему только с этой девчонкой столько проблем? Что с ней не так?

— А? — непонимающе протянул лекарь. — Ты о чём сейчас?

— Ни о чём, — отмахнулся Элиот, собираясь нырнуть в Серый мир, но вовремя вспомнил, что сейчас не самый подходящий момент для перемещения по изнанке, не тогда, когда израсходовал столько энергии. — Показывай дорогу, — вымолвил, скрипнув зубами…

«Как мертвец…» — вспомнились слова лекаря, стоило только взглянуть на девчонку.

— Действительно… — выдохнул Элиот, стуча костяшкой указательного пальца по губам. — Давно она в таком состоянии?

Соседка Волчонка, стоявшая всё это время у окна зябко ёжась, пожала плечами.

— Я не знаю.

В груди кольнула вина. Не стоило сомневаться в правдивости слов Леи Брим и избавляться от неё так легко, лишь бы скрылась с глаз. Да, устал. Да, был раздражён и занят, но стоило лишь немного проявить внимание и понял бы, что девчонка не врёт, что «болезнь соседки» не очередной предлог для встречи.

«Слишком много о себе возомнил…» — подумал, подходя ближе к кровати Волчонка. Мистер Форам беспокойно топтался позади, утирая платком лоб. Элиот призвалсвети, когда пальцы окутало голубоватое свечение, поднёс их к щеке Волчонка.

«Ледяная…» — вспыхнула тревожная мысль. Нитисветапотянулись к разуму девчонки, к её подсознанию, носила, которой серафимы не только исцеляли, но и делали с людьми, в принципе, что угодно: внушали, стирали часть воспоминаний… сейчас будто натыкалась на глухую стену.

Элиот нахмурился. С подобной чертовщиной он, кажется, ещё не сталкивался. Хотя, признаться, он и не любил копаться в людских подсознаниях. Не любил читать их. Да и никому не пожелал бы туда соваться. Гиблое место.

Подсознание — это бесконечный лабиринт скрытых желаний, неудовлетворённых потребностей, затаённых страхов, о которых человек и сам может не подозревать, но которые, при определённых обстоятельствах, могут проявиться. А могут до конца дней «спать» в глубине этого лабиринта и лучше их не трогать…

— Выйдите, — приказал, не бросая попыток пробраться в разум полукровки.

— Эм… господин Данк… — робко произнесла дочь графа.

Элиот бросил на неё взгляд через плечо и практически беззвучно выругался.

— Точно… время уже позднее, тебе пора ложиться… — пробормотал, рассуждая вслух. Конечно, это ведь комната не только Волчонка. Лея, судя по всему, готовилась ко сну, но в присутствии посторонних не получится сконцентрироваться, но и вынуждать девушку спать в коридоре нельзя.

— Мы можем перенести Алису в лазарет, сейчас все палаты свободны… — осторожно произнёс лекарь, явно чувствуя свою вину. Но вряд ли он хоть в чём-то виноват. Элиот был склонен полагать, что вмешалась третья сторона. Ну или демон-полукровка больна каким-то редким неизвестным ему заболеванием. Если не справится сам, придётся выдёргивать Эдриана и всё выкладывать ему, как есть, тогда задуманная игра потеряет всякий смысл и нет никаких гарантий, что демон-старший станет помогать. Даже своей дочери. Слишком уж непредсказуем его нрав…

— Хорошо, — кивнул уверенно, вытягивая из-под Волчонка одеяло. Вообще, могли бы накрыть её, а не оставлять так…

… ноги девчонки показались слишком худыми.

«Надо её получше кормить…» — подумал Элиот, заворачивая свою «головную боль» в одеяло. Бережно поднял на руки и повернулся.

— Я попрошу вас, мисс Брим, не распространяться об этом.

Девушка поспешила заверить.

— Можете рассчитывать на меня.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил и вышел следом за семенящим лекарем.

Маленькой ходячей проблеме пришлось накрыть уголком одеяла голову, чтобы никто не узнал. Чтобы никто не смотрел и не распускал нелицеприятные слухи. Конечно, Элиот справлялся с подобным быстро, пресекал распространение мерзопакостных сплетен на корню, но осторожность никогда не бывает лишней и никогда не повредит…

В палате было свежо и пахло хлоркой. Лекарь поспешил закрыть окно и погасить большой свет. Оставил только ночник на стене над кроватью и, поклонившись, молча удалился, плотно закрыв за собой дверь.

Элиот уложил девчонку на кровать, размотал, поудобнее устроил её и подвинул к стене. Вздохнул, запуская руку в волосы, и задумчиво покусал губу. Дурная привычка, которая всегда раздражала…

— Ладно… — протянул, берясь за пуговицы камзола. Снял его и бросил на стул. Закатал рукава рубашки и снова призвал свет, но не поверхностно, как делает обычно, когда кого-то исцеляет, а глубинно, становясь со своей силой единым целым. Становясь тем, кем он по сути является — серафимом.

Да, за спиной не выросли крылья, их просто не было… но зато в области лопаток, проявились глубокие безобразные раны. Следы, которые никогда не исчезнут, которые будут вечным напоминанием Элиоту о том, от чего он однажды отказался. Чего лишился.

… по спине струилась горячая кровь.

Элиот не видел себя со стороны, но точно знал, как сейчас выглядит. Совершенно не так как обычно. Пугающие, наверное. Сейчас это, конечно же, не имело никакого значения, но почему-то подумалось:

«Как бы Волчонок отреагировала, увидь меня таким? Закричала бы?» — на губах обозначилась ироничная улыбка. Не закричала бы. Максимум, снова бы ударила. Не обязательно в нос и не обязательно один раз. Может быть, три. Или даже пять…