Запертые двери
Шрифт:
Никого...
Но на миг, когда молния осветила комнату, ей показалось, что оба кресла, находящиеся в ее номере, были кем-то заняты, но искусственный свет развеял все ее страхи. Сейчас в ее голове вертелись слова,
(Добро пожаловать обратно)
которые она не могла объяснить. И все же они заставляли ее чувствовать себя некомфортно, в этой небольшой комнате отеля, с окном, выходящим на зеленый луг, который сейчас был невиден за пеленой дождя. Настенные часы показывали время ровно семь часов.
Взяв сумку, она направилась в ванную комнату. Телевизор она решила не включать - в прошлый раз он ничего хорошего не показывал. И все же в
Почему-то она начала думать о том, что на такое зверское убийство был способен лишь
(Добро пожаловать обратно)
Тадеус Гришам. Да и сам Билл Туклеттер был даже внешне похож на Гришама.
Воспоминания об отчиме, нагнали на нее еще больше страха. Вечером, в подозрительном по безопасности месте, да еще при такой погоде, не следовало думать о плохом и грустном. Лучше думать о хорошем. Например, о том, как она отказалась от немощной матери, которой теперь предстояло прожить всю оставшуюся жизнь в доме для престарелых, прикованной к инвалидному креслу, в окружение незнакомых людей....А ведь мать писала ей, просила прощения искренне раскаивалась, а она решила сбежать вновь от нее и от своего прошлого.
– Но ведь ты вспомнила обо мне лишь когда утратила способность ходить и пить не просыхая! Только тогда ты осознала, что у тебя есть дочь!
– говоря это, Мэри даже не заметила, что все это было произнесено вслух.
Да, о хорошем что-то совсем не получалось думать, как она не старалась, а вот о плохом получалось очень даже прекрасно. А потому стоило полностью избавиться от мыслей, и против этого был очень эффективный способ как душ. Да еще можно было включить проигрыватель и выбрать некую радиостанцию с жизнеутверждающим репертуаром. Проскочив несколько радиостанций, среди которых были либо религиозные проповеди, либо блоки новостей, она остановилась на песни группы Kansas "Dust in the Wind". Пусть песня и была не слишком приободряющей, но Мэри всегда нравились старые произведения, которые входили в мировой фонд классики музыкального жанра.
В ванной она достала из сумки сменное белье и положила его на подставку рядом со стопкой чистых синих полотенец. Затем, включив душ, она начала раздеваться. Сброшенную одежду, она собрала в полиэтиленовый пакет и положила их на видном месте, решив помыть их после душа, так как они и так уже были мокрыми от дождя. Проверив ладонью температуру падающей воды (и расценив ее как приемлемую и устойчивую), Мэри шагнула на мостик и встала под падающие струи.
Массируя голову, шею и плечи, она подпевала группе, которая виртуозно владела гитарами, к которым присоединились постепенно виолончели и скрипки. Теплая вода, хлестанье капель по голой и плечам, а также звуки музыки, подействовали на нее должным образом и она начала успокаиваться, переходя почти в гипнотическое состояние. Теперь она не думала о матери, об отчиме, о смертях, обо всем грустном. Теперь она ни о чем не думала, что могло бы ее расстроить, напугать или вывести ее из душевного равновесия. Еще минуту назад она даже не могла представить, что такое удовольствие можно было получить лишь от принятия душа. Это навеяло ее на мысли о детстве, но эти воспоминания ее только развеселили. В общине не было душа, а вот в доме ее детства он был. И довольно рано она поняла, что можно получать удовольствия, лишь наведя струи воды в нужное место.
Мэри рассмеялась этим воспоминаниям, от чего на душе стало еще спокойней и теплее. Она начала намыливать волосы шампунем и в этот момент свет погас, а звуки песни оборвались.
Мэри ахнула, открыла глаза и прижала
ладони к груди. Кроме шума душа и глухих звуков грома, в комнате вновь поселилась тишина. После всего пережитого, она бы совсем не удивилась увидев перед собой Норманна Бейтса. Но кроме нее в комнате до сих пор никого не было. Быстро смыв шампунь с волос и закрыв краник душа, она сошла с мостика. Не вытирая влагу с мокрого тела, она быстро натянула на себя трусики и маячку. Медленно ступая, с вытянутыми вперед руками и оставляя на полу мокрые следы, она вышла из ванной в спальную комнату. Вновь громыхнуло и молния на миг все осветило. В комнате осталось все по-прежнему - ничего не прибавилось, ничего не убавилось. Майка впитала воду с ее кожи и теперь неприятно холодило все тело.Во второй раз Мэри ахнула, когда тишину разорвал громкий телефонный звонок.
Она обернулась в сторону, откуда доносился звон. Все утопало во тьме, но частые вспышки молний, то и дело, освещали все вокруг. Она испытывала жуткий страх, такой, каким его ощущают дети. Страх потустороннего. Мэри была уверена, что звонят ей прямо из преисподние.
Телефон зазвонил во второй раз, и Мэри не смогла удержаться от очередного вскрика. Она глядела на аппарат, который в свете молний выглядел не темно-синим, а серым, как и все теперь кругом, и не могла заставить себя подойти к нему.
Третий звонок, наконец, вернул ее в реальность, в конце-то концов, это всего-навсего обычный телефон, по которому люди общаются, находясь на расстоянии. Маленькое чудо человеческого прогресса. И, скорее всего это звонили с диспетчерской, хотели сообщить, что проблемы со светом будут вскоре устранены и через пару минут запустится автономное освещение или же они хотели сообщить ей, что в ее номер будут доставлены свечи.
Она сняла трубку, когда телефон уже начал звонить в четвертый раз:
– Алло?
В ответ раздалась лишь гнетущая тишина. По спине Мэри пробежали мурашки, от чего ее плечи самопроизвольно вздрогнули. Но прежде чем она успела испугаться молчанию, в трубке раздался истошный женский крик, в котором читалась боль и желание избавиться от мук.
– О, Господи!
– в истерике прокричала Мэри. Она узнала этот голос, хотя и не слышала его много лет. Это был голос ее матери.
– Хватит! Не надо! Я этого не вынесу!!!
– Мэри вернулась в прошлое, став снова маленькой испуганной и избитой отчимом девочкой.
– Не мучайте нас больше, мистер!
Ответом ей был грубый хриплый голос, лишь от звука которого к ней вернулись вся боль побоев, а кожа по всему телу затрепетала, зажив отдельный организмом.
– Нет, Мэри, за тобой должок, - от трубки пошел запах перегара и болотного газа.
– Если бы не ты, я бы сейчас не проходил все круги Ада!
Легче всего было отбросить трубку в сторону и бежать в чем есть, подальше от этой комнаты, отеля, города, не смотря на погоду - уж лучше умереть от воспаления легких, чем сойти сума от этого ужасного голоса. Но это было не в ее силах. Страх сковал все ее тело, отчего она не могла пошевелиться.
– Если бы ты не сбежала, я бы не переключился на твою мать и копы бы не убили меня. Зачем ты так поступила, дитя мое? Я ведь просто хотел воспитать из тебя послушную и трудолюбивую девушку, а заодно и прекрасную жену, о которой бы мечтал любой настоящий мужчина.
– Чем больше голос говорил, тем сильнее в нем слышался гнев и ненависть.
– Ты же, вместо благодарности, обрела меня на муки! Стерла меня с лица земли! Я, настоящий мужчина, в который нуждается этот жалкий мир, теперь кормлю червей, а ты и твоя никчемная мать продолжаете жить! Где справедливость, скажи мне?!! Потому, я вернулся за тобой и теперь ты от меня не убежишь!