Записки грибника

Всё что удалось запомнить, записываю по вечерам.

После первого похода туда, и поверхностного ознакомления, осталось понимание того что это работает государственная машина, с моей точки зрения, медленно и неповоротливо, но она как трактор, прет по целине оставляя после себя вспаханное поле.

Пока вспомнилось, чиновник, человек имеющий чин, ни чем не отличается от своего собрата двадцать первого века. Абсолютно ни чем, та же жадность до денег, так же ленив к исполнению своих прямых обязанностей. Хотя нет. Знаете одно отличие есть, у нынешних морды не бритые, все с бородами.

Удобная штука, когда бабы дерутся они друг друга за лохмы таскают, а этих прихватил и об стол.

Новым думцам надо внести решение: — Человек пришедший на государственную службу должен отращивать бороду. Чтоб было видно издалека. Госслужащий!

'Ну, их всех, я тут с одним козлом сцепился. Какой-то дьячок, а вони от него было, как от хорошей падали. Не смейтесь. Он на самом деле, смердел…

В торговых рядах дело было. Понадобился мне один человек, ювелир или как здесь говорят, златокузнец.

Про него говорили что он разумник, изобретатель ежели по-нашему. Меня интересовали два вопроса, шестерни. Те, что могли сделать в кузнице, можно было назвать диском для циркулярной пилы.

А вторым было изготовление запалов, не самих конечно, но отдельных частей.

И вот я такой счастливый пробираюсь через гомонящую на все лады толпу, и тут меня в плечо толкает какая-то кляча, я отшатываюсь в сторону. Наступаю этому козлу на сапог, сбиваю с ног и падаю вместе с ним на землю. На асфальт упасть неприятно, грязно, но представьте, что творилось на деревянном тротуаре в шестнадцатом веке.

Мне повезло, оказался сверху, а вот он…

Минут так пять назад проехала телега и оставила великолепную кучу 'каштанов' каковая и была им раздавлена. Я попытался ему помочь, он в раздражении отпихнул руку, обложил по матушке, приплел собаку страшную, что нажрется с утра блевтины и шастает по округе, на честных людей бросается.

Понятное дело, я, за словом в карман не полез, предположил — что данная харя, имеющая родственников по линии борова лесного и что ему место там же где и живут домашние представители этого славного семейства. Он обиделся почему-то, потянул ко мне свои копытца, ну и огреб маленько. После чего уже задницей сел на ту же злополучную кучу.

А потом подоспели стрельцы, городские, эта свинья верещала как резаная. Бравые парни повязали меня, жертву и пяток свидетелей, которые не успели смыться под шумок. Всю нашу компанию под белы ручки потащили на правеж, то есть на судебное разбирательство и дело, как оказалось потом, было не шуточное. Меня обвиняли в нанесении побоев, оскорблении, и чуть ли не в государственной измене.

Хоть я числился мастером, в пушкарском приказе, но рассчитывать на какое либо снисхождение не мог, мастер, но иноземный. А их по Москве недолюбливали и городские искали повода, чтоб прижать иной раз. Это в разговорах мне пояснили мужики — а что, не такие как все, форсу много, зеленого вина не потребляют, денег получают чуть ли, не вдвое больше. Им все почести, а местным шиш с маслом.

А работать нормально, не пробовали?

По себе знаю, приходишь к челу, — ' надо через пять дней десять штук. Вот этого и этого. Можешь?'

— 'Да могу'

— 'Сколько?'

Он называет цену. Бьём по рукам и расходимся. Прихожу через неделю, узнаю, что скоропостижно скончался тесть. Ладно, жду ещё неделю. Умирает теща… Надеюсь, вы поняли, что за месяц этот урод похоронил всю свою родню, скотину и остальную дворовую живность. В итоге я плюнул на него, и дело было даже не в пятиалтынном задатке, срок поджимать начал. Пошел на поклон к немцам, дорого, но качественно и самое главное в оговоренный срок, все было исполнено по высшему разряду.

Я уже сдал заказ и тут этот крендель через неделю, приперся, приволок свое творчество, косое, кривое, сделанное на 'Оте…ь' и на честном глазу стал требовать с меня денег. Дал… в пятак, и спустил с крыльца. В прошлом будущем достали…

Судья, дедок лет семидесяти, с разумлением к делу подошел, опросил свидетелей, они все как на подбор указали на то что я, потерпевший, а этот дьячок на меня сам с кулаками бросился. Рассказали о лошади, даже кто-то назвал имя водителя кобылы, куда ехал и где живет. Его тоже хотели позвать, но потом решили, что ничего не поведает нового.

Судья покопался в толстенной книге и зачитал нам: — 'А кто кого поймает приставом в бою, или в лае или в займе, а на суд итти не похотят, и оке доложат судьи да помирятся, а судье пошлин и продаж на них нет, опричь езду и хоженого. А которые жалобницы заданы судьям и оба истца до суда помирятся, и по тем жалобницам судьям пошлин не имати ж.'

Пока я собирался с мыслями, за спиной послышался шепот, — ' Соглашайся на мировую, дешевле будет'

— А дьячок?

— А что, Митроха горластый, глотку подерет, да успокоиться, не враг же он себе. Ты думаешь один такой? Его почитай, раз за седмицу кто ни будь, да уронит аль сам в канаву свалиться, ежели в кабаке засидится. Он, верно, думает, раз на писаря выучился, в голове прибавилось?

Я усмехнулся, вспомнив перлы в свой адрес. — Тебя как звать-то?

— Стешка бондарь, в торговом ряду лавку держу.

— А меня Федором кличут, здесь-то как оказался?

— Позади шел, не успел остеречь, как тебя зашибло, да ничаво, упал-то, на мягкое… — И рассмеялся тихим смешком. — Хошь верь, хошь не верь, токмо я туточки ужо в третий раз, и каждый раз одно и то же. Кричит, ногами топает… Стрельцы, в вдругорядь… сами тишком, ему ребра намнут…

А всё зелено вино виновато, нет бы пива, да с раками, аль рыбкой солененькой…

— Будешь?

— Угощаешь?

— Приглашаешь?

Домой я попал, когда на небо взошла луна. Человек аквариум, литров пять пива, и рыбы не меряно. Прежде чем уснул, мелькнула мысль — какие же мы херовые потомки, так обосрать все вокруг себя…

Раки вкуснейшие, местные, Московские, из речки Яуза'

***

— Тебе, что было сказано? Как надо было делать? А ты что сотворил… — Я, бросил на стол изуродованную оправку. Сказать, что был зол, не сказать ничего, меня душило бешенство…

А это чмо, в кожаном фартуке, дурацком сером колпаке, который у предков назывался шапкой, переминался с ноги на ногу и, опустив очи долу, пыталось что-то пробасить в ответ. Не давая ему открыть рта, я ругался почем зря… Да было с чего, моя попытка перестроить работу производства стволов с целью увеличения количества и качества, тихо, мирно, шла ко дну. Один этот кадр за последние три дня запорол два комплекта оснастки. Первый просто сварил вместе, во втором случае не до грел и на холодную расплющил.