Записки империалиста

Я отчасти сам такое прошёл в ранней путинской армии. Где ушлые отцы-командиры и прапоры-снабженцы тырили многое из того немногого, что должно было достаться солдатам. И, я, сам по себе, простой человек, не понимал, такого момента. Вот ты намутил, наворовал. Всё, ты богат до конца жизни, дети, внуки обеспечены выше крыши. Зачем дальше воровать!? Понятно, что ты, в системе. И выйти из неё непросто. Но, если, ты не мелкая сошка, а маститый коррупционер, и можешь уйти уже в сторону. Но, всё равно продолжаешь мутить и воровать. Зачем!? Ей, Богу, точно, что сытый голодного не разумеет.

Поэтому, когда убрали помост из под ног приговоренных, и они начали хрипеть и биться в конвульсиях, я спокойно смотрел на это. Потому-что это было СПРАВЕДЛИВО.

Те кто с холодным расчётом забирают жизни людей, для получения от этого выгоды для себя, поправ все человеческие и божьи законы и нормы, заслуживает наказания, в данном случае… смерти. Забрал чужую жизнь, отдай свою. По крайней мере сейчас смотря на казнь, я был уверен в этом. И так же я знал, что сейчас начинал внушать, страх!!! Мощнейшее природное чувство человека. И это не было плохо. Страх, необходимый элемент для управления.

Я распорядился найти «Государя», но, без афиширования этого действа. Перечитать, освежить, найти ответы. Пусть лучше бояться, чем любят. Хотя те, кто стоял у меня за спиной, и подобные им, за исключением немногих, вряд ли меня будут любить, даже если я буду стелиться перед ними. Бисер перед свиньями. Поэтому пусть лучше боятся. С Макиавелли не сильно поспоришь по таким вопросам.

После казни, я вновь вернулся во дворец к другими делам. После обеда было итоговое совещание, от том, что успели наработать в эти дни рабочие группы. И вот, что они наработали.

Вероятней всего противник отложит общий штурм Севастополя, и вновь ударит по Керчи. Цель, ухудшить снабжение города-героя и армии, разгромить побережье Азовского моря, ну, и взять реванш за поражение. Может пройти по Дону вглубь земель. В связи с этим было решено усилить Керченский отряд генерала Хомутова. К нему должна уйти одна из дивизий из Южной армии, полк морпехов с Балтики, плюс казаки. В сумме это получалось более тридцати тысяч штыков и сабель, более сотни полевых орудий. Задача отряда вновь не пустить противника к Керчи. Находясь в обороне или полевом сражении. Для это было решено половину винтовок, часть ружей, пули, порох взятых трофеями у Керчи отдать Хомутову. И всю трофейную артиллерию.

Решение об усилении береговой артиллерии тяжелыми орудия даже не обсуждалось, тем более, что было сообщено, о том, что приведут к Керчи союзники… броненосцы. Это же касалось и Азовской флотилии, которая должна была в кратчайшие сроки перевооружена на артиллерию способную противостоять бронеутюгам противника. Это были 60-фунтовые пушки конструкции Н. А. Баумгарта образца 1855 года, с длиной канала 17,6 калибра, которые в режиме форс-мажора испытывали с марта по май. И уже лили на Александровском Олонецком и Луганском заводах. Так же выбор пал на пудовые бронзовые единороги. Для этих орудий, чтоб они могли бороться с броней делали стальные ядра, с юбками из меди, для лучшей обтюрации, с целью увеличения скорости. Так же создали особой состав пороха, тоже для роста скорости. Всё это давало шансы на пробитие брони. Обстрел фрагмента воссозданного борта броненосца с деревянной обшивкой и броневыми листами из железа толщиной 4 дюйма (102 мм), 8-мь дюймов (203 мм) подкладкой из дерева показал, что с полторы сотни саженей (320 метров) стальными ядрами с юбками при усиленном заряде, борт уверенно пробивается. Готовили союзничкам и неожиданности по артиллерийской и морской части. Керчь должна быть вновь удержана с суши и моря. Любой ценой.

Планировалось пополнить флотилию паровыми судами, которые строились на Аксайских верфях на Дону. Эти работы возглавил опытный кораблестроитель, 'Oкунев Михаил Михайлович, ещё в марте прибывший для этого из Астрахани. В его активе были научные работы «Опыт сочинения чертежей военным судам» (СПб. 1836 г.), «Краткое руководство теории кораблестроения» (1841).

С 1849 года работал старшим корабельным инженером в Николаевском порту по постройке транспортов «Прут», «Килия», «Арагва», «Ренни», парохода «Ординарец» и лоцмейстерского судна «Буг». В порту организовал железное кораблестроение, построил железный бот и собрал присланные из Англии баржу и землечерпательную машину.

В 1851–1853 годах работал на Сормовском заводе Волжского пароходства, где организовал железное и паровое судостроение. Построил восемь железных и четыре деревянных парохода для плавания по Волге. 27 марта 1853 года, по возвращении из командировки, зачислен в корпус корабельных инженеров Балтийского флота. 27 марта 1855 года произведён за отличие в подполковники.

