Запасный выход

Дайте мне еще немного загладить вину перед лошадьми, дайте мне весело отесать триста метров брошенных березок и построить списанной по старости и здоровью лошади теплый катух. После офисов и психотерапевтов хочется вволю по старинке помахать топором ради благого дела.

В конце апреля я вывалил проращиваться картошку на террасе, дописал детскую книжку, вспахал огород и подсчитал пиломатериал, который нужно закупить для денника и сарая под сено. Съездил к Шевьеву, главе нашего сельского поселения, спросил, можно ли поставить загон для коня на заросшем дикой травой участке между нами и полем.

– Капитальное нельзя ничего городить, а так – паси, конечно. Главное, сахарку ему. Они сахарок любят.

Я думал, деревенские люди будут кривить физиономию, слыша, что москвич заводит коня, на котором ни пахать, ни возить. Будут жалеть деньги, пускаемые на ветер. Это самое оскорбительное на свете: смотреть, как москвичи пускают на ветер деньги.

Но нет, не кривят. Или, может, и кривят, но как-то про себя, культурно. Первая реакция – глаза загораются.

– Это такая скотина. Не предаст, не обманет. Какой породы-то он? Рысак? А-а, буденновский. Ну, буденновские-то эти, они рысаки, или не знаешь? Ну, ты его, главное, сахарком не забывай.

Еще, конечно, пугают. Пугать приятно, что уж тут говорить? Сосед Володя, который частенько заходит вечером к нам погонять чайку, говорит, что Толику Фролову руку ампутировали. Конь его укусил, и руку пришлось отнять. Теперь Любка боится, что спасаемый нами конь укусит и ее тоже. Их спасай не спасай, люби не люби, но человек, читавший Бунина, помнит, что раз в год, в день Флора и Лавра, каждый конь имеет лицензию на убийство своего хозяина в отместку за многовековое рабство. А человек, изучавший психологию, помнит, что они, кони, по Юнгу, – психопомпы, проводники в сферу бессознательного. И там, в этой сфере бессознательного тревожно как-то. Прихотливый мальчик Ипполит кричал: «Остановитесь, кони, любимые, взлелеянные мной!», а они «влачили тело» его «кровавое по остриям камней». Ты им сахарку принесешь, а они тебе, как Лимоне, дочери нечестивого Гиппомена, своим «конским зубом потроха разомкнут».

Володя пугает, Вергилий с Овидием пугают.

В нашем селе последнюю лошадь зарезали после смерти ее хозяина, Сергея Васильевича по прозвищу Бузюня, лет десять назад.

Любка, будучи психотерапевтом, назвала бы укус человека конем и зарезывание коня человеком непосредственным контактом. Наверное, так и есть. Проконтактировали друг с другом представители разных видов, а потом у одного руку ампутировали, с другого шкуру содрали. Контакт – это риск. Войдешь с кем-нибудь в контакт, а тебя вдруг запозорят, пошлют куда подальше, укусят или зарежут. Но зато и радости особой без прямого контакта не получишь. Удовольствие, может, и будет, а вот радости – нет.

Я тут недавно во время своего утреннего сетевого дайвинга наблюдал в Ютубе пример взаимодействия одного вида с другим без особого контакта. Я решусь на пересказ этого чудесного ролика.

Может показаться глупым перевод видео в текст, но, живя с психотерапевтом, я привык осознанно переступать через различные страхи и обычно получаю от этого больше пользы, чем вреда. Боязнь показаться глупым (боязнь стыда) – тоже один из видов страха, насколько я понимаю, и я его переступлю. Ну а если я не прав в понимании своих эмоций, Любка меня потом поправит.

Тем более что пересказ видиков – один из жанров народного устного творчества, сейчас, в связи с массовой цифровизацией населения, практически исчезнувший. А в конце восьмидесятых и начале девяностых в таежных избушках или даже в поездах дальнего следования я частенько слушал авторские версии таких боевиков, как «Рэмбо», «Терминатор», или эротической комедии «Греческая смоковница». Да и сам я, случалось, рассказывал некоторые фильмы, мне нравилось транслировать «Непрощенного» с Клинтом Иствудом, а один раз, на алтайской пастушьей стоянке, я даже имел успех с михалковской «Ургой», получившей главный приз Венецианского кинофестиваля. Мне тогда внимали пожилой и степенный пастух Иван Михайлович Чалчиков, бывший зоотехник совхоза-миллионера Владимир Иванович Кеденов, их родственники и случайные гости. Иван Михайлович, в кирзовых сапогах и меховой жилетке, время от времени подходил к печке, наполнял пиалки чаем и подносил слушателям, блестел золотыми зубами, поглаживал аккуратную щеточку усов. Пахло вареным мясом, кислым молоком и мокрым войлоком, на столе светили две лампы, заправленные соляркой, в углах избы и в окне было темно, и где-то там, снаружи дома, в морозной осенней ночи по долине ходил скот. Было очень уютно, и я, наверное, довершал этот домашний уют, работая вместо телевизора на лишенной электричества далекой стоянке.

