Записки из самоизоляции

Папа представил маму всем родственникам и соседям. По грузинскому обычаю маму целовали и говорили комплименты, правда, по-грузински. В ответ она старалась всем улыбаться, хотя по ее собственному признанию, сохранять спокойствие было нелегко.

К счастью, вскоре появился мамин хороший знакомый – дядя Тамаз. Он познакомил маму со своей замечательной женой Ламарой, которая в отличие от всех родственников, прекрасно говорила по-русски. Мама воспряла духом.

Знакомство с бабушкой прошло в интимной обстановке. В дом, где она жила, пригласили только нашу семью. Увидев маму, бабушка Соня, как истинная грузинская княжна, и глазом не моргнула и даже сделала вид, что очень рада встрече. И добавила по-грузински, что мы можем с ней жить.

Следующее знакомство было с папиной сестрой. Тетя Нателла не скрывала эмоций и сообщила папе, естественно, на грузинском языке, все, что она думает о нем и о нас. Что он предатель своего народа, который посмел привести в дом русскую! В то время, как в Чиатуре его многие годы ждет невеста…

Историю о невесте по имени Аза папа уже рассказал маме и она прекрасно об этом знала. Аза окончила институт и была дипломированным экономистом, к тому же соседкой тети Нателлы. Короче, замечательной партией против мамы – буфетчицы!

Годы спустя, мы приедем к тете на каникулы и встретим эту самую Азу, которая всю жизнь прожила с ней по соседству. Она так и не вышла замуж и не обзавелась детьми. Аза пригласила нас в гости и за чаем мы рассказали ей о нашей десятилетней жизни в Бурятии. Как не странно, Аза нам понравилась: доброжелательная, интеллигентная, только очень высокая и усатая! Кавказские женщины очень часто бывают с чрезмерным волосяным покровом…

Вернувшись домой, мы рассказали папе о встрече. На что он с юмором заметил, что надо было на ней жениться, а не на нашей «сумасшедшей» матери! Как не странно, мы с ним согласились, но добавили, что тогда у него, вряд ли были такие симпатичные дочери, как мы, а усатые, как Аза!

Возвращаясь в 1966 год. Тетя Нателла дала понять папе и маме, что не собирается мириться с «легкомыслием» брата.

Сегодня, когда мне намного больше лет, чем было тогда моей тете и родителям, я ее прекрасно понимаю и поддерживаю. Подобный брак – русской женщины и мужчины с Кавказа – очень редко бывает счастливым и гармоничным. И на мой взгляд, причина в том, что русские женщины очень далеки от культуры, традиций, верований и привычек грузин. Русской женщине, а именно такой была моя мать, всегда кажется, что ее унижают, например, когда отказываются приглашать за праздничный стол с мужчинами. А причина не в какой-то зловредности грузинских мужчин, а потому что так принято. Для женщин накрывался другой стол и они также, как и мужчины, могли наслаждаться праздником. У кавказских народов не принято сидеть в присутствии старших по возрасту мужчин. И всегда следует вставать, когда с кем-то здороваешься. А еще женщины должны разговаривать тихо и носить траур по своим усопшим родственникам в течении года или всей жизни, если умер муж…

Подобных неписанных правил очень много и их просто нужно принимать и выполнять. И только тогда можно надеяться на долгий и благополучный брак с мужчиной, как теперь принято говорить, кавказской национальности.

Большую часть жизни я прожила в России и меня никто ничему не учил. И мама у меня была русской. Но несмотря на это, я всегда знала, какой должна быть грузинская женщина. Думаю, это кровь, как говорили в «Мастере и Маргарите».

Что касается мамы, то, к сожалению, она была типичной русской женщиной, которая обижалась даже то, что при ней говорят по – грузински. Значит, как она считала, подговаривают мужа развестись с ней. В данном вопросе, как не странно, она была права. Тетя Нателла не теряла надежды на то, что ее брат одумается и разведется с «русской».

