Запасной аэродром
Шрифт:
Но ей столько надавали заданий, выставили такое количество отработок, что Аделаида поняла – её тут скорее уморят, чем допустят до сессии. А ведь там тоже придётся пахать, и не факт, что сдашь!
Нет, нет, здоровье дороже. Ну его, это высшее образование!
И она с лёгким сердцем забрала документы.
Вернувшись домой, Ада проскользнула в свою комнату, небрежно бросила папку на стол и присела прямо на кровать. Надо было решать, что делать дальше.
С момента отъезда отца прошло прилично времени, но ни он, ни мать ей так и не позвонили.
«Вот как вы меня цените? Даже не поинтересовались,
Вечером она караулила у двери момент, когда в квартире появится Хасан и вышла сразу, как только услышала его голос.
– Я… Мне поговорить.
– И тебе, соседка, добрый вечер, - отреагировал тот. – На кухню иди, я руки помою и присоединюсь.
И тут же переключился на своих, что-то выговаривая им на своём языке.
Адель отправилась в указанном направлении, размышляя, что теперь Хасан на русском говорит намного чище, чем в тот, первый вечер. Нет, лёгкий акцент слышен, но именно что лёгкий. Или он тогда специально коверкал слова или это вышло нечаянно – от волнения?
Интересно…
– Что хотела сказать? – мужчина остановился в дверях.
– Я согласна продать долю.
– Хорошо. Один день – и идём на сделку. Цену знаешь?
– Вы говорили, то есть, показывали, - она назвала цифру.
– Тц-тц-тц, - отреагировал Хасан. – Это было на тот раз. Я предупреждал, что с каждым последующим днём цена будет ниже. Теперь я готов заплатить столько.
– Что-о? Но это же… это на полмиллиона меньше!!! – завопила Адель. – И так грабите, моя доля больше стоит, а теперь вообще!
– Смотри сама, - спокойно заметил мужчина. – Сегодня столько, завтра на сто тысяч меньше, послезавтра на двести тысяч меньше. Мне даже выгодно, чтобы ты подольше упрямилась, всё равно никто, кроме меня у тебя не купит.
Она задохнулась от возмущения и вылетела из кухни, не помня себя от злости.
«Завтра на сто тысяч меньше…» - крутилось в голове.
Боже, что ей делать?!
«Мама! Надо позвонить родителям!»
Ада схватила сотовый и торопливо набрала номер.
Гудок. Второй. Десятый…
«Отцу!»
Гудок. Второй. Десятый.
«Владу!»
Гудок. Второй. Десятый…
«Они что, все переехали на Марс, где не ловит связь? Или… внесли меня в чёрный список?», - мысли скакали в голове, пугая всё больше и больше.
Если Дерюгин и мог занести её в бан, то родители точно нет. Тем более что отец сам советовал продать долю и планировал жить вместе с дочерью.
Неужели с ними что-то случилось?!
Трясущимися руками она прокрутила весь список контактов и с облегчением выдохнула – есть телефон! Номер Галины, бывшей соседки и первой сплетницы Песковатки. Уж она-то точно должна знать последние новости. И ничего, что уже поздно, тут жизнь решается…
Галина ответила на девятом гудке.
– Алло, Адель, ты что ли?
– Я, тёть Галь. Не могла дозвониться до
родителей. Переживаю, не случилось ли чего.– А… А ты давно с ними разговаривала? – осторожно уточнила соседка, и у Ады тревожно сжалось сердце.
– На той неделе ещё, а потом занята была. Я ж, тёть Галь, учусь. Скоро сессия, с утра до ночи в институте, - сама не поняла, зачем соврала.
– То есть ты ещё ничего не знаешь, - глубокомысленно заключила Галина. – Ох, дева, какие дела творятся – мы все в шоке!
– Что, тёть Галь? – обмерла Ада. – Они… Папа и мама… Живы?
– Живы, конечно, сплюнь! Даже не думай о таком! Но дела и вправду невеселы. Значит, так – квартиру вашу Ярослава продала. Не сама, юрыст от неё был, с доверенностью, всё чин-чинарём. Тонька рассказывала, что все бумаги в порядке, она видела. Ты ж помнишь, где она сидит?
– Помню.
– Во-от! А потом примчалась Марина. Ревела, понятное дело. Видано ли – без крыши остаться?! Ещё и вещи куда-то девать надо. Мы её всем двором успокаивали, валерьянкой отпаивали. Васька Гнатов, ну, КрУженый, не помнишь его, что ли?
– А-а!
– Он предложил вещи к нему на дачу свезти. До весны, мол, полежат, ему не горит. А к теплу твои определятся, куда им деваться. Он, Васька, решил дачу ту продавать, да только зимой кому она нужна? Между нами говоря – там не дом, а лачуга фанерная. Сто лет без ремонта, да и изначально построена на отвяжись. Нет, летом жить можно, особенно, если крышу заменить, а вот зимой совсем никак. И место неудачное – прямо на краю старого аэродрома.
– Тёть Галь, мне бы про родителей, бог с ней, с Васькиной дачей!
– Так всё из-за неё и случилось!
– Что случилось? Из-за кого – из-за Ярославы?
– Я ж рассказываю, а ты перебиваешь! Из-за дачи той чёртовой! Круженый ключи твоим отдал, те и принялись туда барахло свозить. Неделю назад оттепель была, потом обратно мороз. В общем, гололёд. Марина поскользнулась и как несла коробку, так с ней и упала. Посуда вдребезги, а мать твоя, Ада, сломала шейку бедра.
– Оу…
– Да, главное забыла – телефон она тоже разбила, когда упала. Каюк ему. Поэтому и не звонила тебе. А отцу не до этого. Он, как Савраска бегает, дела улаживает. Операцию надо делать, без неё мама твоя не встанет. Денег надо немерено – сама операция, потом восстановление. И жить на что-то надо. Маринка, как на грех, месяц в отпуске была, да две недели за свой счёт ещё брала. Валера закрутился – денег нет, жена обезножела, одна дочь родителей знать не желает, от другой помощи, как от козла молока…
– Мама в больнице, а отец где? – Ада скривилась и поспешила перевести разговор.
– Как – где? На Васькиной даче! Петрович из седьмой квартиры ему буржуйку дал. Но Валера там только ночует и то не каждый день. Некогда прохлаждаться, он однушку Маринкину продаёт – деньги же на операцию нужны.
– Что продаёт? – она собиралась уже отключиться, но услышав такие новости, передумала.
– Квартирку! – довольным голосом повторила Галина. – Не знала? Никто не знал! Ярослава ваша, как оказалось, не совсем совесть потеряла. Старую продала, да, но у неё выхода не было. Продала, но тут же купила на имя матери другую. Однокомнатную, в хорошем доме – в том, длинном, что на Московской.