Запертые двери

– Всему виной был крест, который воздвигнул француз на холме около своего дома. Это заставило всех вспомнить о словах знахаря. Многие просто бились в истерике от страха.

– Позволь продолжить мне, - приостановил его рассказ Тим.- Они убили священника, распяли его на кресте и вот тогда и увеличилось количество убийств в городе.

– Да, вновь кивнул Коннор.
– И не только убийств, но и грабежей изнасилования и частые болезни.

– То есть, сами жители города и запустили механизм проклятия, - покачал с осуждением головой Майк.

– Либо проклятие начало свое действие, либо жители просто сошли сума от страха и принялись делать те вещи, о которых ранее и не помышляли, - предположил Осборн.

Вначале жители города решили распять самого беззащитного из приезжих.

На этих словах Сьюзен и Мэри вскрикнули, да и Тиму с Майком стало не по себе.

– Но до Мари им не удалось добраться. Городок собрал Совет и решил послать местную женщину в помощь де Зетоллям, так как знали, что французы искали няньку. Выбранной женщине не вполне улыбалась участь стать детоубийцей, но Совету удалось на нее надавить, вдобавок ей посулили огромное вознаграждение. И женщина, которую звали Эллис Годфри, согласилась. Она решила принести в жертву старшую дочь Шарля и Жудит, к тому же Изабелл была больна некой неизлечимой болезнью, что слегка облегчало переживания Годфри. Но прежде чем ей это удалось, девочка скончалась самостоятельно и Эллис сбежала из города, и больше ее никто не видел.

На новом Совете города, была выдвинута новая кандидатура на роль "няньки". Новую няньку звали Хлоя Саммерфилд, но и она не справилась с порученным ей заданием. Она, как и Эллис исчезла, но в отличии Годфри, ее нашли спустя пару недель в лесу, с петлей на шее, свисающей с ветви старой ели.

Затем, де Зетолль пригласил священника. Так как местный отказался им пришлось пригласить заштатного, который и стал первой жертвой распятой на кресте. В приданиях сохранилась его имя - его звали преподобный Стюарт Уйлкокс.

– Город безумцев!
– прокричала, не выдержав Мэри. Ее руки тряслись крупной дрожью.

– Значит, для того, чтобы положить проклятию конец, остается принести в жертву еще одного бедолагу?
– словно нащупывая правильный ход мыслей, монотонно произнес Майк.

– Да, так считает Совет, - кивнул Осборн.

– И им нужен кто-то из нас. И на кого пал жребий?

– Не имеет значения, - с легкими нотками сочувствия выдавил из себя ответ Кони.
– Все вы не жители города, а приезжие, а значит - полностью подходите для завершения обряда.

– Это значит, что нам не выбраться из города, пока кто-то из нас не простится со своей жизнью на кресте?!
– напирал Майк, готовый снова взорваться в любую минуту.

Прежде чем Коннор успел ответить на этот риторический вопрос, что только могла в конец вывести из себя Майка, Тим задал свой вопрос:

– И на кого возложили миссию освобождения всего города?

– За это долгое время, жители города сделали небольшое открытие - единственные на кого не действовало проклятие города, были душевнобольные. Уж как они до этого дошли, я не могу вам сказать, так как сам не знаю. А это значило, что городскому Совету не требовалось уповать на очередного заштатного священника, на которых не распространялась власть "Предвестника".

– Значит продавец магазинчика, который убил Джоанну, - огласил Майк то, что и так все уже поняли.

– Раз на него не действуют чары знахаря, почему он тогда ее убил?

– спросила Сьюзен, в глазах которой уже начали наворачиваться слезы.

– Потому что он тупой, безумный сукин сын!
– проорал Майк, вскочив со своего места, от чего Коннор вздрогнул и подогнул ноги под сидение.
– Все в этом городе просто сумасшедшие!

– Кто стал второй жертвой?
– как всегда спокойно спросил Тим.

Коннор еще какое-то время глядел на Майка, ожидая от него неких действий в свой адрес, но поняв, что тот ему ничем пока не угрожает, продолжил:

– Восемнадцатого майя 1943-го года была распята вторая жертва. Избавителем, как их называет Совет, стал олигофрен Бад Стэнтон, сын Катрин Стэнтон, родившийся от ее родного деда Паркера Коулли. Вследствие кровосмешения, парень родился с лишней парой хромосом, что и лишило его адекватного восприятия социума.

– И кем была жертва?
– нарушила научно-биологические измышления помощника констебля Сьюзен.

– О ней известно то, что она была жительницей другого южного штата и переехала в Лайлэнд после смерти своего парня. Говорят, что она была очень молодой, а большинство жителей города мужского пола, добавляют к этому, что и очень красивой.

– Как ее звали?!
– с трудом сдерживаясь от крика, потребовал ответа Тим. От этого приказного тона Осборн подпрыгнул на месте. В эту минуту, он для себя решил, что если сегодня ему суждено будет получить некую физическую травму, то виновником в этом станет совсем не здоровяк, который схватил его за грудки под дождем, а этот казалось спокойный и уравновешенный парень.

Коннор сделал громкое глотательное движение, после чего с легкой дрожью в голосе произнес:

– Сэлли Робинс. Ее звали Сэлли Робинс.***

В тусклом свете лампочек, освящающих салон автобуса, его лицо было серым от теней, что в сочетание с его потухшим взглядом придавало ему болезненный вид.

"Я должен был догадаться раньше", - думал Тим " Меня снова хотят лишить ее, причем тем же способом!"

– Тим, как ты?
– встревожено спросила его Сьюзен.

– Я в порядке, - хмуро ответил он, но после чего их взгляды встретились, Тим улыбнулся.

– Мне показалось, что ты именно это имя и ожидал услышать, - произнес Майк.
– Я прав?

– Мне не знакомо это имя, - быстро ответил он и прежде чем ему задали очередной вопрос, он обратился к Коннору - Откуда тебе известны имена жертв?

– Мы с давних пор ведем летописи, там все и указано, - словно давно заученной фразой вымолвил Осборн.

– И каждый житель города имеет к ним доступ?

– Нет. Доступ к летописям есть только у администрации города и главы службы безопасности и порядка.

– Ты о констебле?

– Да, о Моссинджере.

– А тебе, откуда все известно?
– не переставал задавать вопросы Тим, поддерживая динамичность их диалога.

– Мосс меня ввел в курс дела.

– Он тебе очень доверяет, - с недоверием заметил Майк.
– Почему? Только потому, что ты его помощник?

Коннор отрицательно покачал головой, но не стал отвечать сразу. Казалось, он сомневался - а стоит ли вообще отвечать на заданный вопрос.

– Не только по этому. Я к тому же являюсь племянником констебля.