Запасная царевна

И в этот момент зычный голос стражника у дверей громко объявил:

– Царь Кощей трапезничать изволит!

Дорогие мои красны девицы и ( чем черт не шутит?) добры молодцы!

Начинаем общаться с автором! А т о мне не понятно, что любо, а что не особо. Куда идти, что делать? Хотелось бы не впадать в "неписец" и ,возможно, решиться на подписку, а не на ознакомительный отрывок на портале-то! Все зависит только от вашей активности!

Очень всех люблю! Ваша М-М и ее муз Пусяндрий.

Глава 8

Пять красных девиц, как по команде, тут же сели ровненько и опустили очи долу, словно дружно заинтересовавшись узором белоткатной скатерти на дубовом столе, и сомкнули в драгоценном молчании свои коралловые уста.

Меня это повальное увлечение, само собой, не коснулось. Поэтому, вместо того, чтобы всячески демонстрировать смирение и покорность, видимо, автоматом полагающиеся к титулу царевны, я во все глаза уставилась на уверенно вошедшего в зал мужчину.

Надо сказать, с нашей последней встречи он ни чуть не изменился: все тот же черный кафтан с серебром, те же черные штаны, аккуратно заправленные в мягкие кожаные сапоги и то же холодное, отстраненное выражение на худом, гладком лице, слегка приправленное вековой усталостью с присыпкой из легкой брезгливости. Короче, все как я люблю. Ну, разве что за исключением одной незначительной детали.

Эта деталь, прекрасным грузом повисла на правом локте вполне себе идеального злодея и своим присутствием определенно портила всю пасторальную картину моего романтического восприятия. В принципе, по тому, как уверенно и быстро двигался Кощей, буквально волоча на своей руке хрупкую ношу, вообще создавалось впечатление, что он либо забыл, что она там висит, либо откровенно плевал на ее наличие, словно на лишний элемент декора на своем благородном черном костюме. Однако факт оставался фактом: она там была и игнорировать ее наличие было просто невозможно. Тем более, что глядя на нее вообще было весьма сомнительно, что хоть кто-то может ее вообще игнорировать.

Девушка едва доходила своей золотой макушкой до подбородка недоброго молодца. Тонкая, словно статуэтка и с неожиданно богатым содержимым вышитого лифа своего нежно-розового сарафана. Личико сердечком было украшено румянцем в тон платью. Нереально огромные, насыщенно-синие глаза в окружении неожиданно черных, как смоль, густых, загнутых ресниц ярко сияли под изящно изогнутыми соболиными бровями, а чуть влажные губки бантиком буквально манили к поцелую легким изгибом полуулыбки, намекая, что лишь только они, вторя природной смешливости, разойдутся в настоящем смехе, как персиковые щечки украсятся и интригующими ямочками.

Девушка поражала не только исключительной красотой, но и манящей, ни чем не приукрашенной добротой и открытостью. А грация, которую она умудрялась сохранять даже будучи подвешанной к Бессмертному, вообще наводила на мысль, что касаться своими ножками земной поверхности ей не обязательно и парить над полом и вовсе ее нормальное состояние.

– Доброго вечера, красавицы- своим глубоким, вибрирующим голосом протянул Кощей, останавливаясь перед концом стола и обводя воздух, поверх голов собравшихся скучающим, безразличным взглядом.

– Здрав буде, царь Кощей- хором отозвались девушки, кивая головами с хорошо отлаженной синхронностью.

– …не кашляй!- раздался во внезапно возникшей тишине мой певучий голосок и все замерли, медленно поворачивая головы в мою сторону.

А что я? Я просто с ними заранее же не репетировала! Вот и получилось, как получилось. Но, вообще, обычно именно так эту фразу же и заканчивают? Правда?

Однако, судя по всему, присутствующие эту присказку не знали. Потому что лица, обращенные ко мне, выражали целый сонм эмоций- от испуга, удивления и осуждения ( это девушки), до нарастающей ярости и брезгливости ( это Его Злодейство, само собой). А потом, когда осуждать и злиться молча уже просто не позволяла затянувшаяся пауза, воздух разрезал холодный вопрос последнего:

– Почему она здесь сидит?

И снова повисла неловкая тишина.

Оно и понятно- никто отвечать Кощею не собирался. Царевны, справедливо, не считали себя ответственными за мое появление или отсутствие за столом. Слуги, появившиеся в трапезной, едва было объявлено о прибытии царя, вообще делали вид, что они мебель. А я, как-то, немного обалдела от злодейской наглости и грубости, а потому просто хлопала своими серо-голубыми глазками, в поисках подходящих, но не матных слов.

Посему, так и не дождавшись ответа, Бессмертный стряхнул со своего локтя обескураженную красавицу и, всем своим видом выражая смертельную угрозу, подошел к трону во главе стола:

– Я спросил, почему. Она. Здесь.Сидит- сухо печатая слова, снова произнес он, не сводя с меня взгляда неожиданно янтарно-желтых, слегка светящихся глаз.

Девушки испуганно вжали головы в плечи. Несчастные слуги замаскировались под резные подпорные столбы, украшавшие трапезную. А я, наконец, отмерла от шока, вызванного беспрецедентным хамством своего идеала и, скрипя зубами, отозвалась:

– А где ей еще сидеть, по Вашему?

– Мне все равно. Хоть в своей горнице, как изначально и повелось- не меняя тона и не сводя с меня своих совиных глаз ответил Кощей- Но не по праву руку от меня за столом царским!

– А где было накрыто, там я и уселася- огрызнулась я, неприятно удивленная его нежеланием делить со мной соседство, да еще и так открыто прилюдно высказанным.

– На тебя, Настасья Берендеевна, уж поди седмицу как не накрывают- нехорошо ухмыльнулся мужчина- Кому обед со мной не мил, того не неволю. Поди, откушай, что Бог послал у себя в горнице.

– А не пошел бы ты, добрый молодец…да по грибы, по ягоды- зашипела я, привставая с места и подаваясь вперед, не в силах терпеть такое отношение.

Нет, по идее, мне бы гордо встать и выйти. Я никому себя тоже не навязываю! Но в данном конкретном случае мне вот позарез надо было испробовать все способы отыскать помощника и вернуться на историческую Родину, так сказать. Так что, пришлось наступить на горло собственной спесивой гордости и вместо того, чтобы молча удалиться, вслух предложить ему удавиться:

– Коли тебе так оно надо, иди да сам у себя в спальне простынку пожуй. А мне и тут хорошо! Не с конем, чай, брехаешь- то! Царская дочка перед тобой! Куда ходить да где трапезничать я сама решаю! А коли на смотрины позвал- изволь уважение проявить! Сам меня зазвал- сам и потчуй гостью по-доброму!

Присутствующие слаженно ахнули. У кого-то упал на пол серебряный ставец со щами и чеканная крышка звучно покатилась по полу.

– Да как ты смеешь…- зашипел мне в ответ Бессмертный, с такой силой сжимая в пальцах серебреную двузубую вилку, порывисто схваченную из расшитого шелком става под приборы, что она погнулась.

И тут, словно по волшебству, в трапезной поднялся ветер. Попадали на беленую скатерть серебряные кубки, разметало по полу расписные корчики и ковши. В зале потемнело, будто солнце, еще миг назад висевшее красным шаром за окном, испугавшись, упало за горизонт, погружая землю в ночь, минуя сумерки.