Занудное попаданство: На юг, на запад, на восток

— Огль, отмечай то, что принципиально могут продать на ладонь выше, чем дешевле, тем ярче. Я начну. Вот тут солёная кирка, ориентировочно один золотой и два средних серебрянных. В смысле дерево и две ветки. Чёрная кружка, столько же. Вонючие ветерки, четыре больших и две малых ветки.

Я продолжал называть заведения, коих было на удивление много для такого маленького городка. После меня продолжил Ротод, Огль просто молча зажёг ещё десяток «своих», а закончила Тарта. Последним она назвала сытый потрошитель, Где-то у стены, далеко от обоих ворот, Хуже места не придумаешь. Хотя по цене были места и дешевле, и в местах похуже. Но там скорее были плохие районы, а не расположения.

— Гаси всё что дороже дерева, и вот в этих районах, — снова скомандовал я, обведя на карте центр и западные трущобы.

Осталось всего чуть больше десятка огоньков.

— Вот это будем обходить все вместе, но уже завтра, — решил я, и обвёл всех взглядом, — остался последний вопрос. Сколько у нас точно денег?

После подсчётов мы решили что стоит продать коней. Елисей и Утёс остались с нами. Первый по причине того, что для Ротода подходящего потом найти будет сложно, а второй, потому, что с Утёсом Огль не расставался, сколько я его знал.

После продажи лошадей, чем занялся Огль, получилось что у нас в сумме одно дерево, три средних ветки и чуть меньше большого листа медью. Для обычного человека, сумма достаточная чтобы прожить лет семь не то чтобы шикуя, но не бедствуя. Это местных семь, земных десять. Но для наших задач, как оказалось, в притык.

На следующий день мы обошли всего три заведения. Тавернщики, трактирщики и прочие уважаемые люди, заставляли себя ждать, и приходили в сопровождении угрюмых молодчиков. В отличии от сидящего у меня в голове образа владельца, стоящего за прилавком, большинство из них давно уже не протирали пивных кружек засаленной тряпицей. Справиться с молодчиками скорее всего было несложно, но громко и бесполезно. Когда же владельцы питейных, едальных и спальных заведений окольными вопросами узнавали, что за нами никого нет, они обычно отказывались говорить дальше. В одном случае этот отказ и вовсе озвучил охранник, но там «владелец» вообще выглядел скорее заложником. Ещё два дня нам потребовалось, чтобы встретиться с ещё пятью владельцами. Оказалось тут уже знают что такое сеть общепита, и тремя тавернами владел один человек. Если бы не Огль, успевший рассказать дворянам и их приближённым, о том, что Ротод не просто северянин, а глава рода, пусть и состоящего из него одного, так ещё и глава распущенного дома. В общем без его подготовительной работы, этот бурдюк с жиром, с нами и разговаривать не стал. Это подходящих нам таверны у него было три, а по городу — восемь. Впрочем эти разговоры тоже проходили плюс-минус одинаково. Вежливые или не очень раскланивания. Окольные или прямые попытки выяснить от кого мы пришли. И различные по витиеватости отказы.

В последний день нашего марафона переговоров, остались только те, кто действительно стоял за прилавком. Первым оказался классический пузан с рыжей бородой. Только вот вызывал он скорее омерзение, чем доверие. Ещё и на Тарту чуть не облизывался, чем довёл её до крайней степени раздражения. Поэтому последняя встреча пошла, мягко говоря, не по плану.

Влетев в тёмное и пустое помещение и чуть не упав в дыру, образованную сломанной доской посреди зала, сестрец подлетела к прилавку, за которым сидел сухонький мужичок лет шестидесяти.

— За нами никого нет, мы ни в городе, ни за его пределами ни с кем не связаны, на зелья нам плевать, нам нужна таверна чтобы объединить, — Тарта наконец заметила «лишние уши» В виде пары забулдыг по углам, и однорукого молодчика перед прилавком, — короче для своих целей. Ты свою халупу продашь?!

— А продам! — удивил нас бармен-владелкц.

– Сколько?

— Четыре больших ветки. Но название не менять, и ничего показывать вам не собираюсь, сами разбирайтесь.

Тарта оглянулась на нас. Цена была откровенно завышена, но нам выбирать уже не приходилось. Поэтому Ротод шагнул вперёд и молча протянул руку.

— Завтра с утра встретимся в ратуше, а сегодня выметайтесь из пока ещё моей таверны. Прощаться буду. Леворукий, — обратился он к молодчику, рука, кстати, у него отсутствовала именно левая, — зови всех наших. К утру ни одного полного бочонка не должно остаться.

— А сам?

— А тебе с рукой и чувство юмора отгрызли? — бармен что-то сделал, и из-под прилавка послышался стук. Похоже у него не хватало ноги.

— Звиняй, Кирахуш, тогда плесни полную чего поприличнее.

