Запах цветущего кедра

Пыл сопротивления у Колюжного пригас.

— Не знаю такого профессора...

— Понятно, ничего-то вы не знаете, — самоуверенно вздохнул генерал и потеребил косичку. — Ну, а самого Рассохина хорошо знаете? Доверяете ему?

— Безусловно!

— Не было такого впечатления, будто он что-то скрывает от вас?

— Разумеется, нет. Я его с детства знаю!

— И он рассказал вам об истинной цели экспедиции?

Колюжный добродушно поиграл снимками красавицы-байкерши, однако сказал язвительно:

— Извините... Меня пригласили на беседу, но это уже допрос. Позвольте откланяться.

— Вячеслав Николаевич! — вдруг прикрикнул генерал. — Присядьте и выслушайте! Это же в ваших интересах. Я уверен, Рассохин не говорил вам о Книге Ветхих Царей. Что? Так? Вы даже не слышали о Стовесте! Он скрыл от вас самое главное, для чего затеял экспедицию. А вы её финансировали! Ну, скажите мне: «Я знаю, что такое Мономахова ересь»!

— Знаю, что такое, — подтвердил Колюжный. — Читал в книжке Стюарта. В фантастической. Но причём здесь Рассохин?

— Стовест — это не фантастика. Он существует. Но ваш компаньон Рассохин это скрыл. Получил от вас деньги на экспедицию и не посчитал нужным посвятить в свои замыслы.

Вячеслав ничего вразумительного ответить не мог, поскольку и в самом деле ничего подобного из уст Рассохина не слышал, а врать в отношении дяди Славы, старшего друга детства, не позволяло материнское воспитание. Но и молчать было нельзя.

— Экспедиция — это частное дело, — заявил он без прежнего энтузиазма. — У нас есть обязательства только перед Министерством культуры, где мы получили разрешение.

— Это государственное дело! — перебил хозяин терема. — А разрешение министерства отозвано. Мы давно занимаемся поисками Стовеста. И с Сорокиным работаем! А вы без всяких консультаций впутались. Всё уже превратили в частную ливочку! Советую запомнить: Книга Ветхих Царей принадлежит царям! То есть власти. И это аксиома. В общем, мой вам совет: не лезьте в это дело и не суйтесь на Карагач. Не нужно искать Стюарта.

— Кажется, уже нашёл, — усмехнулся Вячеслав. — Это мы вчера были на клубном собрании «Кедры Рода» в качестве докладчика?

— Да, это был я, — просто признался генерал и выжидательно примолк.

— Оценил искусство перевоплощения!

— Моя профессия, — скромно отозвался он. — На Карагаче проводится спецоперация. Вы влезли в область государственных интересов. А это наказуемо.

— Стюарт тоже представляет государственные интересы?

Хромой голкипер сделал круг по газону и взмолился:

— Ну зачем это вам, Вячеслав Николаевич? Меньше знаешь — крепче спишь. Занимайтесь своим бизнесом. Воруйте технологии! Производите скафандры. Не суйтесь на Карагач!

Колюжный незаметно выбрал одну фотографию, где Евдокия напоминала ласковую кошку, сунул себе в карман, остальные положил на стол.

— Сорокин создал на Карагаче ортодоксальную секту! — словами Неволиной заявил он. — По американскому типу. И женщин-адептов превращает в рабынь!

— Кто же вам такое сказал? — надменно усмехнулся генерал. — Женщины на Карагаче есть, но состоят не в секте, а в общине. Вполне благополучной и не противоречащей законам. Вы, что, эту артисточку наслушались? Неволину? Настоящий Сорокин сейчас находится под нашим строгим контролем и наблюдением. Больше вам ничего знать не следует. Предупреждаю из уважения к вашему отцу. Власов! Проводите господина Колюжного.

— Не могу ничего обещать. — Колюжный задвинул плетёный стул под такой же стол. — Извините.

— Что значит — не могу?! — возмутился генерал и сорвал завязку с косички.

— У меня товарищи на Карагаче. А я тут с вами... Надеюсь, свободы передвижения меня ещё не лишили? Так я и воспользуюсь своим конституционным правом. Беседа была весьма приятная. Благодарю!

Волосы генерала рассыпались на прямой пробор, прикрыли лицо, и Вячеслав внутренне содрогнулся: этот зловещий образ был точно знаком! Но никак не вспомнить откуда, полное ощущение — из детских сновидений.

Рыжий вывел его за калитку, услужливо открыл дверцу машины.

— Напрасно вы так, — пожурил он. — Генерал оказал вам честь, предупредил... На Карагач вылетела группа наших сотрудников. В самом деле — лучше не соваться. Зачем дискредитировать своего отца? Благодаря ему вам и так многое прощается.

И лучше бы не говорил этих напутственных слов, ибо степень унижения была на пределе, и, благопристойно воспитанный матерью, отшлифованный до утончённого блеска лицемерия в Англии, Колюжный уже чувствовал в себе варварскую бульдозерную неотвратимость отца. Подозвал жестом поближе, склонился к уху и послал... Помощник отпрянул, и его выпуклые глаза покрылись рыжеватым налётом.

По пути с Рублёвки позвонила Неволина, назвав место и время встречи с Сорокиным-Стюартом. Мерцающая на небесах звезда почему-то за прошедшую ночь уверилась, что вчера слушала настоящего автора «Кедров Рода». Вячеслав по телефону и переубеждать не стал, пообещал быть точно в срок.

По её предположениям, тайное лежбище канадца находилось в Красногорске, в рядовой пятиэтажке возле какой-то промзоны. А это было по пути к родителям, точнее к матери, поскольку встречаться с отцом особого желания не было, особенно после визита к генералу. Заезжать за подарками домой уже не было времени, поэтому он отправился с пустыми руками, заведомо зная, что сам будет для неё подарком.

Вероятно, Бульдозер уже объяснил ей, как бесшабашно ведёт себя отпрыск, поэтому мать встретила его настороженно и с неким тревожным предчувствием. Вячеслав соблюл весь обряд посещения родительского дома, правда, по укороченной программе, но с чаепитием и осмотром маминой живности. Она и на пенсии не могла расстаться со зверьками, поэтому завела обезьянник — супружескую пару гриветок. Это был явный намёк на ожидание внуков, поскольку она тварей этих не спускала с рук, пока самец её не укусил. Она обещала немедленно избавиться от приматов, как только в её доме зазвучит крик человеческого младенца.

— Ты почему так долго торчал в Австралии? — спросила мама, приглашая к доверительному разговору. — Боюсь, ты однажды привезёшь мне какую-нибудь экзотическую невестку.

Ему нравилось подразнить её нескрываемое и строго ориентированное любопытство.

— Не исключено! — заявил Вячеслав. — Я весь в тебя. Ты тоже не курочек завела и не кроликов. Заморских мартышек.

— Только попробуй!

— Ничего, выдрессируешь. Если что, посадим в клетку.

— Опять куда-то собираешься? — подозрительно спросила мать, когда он уже нацелился ехать.