В селение мы прожили месяц и папа понял, что ради сохранения семьи, нужно переезжать и жить самостоятельно. Тетя работала главным бухгалтером на местном мясокомбинате и смогла устроить папу водителем. От комбината мы получили и квартиру, в так называемом, «русском» районе. Он был создан для воинской части, которая находилась в окрестностях Чиатуры. Основными жителями района были офицеры советской армии с семьями.

Двухкомнатная квартира на третьем этаже стала первым приличным жильем нашей семьи. Мама, которая умела при помощи незначительных деталей создать уют и комфорт, навела порядок и мы счастливо зажили.

В июне наша маленькая семья увеличилась – родилась Лена. Правда, почти неделю ее звали Наташей…

Так как меня, в свое время, мама назвала Лейлой, чтобы угодить мужу, то ожидая второго ребенка, она хотела назвать его русским именем, о чем неоднократно говорила нам с папой. И когда родилась девочка – она стала звать ее Наташей. Мы с папой были не против.

Через неделю, в день выписки, папа принес свидетельство о регистрации ребенка. На грузинском языке. Соседка по палате, которая знала русский, взялась прочитать и перевести.

Через минуту, она сказала маме, что в свидетельстве написано совсем другое имя – Елена.

– Как Елена? Я же неделю зову ее Наташей…

– Не знаю, но здесь так написано. Елена!

Мама была вне себя от негодования. Когда за ней с вещами явился папа – она потребовала объяснений. И он, как ни в чем не бывало, сообщил:

– Нашу старшую дочь зовут Лейла. Вот я и решил, что будет хорошо, если вторую девочку тоже будут звать на букву «Л», например, Лена.

– Но в свидетельстве не пишут «Лена», а Елена»! Черт ты, нерусский! Что с тобой делать? Пусть будет Лена! – сказала мама.

Ко времени, когда родилась Лена, мне было чуть больше 2-х лет, но несмотря на это, последующие события из жизни нашей семьи, я помню хорошо.

Итак, папа работал, а мама занималась нашим воспитанием. Так как мы жили среди русских людей, то проблем с общением ни у меня, ни у мамы не было. Разнообразие нашей жизни придавали поездки по выходным в селение к бабушке или в гости к дядям: Валико и Сосико. К тете Нателле или мамиде, как звали ее по-грузински, папа ездил один. Возвращался, как правило, грустный и немногословный. Тетя настаивала на разводе и постоянно предлагала разные варианты того, как это лучше сделать. Например, такой: оставить меня с папой в Грузии, а маме с Леной помочь переехать в Россию. Папа выслушивал предложения и, в свою, очередь предлагал смириться и заключить с мамой перемирие. Но мамида была непреклонна…

Как-то на неделю к нам приехала бабушка. На меня, ребенка, она произвела невероятное впечатление. Тонкие пальцы в кольцах, на запястьях – серебряные браслеты, платья из натурального шелка и резная трость, на которую она опиралась. Я сразу подумала, что папа был на нее похож: такой же красивый, кудрявый и голубоглазый (единственный из всех детей).

Мне, в подарок, она привезла несколько старинных шифоновых платьев и юбок, а также нитки и швейные иголки. Она разрешила мне разрезать платья и сшить одежду для кукол.

Несмотря на недовольство мамы, которая боялась, что ребенок пораниться, я была невероятно счастлива. И главным образом, потому бабушка, которая показала мне первые уроки швейного мастерства – не относилась ко мне, как к ребенку. С этого времени, мода и стремление самой создавать одежду, остались со мной навсегда. В юности, я даже буду выпускать молодежную одежду под маркой «Фактор – С».

Жизнь в Грузии, несмотря на наличие родственников, была тяжелой. В Чиатуре заработать приличные деньги на содержание семьи можно было только на шахте. Там работали папины братья. И они, зная, на собственном опыте, что работа на шахте – это болезни и ранняя смерть – были категорически против того, что там работал папа.