Дождавшись выполнения просьбы, однорукий прямо с кружкой вышел. Мда… у них тут своя атмосфера. Не став мешать прощанию бывшего владельца с заведением, мы отправились в гостиницу. Вечер я провёл в попытках понять природу магии, как обычно один. Ротод все вечера коротал в одной из таверн, в компании городской стражи. Эти люди были наиболее близки к менталитету северян, и с ними ему было проще чем с нами. Огль успел познакомиться с какой-то дамой, и его тоже не было. И когда успел? Тарта — за неё я перестал переживать в прошлом году, когда стал свидетелем того, как она приколотила к стене не слишком вежливого бугая, на свою беду решившего повеселиться с безродной девкой. Причём приколотила она несчастного, его же ножом в ладонь. Напомню, мы путешествовали по северу, а северяне куда здоровее и крепче жителей королевств. В общем Тарта пошла искать очередную жертву своей новой аферы. В этом я был уверен потому, что старые ей приедались после третьего-пятого повторения, а в Китеге — последнем посещённом нами городе, она продала семь карт сокровищ, нарисованных по пути на южный континент. Оставалось надеяться что она достаточно благоразумна, чтобы не устроить что-то, что заставит нас отсюда уезжать.

На утро мы зашли в отделение золотой нити, стоящее на площади, и обменяли медь и серебро соседних и не очень государств, на местные. Дожидалась Кирахуша наша компания на городской площади, тут даже небольшой фонтан был. Вот к нему первым делом наш новый знакомец и приложился. Погода способствовала, по весеннему припекало. Был тавернщик действительно одноног, левой не было чуть выше колена. Передвигался он как Джон Сильвер из советского мультика. Тот которого озвучивал Джигарханян.

— Магию направлять умеешь? — участливо спросил я, когда бедолага таки нашёл нас взглядом.

— За барьером без этого никак, — снисходительно ответил он.

— Тогда магию вот сюда, вот сюда, и вдоль тока крови, — я указал на область почек и печени, — и ищи где поссать.

Калека посмотрел на меня странным взглядом, и поковылял в сторону откуда пришёл. Похоже что в переулок, подобный тому, в котором я очутился в мире. То есть аналог общественного туалета. Да, начало у меня было тем ещё. Через минут пять он снова приложился к фонтану, но выглядел на этот раз он гораздо свежее.

— Ну что, самоубийцы, пойдёмте в лапы к зверю.

Мы направились вслед за калекой в ратушу, высокое трёхэтажное здание-крепость из кирпича, с широким крыльцом в три ступени, и широкими дверями-воротами, перед которыми стояла пара охранников. Вообще в местной архитектуре, там где не было дерева, был кирпич. Впереди шёл Ротод. По северным меркам «при полном параде» Знак распущенного дома в виде треугольника из кости, с ладонь размером, на котором были вырезаны разные символы, он повесил на копьё. Чёрную жемчужину, знак последнего из рода, он вплeл ниже обычного, и та не пряталась в волосах, исписала на кончике косички за правым ухом. На груди массивная цепь из металлических бляшек, соединённых колечками — знак главы рода. Бесполезный благодаря жемчужине, но солидно смотрящийся. Ещё пара десятков менее значимых знаков в виде браслетов, заколок и просто висюльки на броне. Шлем подмышкой завершал образ. Северяне народ простой, чем крепче защита, тем солиднее. Какой Армани? Пальцем можно проткнуть — одежда для бедняков. Огль был более классически одет по местным меркам. Ботфорты поверх брюк, дублет поверх рубахи, и сумочка через плечо, с кожаными бирками, которые были распространены в королевствах вместо рекомендательных писем и подорожных. За своё бытие странствующего учителя фехтования, он накопил их немало. Я давно решил «отыгрывать» рядового члена небольшого ордена, который возможно уничтожен, поэтому вытащил крестик повесив его поверх средневекового охотничьего костюма, пошитого по моим эскизам на севере. Сестрёнка тоже по случаю приоделась. Сколько она меня мучила расспросами о моде земли разных стран и эпох не сказать, но результат был. Простенькое приталенное платье «богатого» голубого цвета, смотрелось на ней неплохо. Она даже расплела по случаю волосы. Вот поменяй цвет, и выйдет диснеевская Мерида. С цветом платья хитрость была в том, что вместо дорогого красителя из моллюсков, которых добывали на западе, ткань окрасили черникой, и закрепили уксусом. Не слишком стойкий цвет, но и из платья Тарта вырастет быстро. Вон уже в груди жмёт, а ведь шили немного на вырост.

На нашем фоне, таверншик выглядел бомжевато, но на входе остановили именно нас.

— Кудеть собираются блаародные?

Потом смерил молодого парня взглядом, но того не пробрало. Смелый или глупый? По нашей договорённости такие вопросы решал Огль.

— Ротод, глава рода рассекающих яков, глава распущенного дома, и не тебе ему дорогу перегораживать.

— А мне на ентого главу неважно. Мне велено с оружием не пускать. А он с этим вот, — парень изобразил руками что держит копьё, при этом забыв про короткий меч в руке, и чуть не ткнув себя.

— Его титул приравнивается к графскому, согласно третьему совету королей. А копьё один из символов рода.

— Так эть. Не положено ведь.

— Зови старшего.

— Так тож, не положено.

— Ну-ка взял себя за жопу и бегом сюда старшего! — наконец открыл рот Ротод.

Вот сразу видно, знает как со служивым разговаривать. Паренька как ветром сдуло, а через минуту из тёмного проёма появился слегка запыхавшийся сержант.

— Ну и где? — спросил он, когда за ним выскочил паренёк.