Так что опыт есть, слушайте. Пока отесываю жерди для загородки, пока руки заняты и сами думают, куда и как часто бить топором, и голове все равно делать нечего, расскажу вам видик об автоматизированной убойной и разделочной линии высокой мощности для цыплят-бройлеров, который меня захватил и который в деталях запомнился мне.

Начинается все с того, что в помещение заезжает фура с этими бройлерами, куриными подростками, которые доросли до того возраста, когда масса их тел замедлила быстрый рост. Этим подросткам никогда не набрать вкуса настоящей курятины, их мясо не станет зреть, темнеть и приобретать духовитость.

Погрузчик снимает с фуры серые, чуть запачканные пометом клетки с шевелящимся содержимым, составленные в батареи по пять штук одна на другую, сгружает на платформы, и эти подвижные платформы увозят их в цех.

Сейчас понимаю, как трудно рассказывать несюжетное кино. Рассказать, как Рэмбо стреляет из пулемета, легко. Описать, как пялят немецкую девушку Патрицию в Греции, тоже можно, даже если ты никогда не был в Греции и не плавал на яхте в Средиземном море. А вот передать красоту движущихся платформ, которые везут, поворачивают и передают друг другу клеточные батареи, труднее. Это тысячи механических движений – крутятся зубчатые или гладкие ролики, поднимаются и опускаются металлические упоры, цепи влажно текут и тянут, работают различные шарниры, поворотные рычаги, зацепы, эротично удлиняются, блестя смазкой, стержни гидравлических домкратов. На это можно бесконечно смотреть, как на горящий огонь или бегущую воду. И человек не мешается в кадре, не суетится и не портит картинку этой размеренной и четкой работы.

Вспыхивают цифры на электронных весах, и клетка едет дальше, освобождая место новой, а потом вся батарея наклоняется, наступает беспорядочная толкотня, веселая куча-мала, биение крыльев, и вот цыплята уже на ленте конвейера – крутят головами и приводят себя в порядок. Этот метод выгрузки птицы называется методом «высыпания».

Один цыпленок уцепился когтями за решетчатую стенку и остался в клетке, оглядывается в неожиданном одиночестве, но чудесная автоматика засекает его, включается красная лампочка и звуковой сигнал. И эта животная неправильность исправляется с помощью такого же животно-несовершенного человека. Вытащили и отправили на конвейер вручную. Это, пожалуй, единственный неприятный момент за весь ролик. Единственная, пусть и предусмотренная, исправленная минутная неувязка в слаженном процессе. И после этой недолгой заминки клетки красиво и облегченно уезжают на санобработку, купаются в дезинфицирующем растворе и выходят оттуда посвежевшими, обновленными.

Итак, мы в убойном цеху. Свет здесь синий, как на ночных улицах Нью-Йорка в американских боевиках восьмидесятых годов. Такое освещение помогает снизить активность птицы. Цыплята теперь едут гурьбой на транспортерной ленте по кругу, откуда их выхватывают рабочие и насаживают за ноги на движущиеся вдоль ленты крючки навески вниз головой.

Да, в этом видео многое напоминает кино – тут есть синева ночных улиц Нью-Йорка с затертых и мутноватых кассетных копий, есть веселые карусельки с беззаботной ребятней из американских фильмов ужасов, есть конвейер из фильма по пинкфлойдовской «Стене», есть завораживающая работа механизмов, которой любовался еще в 1924 году Фернан Леже в своем «Механическом балете». Есть отзвуки киношного стимпанка и киношных городов будущего, отсылки к военной хронике и к некоторым категориям порно. Этот видик стоит послушать.

Возможно, вы уже успели устать от этого пересказа. Но я не буду торопиться и обрывать его раньше времени. Ведь снял же Энтони Скотт свой «Самый длинный и бессмысленный фильм в мире», я уж молчу про фильм «Современность навсегда», который длится двести сорок часов. Так что продолжим.

Ну вот, почти закончены этапы, где цыплята, по данным Всероссийского института птицеводства, получают 95 % всех кровоизлияний, отрицательно влияющих на качество мяса, – отлов, затаривание, транспортировка, выгрузка, подача на навеску. Остался еще один – глушение. И цыплята едут в синем свете, опоенные этим светом, гудением механизмов, таких надежных и четких, на которые можно полностью положиться, которые могут заворожить кого угодно. Цыплята стройно едут вверх ногами в бокс глушения, иногда поднимая головы, изредка вяло потряхивая крыльями, чуть попискивая, видя пустые клеточные батареи, уплывающие на дезинфекцию.