Запах ночи
Шрифт:
Корни, остались корни. Он со всего маху вонзил нож в столешницу и поспешил к столу, открыл Проводник и нашел D:\S, не стал заходить внутрь, пометил папку и нажал «удалить». На экране всплыло окошко: «Системе не удается удалить папку D:\S». Не удается?! Ах ты гребаная винда!Он схватил ноутбук, дернул на себя, провода повыскакивали, Сергей подбежал к окну, распахнул его и запустил туда комп. За оконной рамой была решетка, ноутбук отскочил от нее и вернулся к Сергею, тот поймал его и грохнул со всей силы об пол. Корпус раскололся, но экран продолжал светиться: «Системе не удается…», тогда он прыгнул
В кабинет без стука заглянула Алла и испугано спросила:
– Что случилось, Сергей Константинович?!
– Да вот… вирус… напал… разрушил все… всю систему…
– Вызвать программистов?
– Да нет… я уже… сам справился.
Через полчаса Сергей вышел из кабинета – Алла испуганно выглянула из-за своего монитора.
– Я ушел. На встречу. Телефон разрядился.
– Я поняла, Сергей Константинович.
– И закажите мне новый ноутбук.
– Хорошо, Сергей Константинович.
– И скажите программистам, пусть поставят мощный файервол… чтоб никакая ссс… никакой вирус… не прорвался.
– Все сделаю, Сергей Константинович.
Его уже немного попустило. Это ничего, это только дерево, только дерево. Все пройдет, все будет хорошо.
– Алла, Вы знаете, кто такой Тилль Линдеманн?
– Это наш новый программист? – с робкой улыбкой спросила она.
– Нет. Это один сумасшедший немец. Мой друг. Он мне очень помогает. Как и Вы, Алусик.
Алла сразу сделала стойку - как борзая, услышавшая охотничий рог.
– А Вам заказать ноутбук с блюрэем, как у шефа?
– А откуда Вы знаете, какой у шефа ноутбук?
– Ой… мне Ленчик сказала… он ей кино показывал… про Мальдивы…
– Да? Ленчик, говорите. А я думал, она Ленусик.
– Так это только ше… ой.
– А Вы любите кино, Алла?
– Ужасно люблю!
– Ну ладно, я пошел.
Сергей сидел в машине, смотрел на падающий снег и повторял мантру про дерево, когда совсем некстати Тилль завел свою шарманку: « Ohne dich kann ich nicht sein, ohne dich, mit dir bin ich auch allein… …weh mir oh weh, und die Vogel singen nicht mehr [16] ». И птицы, бл…, ни х… больше не поют, это точно. На деревьях. Нету их. Ни птиц, ни деревьев.
16
Я не могу быть без тебя, без тебя, С тобой я тоже одинок… Мне больно, о, больно, и птицы больше не поют. Rammstein.
***
***
Сергей вернулся к отелю, поставил «Харлей» на стоянку, выключил мотор и похлопал его по крупу. Прощай, Буцефал, до Индии мы не доехали. Да и нет никаких Индий, сокровищ и принцесс – в них верят только девятнадцатилетние мальчишки. А мы с тобой… старые вояки… пора нам на покой, как ты думаешь.«Харлей» протяжно и как-то жалобно заржал и посмотрел на него огромным конячьим глазом: тебе видней, хозяин, хочешь в стойло – вот оно - «Sir F.K. Savigny», четыре звезды, минибар и порно-каналы за дополнительную плату, - всхрапнул пару раз и отвернул голову.
Сергей вышел со стоянки, закурил, постоял, ни о чем не думая, и повернул налево. Он уже довольно долго шел по Kantstrasse, когда впереди увидел стайку ночных бабочек. Шарлоттенбург, ночной Шарлоттенбург. У первой бабочки рыжие волосы были стянуты в два хвостика, по розовой маечке бегали сердечки, добегая до коротенькой юбки из шотландки, ниже были гольфы и веселенькие спортивные тапочки.
– Да ты скучаешь, мой полуночный ковбой, я вижу! И мне грустно – давай вдвоем повеселимся.
– А что ты можешь.
– Я вообще-то девчонка заводная… Больше всего я люблю пососать чупа-чупсик. Но сегодня я намочила трусики – ты меня накааажешь, дэди? Потом я буду паааслушной… и мы…
– Не в кайф, извини. В другой раз… куплю тебе чупа-чупс.
Сергей двинулся дальше, вторая была блондинкой в остроносых ботфортах и короткой кожаной юбке. Она обернулась, и взгляд Сергея уперся в лазуритовые глаза.
– Сузи.
– Сергей…
Какая-то непреодолимая сила бросила его вперед, он обнял ее, сжал и уткнулся носом в шею, в волосы, потом отпустил и отступил на шаг назад.
– У тебя другой запах.
– А у тебя все тот же.
– Хорошее место ты выбрала.
– Я не выбирала. Так получилось.
– Мы всегда что-нибудь выбираем – одно. А потом так и получается.
– Ты специально прилетел в Берлин, чтобы научить меня жить?!
– А ты специально стоишь на Kantstrasse, чтобы я…
– Мне нужно работать, ты мне мешаешь.
– Почему это? Работай. Сколько ты стоишь.
Сузи зло глянула на него.
– Классика – сто евро в час.
– Ага, классика! А модерн?
– Сто пятьдесят.
– А за ночь? Сколько стоит одна ночь с тобой, Сузи?
– Пятьсот евро!
– Это с модерном – все дела?
– Все дела – восемьсот! – выкрикнула она – найди себе ссыкуху подешевле! Катрин вон берет сотню за все – и можешь ее даже выпороть.
– Да не хочу я Катрин, Сузи. Я бы может и выпорол тебя, если это входит в модерн или ты это любишь, а то – можем просто поболтать, как старые друзья…
– Некогда мне болтать – мне надо за квартиру платить.
Сергей достал из куртки бумажник, вынул две купюры по пятьсот евро и протянул Сузи. Во взгляде ее он прочитал ненависть… и голод; холодные молнии так и сыпались из глаз. Голод победил, она взяла деньги.
– У меня нет сдачи.
– Не наработала еще? Бедная девочка! Ну, не беда – положишь в свинью-копилку из саксонского фарфора – у тебя такая есть дома, от бабушки? Поехали.
В такси они сидели, уткнувшись каждый в свой угол, и Сергей думал, как такое возможно – два человека, полные ненависти друг к другу, сейчас займутся сексом, - не будет ли короткого замыкания; и как это объяснит мать-природа на своих уроках эволюции маленьким детям, еще не знающим, что такое любовь и зачем она нужна, и какая она бывает, а секс представляющим себе простым занятием физкультурой, только ночью.
В отеле за стойкой стоял старый знакомый Сергея в круглых металлических очках.
– Добрый вечер, Клаус, мы… поговорим в моем номере.
– Добрый вечер, Herr Korsakov. Конечно. Что-нибудь принести?
– Да, пожалуй… шампанского. Нам есть что отпраздновать.
– Есть набор из свежих фруктов: бананы, киви, маракуя…
– Нет, спасибо, бананы нам не нужны. Принесите клубники.
– Сию минуту.
В номере Сергей снял куртку, сел в кресло и закурил.