Запах цветущего кедра
Шрифт:
— Ты что творишь, финансист хренов?! — тараща круглые совиные глаза, заверещал он. — Бабки дал — и начальник? Или Рассохин — начальник? Так мне до фени! Я на вас положил с прибором! У меня отец пропал! По вашей вине, между прочим!
Последний раз Колюжный дрался в Англии, когда был студентом, и поклялся себе более не применять силы, если пронесёт, если его не отчислят и не посадят по расовым мотивам — сцепились с негром безо всякой мотивации. В порыве ярости Вячеслав, оказывается, ругался по-русски и назвал соперника чуркой драной. Пронесло чудом, из-за неверного перевода ругательств в судебном
Сейчас ему хотелось дать отпрыску Галицына в оттопыренное ухо, как-то кривовато приросшее к бритому черепу, но за эмоциональной встречей наблюдала жена Бурнашона, Сашенька, нежное юное создание. А потом, за оборзением этого малого стояла уважительная причина — потерявшийся родитель.
— Езжай, ищи отца, — спокойно посоветовал Вячеслав. — Тебя никто не держит.
Роман обескураженно покосился на Бурнашова.
— Сатир, а ты что базарил: денег у тебя нет?! Я бы уже давно на Гнилой Прорве был!
— Ну и дёргай! — озлился тот. — Не теряй времени. Бери лодку, проводника и дуй! А то уже достал за дорогу!
Младший Галицын похлопал геликоптер.
— На хрен лодка — вертушку пригнали! Давай заводи!
— Говнистый слишком, — мстительно отпарировал Бурнашов. — Не поднимет. Топай пешкодралом!
— Кирилл! — строго окликнула его Сашенька. — Как ты выражаешься? Это нехорошо!..
— Я ваше оборудование из Москвы припёр! — мгновенно взъелся Роман. — Полтонны! Машину изломал! А мне места в вертушке нет?!
— Мы обязаны взять Ромочку с собой! — закапризничало нежное создание. — Разве можно проповедовать доброе, вечное и так поступать? Это отвратительно!
— А ты не лезь в мужские разговоры! — обрёл голос её муж. — Не суй свой носик, куда не просят!
Этого жена вынести не смогла и неожиданно хлёстко врезала Бурнашову пощёчину. Носик при этом и впрямь заострился в птичий клюв, и из побелевших губ отчётливо послышалось кошачье шипение. Она тотчас развернулась и безбоязненно ринулась в прошлогодний репейник. Роман даже слегка опешил от этой семейной сцены, по крайней мере замолчал, а муж капризной особы подержался за щеку, бросился было следом, но резко встал, махнул рукой и вернулся.
— У неё бывает, — попробовал оправдаться. — Выплеск эмоций. Накопилось за дорогу... Из-за тебя, между прочим, козлина!
Последнее относилось к Роману, который внезапно сник, сдулся и как-то по-ребячьи виновато протянул:
— А я при чём?
Колюжный вспомнил, что Галицын-старший оказался в экспедиции по его настоянию, против воли Рассохина, и попытался исправить ошибку.
— Сколько стоит доставка груза и пассажиров? — мирно спросил он младшего. — Я возмещу.
— Какой щедрый! — возмутился Бурнашов. — Я оплачивал бензин, ночлег в гостиницах! А ремонт джипа?! На самолёте дешевле было прилететь. Мы ему ничего не должны!
— Ещё выставлю счёт за отца! — пригрозил ему Роман. — Тебе — в первую очередь! Ты его втравил! Если нас тут за лохов держат!
Всегда улыбчивого Сатира потряхивало — забыл даже о жене, исчезнувшей в прошлогодних лопухах.
— Да он сам навязался!
Знать бы, так на выстрел бы не подпустил!— Это я виноват, — признался Колюжный.
— Виноват — отвечай! — ухватился младший Галицын. — Короче, ты забрасываешь меня вертушкой на Гнилую Прорву! И возвращаешь обратно. Будем в расчёте.
— Согласен. Бери вещи — и на борт. Через десять минут вылетаем.
Роман ухмыльнулся, как победитель, полез в свой джип. Бурнашов такого не ожидал.
— Да пошёл он!.. С отцом возились! Устроил нам нервотрёпку... Теперь сынок мозги парит?
Вячеслав приобнял его и повёл в сторону, куда ушла Сашенька.
— С Рассохиным давно разговаривали? — спросил он на ходу.
— Дней пять назад. Он на связь не выходит!
— Со мной тоже. Я надеялся, что он уже в Усть-Карагаче.
— Нет его. Я домой к участковому Гохману заезжал, они вместе уехали. Дежурный по аэродрому рассказал, что здесь творится. Советовал вообще не соваться на Гнилую Прорву. Рассохин в плену у женщин, что в лагере живут. Есть там девица одна — Евдокия Сысоева.
— Евдокия? — с непроизвольным интересом переспросил Колюжный.
— Ну! Из Канады приехала, но русская. Ты-то откуда знаешь её?
— Знаю, — уклонился Вячеслав. — Поехали к участковому!
— Так его уже нет! Привёз больного, который мотористом был у Галицына. Их же бабы словили и этого мужика на жерди распяли и бросили в тайге. А назад участковый уехал с опергруппой и профессором из Питера. Помнишь, который Стасу вредил с получением разрешения?
— Слышал, Дворецкий — фамилия.
— Ну, который ещё письма писал! Вражина... Так вот, жена Гохмана говорит: сбежал он. С ружьём, будто бы отомстить Рассохину. Тот увёз у него Елизавету. А на неё Дворецкий глаз положил! В общем — сплошная любовь-морковь! Про экспедицию вроде как и забыли, и зачем я прибор паял?
Колюжный тоскливо осмотрелся.
— Кирилл Петрович, а что вообще известно о цели экспедиции?
— Как — что? — растерялся Сатир. — Всё известно! Закопанные книги искать в брошенных скитах. Я прибор привёз!
— Это я знаю... Какие книги? Что они собой представляют?
Бурнашов и вовсе обескуражился.
— Я и сам точно не знаю. Должно быть, церковные, старинные. .. Антиквариат. Этим Стас занимался, ну и Галицын. Моё дело — прибор спаять.
— И оба пропали?
— Ты что хочешь сказать, Слава?
— Хочу сказать: к экспедиции мы подготовились классно. Ничего не знаем. Полный экстрим!
— Так Стас руководил. И Галицын!
— А мы ушами хлопали. Вы слышали что-нибудь о Стовесте от Станислава Ивановича?
Тот посмотрел изумлённо, пожал плечами.
— Не помню. Это что такое?
— Книга Ветхих Царей. Или ещё может называться «Мономахова ересь».
— Про такую точно ничего не слышал! — заверил Бурнашов. — Я прибор конструировал... Откуда про книгу узнал?
— Информация из ЦК. Совсем свежая.
— Какого ЦК? Ты что мелешь?
— Это Центр каких-то коммуникаций. Закрытая кремлёвская структура.
— Ё-ё... — выругался он изумлённо. — А они там откуда знают? Во ё-ё!..
В это время из зарослей внезапно возникла Сашенька, голова которой оказалась в репейнике — подслушивала.