Записки Джека-Потрошителя
Шрифт:
Этот подарок он получил в декабре прошлого года на торжественном прощальном обеде, данном в его честь торговцами и налогоплательщиками Ист-Энда. Тогда инспектор Эбберлайн, возглавлявший уголовный отдел в Н-дивизионе, по личному распоряжению Джеймса Монро был переведен в Скотленд-Ярд, где его вскоре произвели в инспекторы 1-го класса.
Однако теперь Фредерику Эбберлайну пришлось вернуться в Уайтчепел, чтобы заняться делом Джека-Потрошителя. В конце концов, никто не знает лучше эти улицы, чем Эбберлайн, а почтительное отношение к нему местных обывателей должно лишь способствовать расследованию.
Эбберлайн чинит часы. Чтобы найти причину неполадки, необходимо
Возможно, он действует не один.
Возможно, у него есть убежища в Ист-Энде, где он прячется сразу после убийств.
Возможно, он просто безумен. Главный комиссар полиции Сити Генри Смит считает, что Потрошитель — сумасшедший лунатик, который провел август в одной из больниц для душевнобольных, затем был выпущен и снова начал убивать. Однако пока проверка лечебниц ничего не дала.
Возможно, он преследует какую-то определенную цель. Доктор Джордж Филлипс предполагает, что матка Энни Чэпман могла быть удалена для… продажи. Заспиртованные органы алкоголиков и проституток украшают коллекции различных проповедников и шарлатанов от медицины, которых хватает в Британии и Штатах. Правда, обычно они разживаются органами вполне легальным образом, но пока что эту версию тоже не стоит исключать.
Несмотря на все усилия Эбберлайна и его детективов, несмотря на помощь Джеймса Монро и материалы, собранные коронером Бакстером, Потрошитель остается абсолютной загадкой.
Да что там Потрошитель! Даже Кожаный Передник до сих пор не пойман, хотя более опереточного и комичного грабителя не было, наверное, за всю историю Ист-Энда. Джона Пайзера задержали на основании показаний его соседей, однако никаких доказательств его вины обнаружено так и не было, и полиция, продержав Пайзера несколько дней, выпускает его на свободу.
Вскоре он даже отсудит несколько фунтов у одного лондонского издания, поспешившего назвать его Кожаным Передником. А пока Пайзер с сержантом Уильямом Тиком пьют пиво в одном из своих любимых пабов и обсуждают все случившееся. На днях сержант Тик участвовал в задержании Джорджа Иссеншмида, безумца, который предположительно мог быть Джеком-Потрошителем. Эту версию выдвинул доктор Филлипс, обследовавший его после ареста, однако, как и в случае с Пайзером, у полиции нет никаких доказательств.
— По правде говоря, я не нашел ничего похожего на улики, — признается сержант. — Пересмотрел его одежду — никаких пятен крови. Его жена сказала, что он наведывался в один трактир и там снимал комнату, но хозяйка трактира поклялась, что видит его в первый раз.
Тем не менее Джордж Иссеншмид действительно представляет угрозу для окружающих — перед арестом он угрожал супруге ножом. Из полицейского участка его отправили в лечебницу для душевнобольных, где он теперь задержится надолго.
На столе рядом с сержантом лежит номер «Дейли телеграф» от 15 сентября, на третьей странице газеты помещена заметка следующего содержания:
«Похороны Энни Чэпман состоялись вчера ранним утром (14 сентября) в обстановке секретности, не коснувшейся только работников морга, полиции и родственников покойной. Вскоре после семи утра катафалк с телом покинул морг на Монтагю-стрит и быстро уехал. Дабы не привлекать нежелательного внимания общественности, по дороге его не сопровождали никакие экипажи. В девять часов катафалк прибыл на кладбище Мейнор-парк, где его встретили господин Смит (распорядитель похорон) и родственники покойной. Вязовый, драпированный черной тканью гроб был снабжен надписью — „Энни Чэпман, умерла 8 сентября 1888 года, в возрасте 48 лет"».
Тяжелая дверь распахивается перед носом Уолтера Сикерта раньше, чем он успевает прикоснуться к дверному молотку.
— Черт возьми! — Художник вздрагивает. — Вы меня напугали!
— Наверное, вы не поверите, если я скажу, что предчувствовал ваш приход, — говорит Дарлинг. — Я настолько был уверен в том, что вы стоите за дверью, что встал и пошел открывать, не дожидаясь стука.
— Не поверю: вы вполне могли увидеть мой кэб в окно, — Сикерт отодвигает тростью занавески в гостиной. — Но где ваш слуга?
— Ему нездоровится.
Художник устраивается у камина и потирает руки. Вечер выдался холодным и дождливым, то есть таким же, как и все предыдущие.
— Я сказал Эллен, что мне нужно побыть в одиночестве, чтобы привести в порядок мысли. Она умна, Дарлинг. Умнее, чем я ожидал, когда женился на ней. Возможно, это было ошибкой. Мне кажется, она не очень счастлива со мной! Вряд ли меня можно назвать идеальным супругом, — он издает сдавленный смешок. — Знаете, вчерашнюю ночь я почти до утра бродил по Ист-Энду Забавно! Улицы теперь по ночам пустеют, потаскушки попрятались по пабам и ночлежкам. Зато мужчин на улицах стало больше. Я несколько раз натыкался на очень странных джентльменов и готов поклясться, что это были детективы.
— И вы не вызвали подозрения?
— Нет, они хотят поймать Потрошителя, но не желают погрязнуть в тяжбах из-за ошибки. Видимо, ожидают, что старина Джек появится на улице с саквояжем, полным ножей, и у них на глазах схватит какую-нибудь гулящую девку. Впрочем, что-то мне подсказывает, что даже в этом случае они его упустят!
Некоторое время хозяин и гость молчат. Дарлинг словно бы не решается сказать нечто важное.
— Я очень рад, что вы приехали. Мне немного не по себе — сегодня мне показалось, что в доме кто-то есть, — начинает он, наконец. — Кто-то кроме Белла. Эти старые дома полны странных звуков, которые не замечаешь за шумной беседой, но они начинают привлекать внимание, стоит остаться одному. Может быть, дело в моих нервах и книгах Беккета. Я изучал их в последнее время, а это не самое приятное чтение, надо признать.
— Любопытно… Я позаимствую у вас что-нибудь, с вашего позволения, — беспечно отзывается художник. — И неважно, насколько мрачной будет книга, — я человек совершенно не впечатлительный!
Тем не менее после полуночи Дарлинг сталкивается с ним в коридоре возле входной двери. Сикерт стоит в халате, в одной руке он держит фонарь, в другой — револьвер.
— Что вы делаете? — интересуется хозяин.
— Я выходил на улицу, — Сикерт поправляет халат с таким видом, словно это тога римского цезаря.
— Вы выходили?!
— Да, я знаю, это звучит странно, но мне показалось, что там, в саду, кто-то прячется! Мне это не понравилось, и я хотел напугать этого человека. — Сикерт не выглядит пьяным. Дарлинг знает, что художник практически не употребляет спиртного.
— Вы его нашли?
— Там никого нет. Хотя я уверен, что мне не померещилось… А что еы здесь делаете со свечой?
— Я сидел у камина, — поясняет Дарлинг. — Услышал чьи-то шаги в коридоре и подумал, что это вы, но никого не обнаружил. Странно, правда?