И теперь подполковник Окунёв свои способности кораблестроителя и организатора работ проявлял на Дону. Его усилили инженерами и рабочими с Николаевского адмиралтейства, Сормова. Так, что Азовская флотилия должна была к часу «Х» получить паровые канлодки, и как мне очень хотелось прообраз миноносцев пока с шестовыми минами. В качестве двигателя для тех и других выступала «палочка выручалочка», паровая машина путиловских канлодок. На Сормово их выпуск уже освоили. По Волге, железной дороге, Дону они и доставлялись Окунёву. Ж\д Волга — Дон приобрела стратегическое значение для Крымской войны. И почему её нельзя было использовать в той войне? Мне это было не понятно. Сейчас это железная дорога набирала пропускную способность, кроме неё от Каховки строили на Перекоп конную ж\д, и от Арабатской крепости в Крыму тоже. Деревянные рельсы с полосами железа на них, ничего сложно. Тем более там сейчас рабочих рук добавилось. Пленные из под Керчи. И ландшафт для таких ж\д близок к идеалу, степь причем местами ровная как стол. Для перевозок в ход пошли местные верблюды. Эти зверюги могут в одно лицо тянуть до тонны груза, а в паре и все две. Это много больше, чем призванные на войну крестьянские лошадки. Пара верблюдов в Великую Отечественную войну ЗиС-3 от Волги до Германии дотянули. Памятник им даже есть.

От действий из Николаева на море было решено пока отказаться. Чтоб не провоцировать союзников на ответные действия. А то решат в ответ пройти в Днепровский лиман и Николаев, а там береговая оборона и флотилия ещё не готовы полностью к встречи. От атаки с моря по Балаклаве тоже можно было уже не думать, все силы и ресурсы были брошены на предстающую Керчь 2.0 на море. Зато армейцы загорелись идей устроить союзникам Балаклавское сражение 2.0 на суше.

Выслушав расклад, я посмотрел на Барятинского, и сказал:

— Если мы снова удержим Керчь, добьёмся успеха по Балаклаве, так же на Балтике, у Карса, то может наступить перелом в войне в нашу пользу. Вряд ли союзникам захочется зимовать в полуосадном положении.

— Дай, Бог, Ваше императорское величество, дай, Бог, — ответил Барятинский.

— На, Бога, надейся, да сам не плошай, — ответил я.

После этого уточнив ряд моментов утвердили следующий план действий на июнь-июль:

Взятие Евпатории, ликвидация главных сил турецкой армии в Крыму. Подготовка Керчи, Очакова, Кинбурна к обороне на суше и море. Удержания за собой Гасфортовой горы и занятие высот к востоку от Балаклавы. Разработка и подготовка Балаклавской операции. Максимум занять и удержать Балаклаву, минимум занять, всё там уничтожить и отойти. Активизация гарнизона против осадной армии. Вылазки, обстрел позиций, батарей противника. Подготовка к отражению штурма и содействию Крымской армии во время Балаклавской операции. Улучшение снабжения армии и гарнизона, и оказания медицинской помощи на всех уровнях.

На этом совещательные дни закончились, все занялись делами, которых было огромное количество. Я же решил, что не будут ждать приезда сыновей, Николая и Александра в Бахчисарай. Меня ждал Севастополь. И я очень хотел встретится с ним и с его защитниками.

ГЛАВА 7

РОССИЯ ЕВРОПА КРЫМ

Июнь 1855 года

«Керчь!!! Победа!!!», шла волна восторга и ликования по России. И загудела она колоколами, молебнами, крестными ходами, ресторанами, кабаками, кутежами во славу русского оружия и государя императора, радостными разговорами. Победа!!! Соседи бегали или ехали к друг другу, чтоб сообщили новость, «Победа!» Люди стихийно собиралась на улицах, площадях, говорили о новостях, поздравляли друг друга. «Победа!» Госучреждения, салоны, университеты, гимназии, училища, ярмарки, торговые ряды, лавки, улицы. Вся Россия, говорила, только одно слово — «Победа!!!» Она была нужна ей как вдох человеку, которому ударили под дых. И Россия его получила. И задышала конечно ещё не полной грудью, но, всё же более ровно и уверено.

СМИ и без моей прямой указиловки тему побед под Керчью и под Севастополем подняли на щит, трубили о них во все иерихонские трубы и били победные барабаны. Здесь большую роль сыграли репортёры, которые были прямыми свидетелями сражений. И их репортажи в газетах расходились огромными тиражами, и зачитывались до дыр. В книжных лавках были скупленные все атласы где можно было найти Севастополь, Керчь и Керченский пролив.

Меня бойцы информационного фронта ставили в один ряд с Александром Невским, Дмитрием Донским, которые, как и я сами участвовали в сражении, лицом к лицу с противником. Хотя конечно, я, как они. Мой поединок оброс, как и положено в этом случае, всякими небылицами. Что француз был здоровущий, аки, Голиаф, или, что их вообще было несколько. И все здоровущие. Что ж этого было не избежать. Император ратоборец-поединщик, всё же это неплохой образ среди поданных для начала.